баталистов и кинематографистов, — оказалось весьма и весьма полезным и подготовило её к будущей работе в этой области во время Второй мировой войны.
(К этому остаётся только добавить, что Джон Бакен начинал карьеру в качестве личного секретаря лорда Милнера в Южной Африке и входила первоначальный состав Милнеровского детсада. Соответственно, и Филлис Боттом, как его ученица и подопечная, попала с того момента на орбиту их «Тайного общества». — А. Б.)
«Во время Второй мировой войны» — если точно, то через два дня после вступления в неё Великобритании — Филлис Боттом уже получила официальное письмо из вновь созданного Министерства информации[660] с указанием не соглашаться на поступление на службу в другие ведомства, поскольку она будет использована в качестве писателя. Вогтом в ответном письме предложила использовать успех, которым один из её романов пользовался в США, и организовать очередной тур авторских встреч, во время которого она могла бы под предлогом чтения публичных лекций на литературные темы заниматься скрытно пропагандой. Она также отправила письмо своему доброму знакомому «Вану» — сэру Роберту Ванситтарту, в котором повторила, что планируемый на зимние месяцы лекционный тур в США мог бы послужить прекрасным поводом и «легендой» для проведения пропагандистских мероприятий[661]. Ванситтарт тут же организовал встречу Боттом и её супруга с руководителем Американского отдела Министерства информации сэром Фредериком Уайтом.
Следует обратить особое внимание на следующий факт: книги Филлис Боттом, которую в США воспринимали в значительной степени как соотечественницу, только в США и были по — настоящему популярны, да и то отнюдь не все (Боттом была на удивление плодовитым автором; правда, нередко писала не по вдохновению, а ради заработка). Самым успешным её романом стал Mortal Storm (1937), посвящённый трагедии становления нацизма в Германии. Писала его Боттом, уединившись в имении Twein Water, куда её пригласила близкая подруга Лилиан Бейт (Картер), американка родом из Нового Орлеана и жена Отто Бейта[662]. Роман в США уже был феноменально раскручен ещё даже до его выхода в свет, поскольку хорошо вписывался в антинацистское движение левых интеллектуалов и еврейских общественных организаций.
После встречи с сэром Фредериком Уайтом в Министерстве информации Боттом отчиталась перед сэром Ванситтартом: встреча прошла успешно, план действий выработан и утверждён. Таким образом Боттом вернулась на государственную службу и официально приступила к работе в качестве одного из британских агентов, задействованных в многоплановой и полномасштабной операции по вовлечению США в войну[663].
В этой связи биограф Филлис Боттом объясняет, что в период между вторжением Германии в Польшу и до японского нападения на Перл Харбор правительство Великобритании стремилось вовлечь Соединённые Штаты в войну и использовало для этого различные дипломатические ходы и что заставить общественное мнение страны отказаться от изоляционистских настроений в пользу вступления США во Вторую мировую войну Великобритании удалось за счёт тщательно продуманной пропагандистской кампании, которая заключалась, по сути, в том, чтобы преподнести американцам эту войну в выгодном свете. Далее она пишет:
При этом в 1935 г. Конгресс США принял ряд законов, предписывавших неукоснительное соблюдение строгого нейтралитета, но это не помешало постоянному заместителю министра иностранных дел Ванситтарту использовать в Европе собственное секретное сыскное агентство, состоявшее из представителей деловых кругов. Эти люди в тесном сотрудничестве со спецслужбами отслеживали рост немецкого милитаризма. Одновременно «Ван» поддерживал доверительные отношения с такими видными американскими журналистами, как Эд Мерроу, Эдгар Маурер и Дороти Томпсон[664]. И поскольку американцы были убеждены, что в 1917 г. уговорить Соединённые Штаты ввязаться в Первую мировую войну на стороне Антанты удалось главным образом за счёт эффективной британской пропаганды, на сей раз такую же пропаганду требовалось вести гораздо аккуратнее и без былой прямолинейности.
В своём письме Ванситтарту Филлис Боттом тоже обратила особое внимание на свои близкие доверительные отношения с Дороти Томпсон, «чьё влияние в качестве ведущего обозревателя Herald Tribune имеет для работы в США огромное значение»[665]. Причем откровенно левые убеждения и очень мало тогда популярные постоянные и последовательные выступления обеих женщин в защиту евреев в Германии ничуть не помешали принятию этого плана.
Скорее всего, это объясняется тем, что до зачисления на службу по линии вновь созданного на время войны Министерства информации Филлис Боттом неофициально сотрудничала с «Фокусом», в котором Ванситтарт был вместе с Черчиллем неформальным лидером и потому прекрасно знал, зачем и почему Боттом проводила в своих произведениях линию, призывавшую к активному противодействию власти нацистов в Германии во имя прекращения преследований и репрессий, творимых в отношении евреев.
Ванситтарт, несомненно, тоже знал и точно так же понимал, зачем Филлис Боттом и Эрнан Форбс Деннис с конца 1920‑х гг. поддерживали близкие отношения с женой Альфреда Адлера Раисой Тимофеевной Адлер (в девичестве Эпштейн; 1872–1962) — видной деятельницей феминистского и международного социалистического движения. Она происходила из семьи видных московских банкиров и промышленников, в 1895 г. уехала в Швейцарию получать высшее образование и через полтора года обосновалась в Вене, где встретила Альфреда Адлера и в 1897 г. вышла за него замуж. Начиная с 1929 г., активно сотрудничала с Львом Троцким. После так называемой «гражданской войны» 1934 г. в Австрии подверглась аресту как активный участник событий и затем в 1935 г. вместе с мужем эмигрировала в США. Примечательно, что объяснение этой вроде бы странной дружбы сотрудников британских спецслужб с лидерами международного социалистического движения и ведущими активистами Коминтерна[666] у биографа Боттом почти слово в слово повторяет то, что о «благородном Социализме с большой буквы» уже говорил за двадцать лет до того о себе лорд Милнер:
Видение австрийских социалистов отличалось от того, что преобладало среди российских большевиков, именно тем, что с точки зрения австрийцев трансформацию общества должны были обеспечить в первую и главную очередь культура и образование.
И ещё не менее поразительный факт: один из текстов, написанных не имевшей никаких еврейских корней Боттом, довольно долгое время использовался в США в еврейских семьях при исполнении обряда бар — мицвы[667]. Вот он (курсив сохранён авторский):
Мальчик мой… быть евреем значит принадлежать к старому и безобидному народу, проживавшему во всех странах мира и обогатившему каждую из стран, в которых он жил.
Это значит обладать той силой, что превозмогла все преследования: она дала мудрость среди невежества, честность среди разбоя, кротость среди зла, предприимчивость среди праздности, доброту среди жестокости! Это значит принадлежать к народу, который подарил Европе её веру, её нравственные заповеди, большую часть её познаний — и, возможно, даже в ещё большей степени её вдохновения — в изящных искусствах,
