разницу в воспитании.
«Приплыли… еще одни Сергеевы».
— Ужин стынет. — Вот и все, на что сподобился Юлиан Цезаревич.
Паша внутренне присвистнул, завидуя крепкой держалке. Он бы точно так не смог. Если бы на улице облаяла собака, Паша бы тварину блохастую со словами: «Гав-гав сиамский ушлепок» побрил бы на лысо скотчем.
Сняв обувь, Паша СПУСТИЛСЯ в просторную гостиную, и с удивлением обнаружил, что квартира — не квартира в вовсе. Огромное помещение явно было объединением всех жилплощадей в крыле, и занимало более трехсот квадратных метров.
— Богато живете… — Тут он скорее преуменьшил, нежели констатировал.
С высоких потолков свисали трехъярусные люстры, с витиеватыми кристаллами. Мебель из редких пород дерева была образчиком роскоши. Стены украшали полотна европейских художников времен ренессанса, и даже более ранних.
Одну стену полностью занимал гобелен с деревом родословной, восходящей к портрету статной женщины. Ее абсолютно седые волосы были заплетены во множественные косы, а старинное норманнское платье украшалось бусами из фаланг человеческих пальцев.
— Акке — предок нашей семьи, первая, кто в роду обладала СИЛОЙ. — Заметив интерес Павла к родоначальнице, Юлиан решил проявить инициативу в общении. — След ее потомков не угас во многих странах, ветви и листья великого древа сохранились во Франции, в Англии, в Бельгии, в Америке, и, разумеется, здесь. А что ты интересного можешь рассказать о своих предках?
Вопрос был задан без всякого сарказма. Казалось, альбинос проявлял искренний интерес.
— Наверное, коней валили, раз Коноваловы… А те, кто по матери, их наверняка жрали. — Пожав плечами, Паша потерял интерес к гобелену, и проследовал за Василисой. Он сел на краю большого, богато обставленного стола, с легкой завистью глядя на все это.
«Китайские товары могут выглядеть круто, но подлинной роскоши они не заменят…».
Расписная посуда вся из старинного фарфора, приборы серебряные, сам стол из красного дерева. Не хватало только золотых слитков на тарелках.
— Никогда бы не подумал, что ты… один из наших. — Разочарованно покачав головой, заметил Юлиан, после чего присоединился к столу.
— Да не, я на сто процентов гетеросексуал. — Похлопав себя по груди, с некоторым возмущением ответил Павел.
Мать и дочь, расправлявшие салфетки, едва не поперхнулись воздухом. Особенно Василиса, прыснувшая сквозь плотно поджатые губы, и тут же спрятавшая лицо за салфеткой.
Кажется, за снобизмом семейства скрывалось гораздо больше человеческого, чем они пытались показать. По крайней мере, когда речь не заходила о Юлиане.
— Так какая у вас сила, Павел? — Поняв, что нормального диалога у них не выйдет, глава семьи, проигнорировав все приличия, перешел непосредственно к делу.
Жена посмотрела на него с выражением: «А как же ужин?… Горничные так старались…». Однако альбинос начисто проигнорировал супругу, не сумевшую справиться с простыми эмоциями.
— Хорошо что спросили, я и так собирался показать. — Паша широко улыбнулся, расправляясь на не слишком удобном стуле. Хотя для нормальных габаритов он был бы в самый раз. — Моя сила… моя сила — огромный член.
Напрягшиеся было лица Димченко застыли. Их вместо кипятка будто окатили холодной водой. Тревожные ожидания сменились… это даже словами не описать. Удивлением? Недоумением? Разочарованием? Стыдом?
— И когда говорю огромный, это прям преуменьшение. Им можно людей охолащивать не хуже чем бейсбольной битой. Настоящее оружие, а не половой орган. — Глядя на выбитых из колеи сверхлюдей, Паша почувствовал себя немного неловко. «Если есть жалобы, обращайтесь к своей на башку двинутой дочери, выполняется ее просьба». — Даже не знаю, к физическим это мутациям относится, или к системе ментального контроля. Скорее к последнему, ведь на мужчин это оказывает подавляющее психологическое воздействие, в то время как на женщин порабощающее и подчиняющее.
Закончив с фарсом, Паша подмигнул Василисе, не знавшей, куда деть смущенное личико. Действуя настолько нагло он рисковал нарваться на проблемы с Юлианом, но разве не в этом цель? Прощупать мотивационную почву недостаточно, важно выяснить, обладает ли все семейство силами, похожими на Катины, или иными способностями. Если дело, в конце конов, примет скверный оборот, лучше знать, на что способны враги.
Размышления прервало едва заметное болезненное ощущение на бедре. Катя, севшая по соседству, ущипнула его со злобным, и одновременно смущенным видом.
«Ты ж сама блин об этом просила, хватит строить из себя непричастную!».
Одним взглядом и мимикой всего этого Павел выразить не мог, но постарался, заставив девушку с фырком отвернуться. Родители девушки заметили немую перебранку, но выяснить в чем дело не успели, озадаченные следящими словами гостя.
— Я ведь на разговор пришел, а не на допрос, верно? — Паша уже без ребячливости обратился к главе семейства, а когда тот кивнул, спросил: — Тогда развейте и вы мои сомнения. Как так вы узнали о том, что рядом с Катей был еще один эволюционист в тот вечер? Может ли быть, что она сама все рассказала, а для меня выдумала удобный предлог?
Несмотря на ровный и спокойный тон, не изменившийся на протяжении всей речи, глаза Павла становились холоднее с каждым словом. Он пристально глядел на Юлиана, не обращая внимания на девушку, крепко стиснувшую ручку вилки рядом с ним.
Глава 108
Биологические машины
Атмосфера за роскошным столом стала чрезвычайно напряженной. Катя выглядела так, будто сейчас встанет, и влепит парню пощечину. Василиса также одарила гостя неприятным взглядом.
— Зря сомневаешься в моей дочери. — После продолжительного молчания, Юлиан все же ответил на вопрос. И сразу перешел на «ты». — Она ничего преднамеренно не рассказывала. Но когда все раскрылось, была вынуждена сообщить личность другого эволюциониста.
Паша задумчиво кивнул, не ставя под сомнение слова альбиноса, но напряжение никуда не делось. Так же, как обида в глазах снежной королевы, не отпускавшей злосчастную вилку. Она не могла поверить, что была ложно обвинена, а после даже извинений не дождалась.
— Понимаю твои опасения, но можешь не переживать. Мы никогда не раскроем личность кого-то из своих. — Так и не увидев изменений на лице юноши, Юлиан решил немного улучшить его впечатление. — Наша семья скрывает не только свою тайну, но и тайны многих других эволюционистов. И если только не будет вопиющих нарушений правил, ты не пострадаешь.
Альбинос действовал удивительно дружелюбно и обходительно, подсекая юношу даже больше, чем он других своими «шуточками».
— Правила? А поконкретнее? — Паша не знал, о чем речь, но если подумать…
Существование многих связанных тайной эволюционистов, подразумевает какие-то регулирующие основы. Иначе
