А ведь у меня в сумке лежит еще и «укорот» американский, и десяток набитых магазинов. Только разгрузки вакантной нет здесь. Есть в Нахабино, как раз по размеру, запасная Дрики, от нее оставшаяся.
Все же загрузились в машины, поехали в сторону КПП, где к нам присоединились отобедавшие омоновцы, явно довольные жизнью, разместившиеся вместе с детьми и котами в грузовике. Один из них сел за руль, а Витек перескочил в мой «патфайндер», который тоже ехал с нами — не бросать же совсем новую машину, к тому же дизельную? Пусь половина моя драгоценная на нем по Ржеву и катается, машина хорошая.
Там же на площадке стояли еще две машины — старый БТР-60 и «буханка» с кучей антенн, явно исполнявшая роль КШМ в этой маленькой колонне. Вокруг машин стояло несколько человек, экипированных на манер Сергея с Алексеем, и я с удивлением заметил среди них женщин… даже девушек, причем сразу четверых.
Перехватив мой взгляд, жена сказала:
— Их тут все знают. Одна компания, они так вместе сквозь Катастрофу и проскочили, раньше… спортсмены они какие-то были, что ли, не знаю точно. Один у них погиб недавно, а двое новых присоединилось… И женщина у них была, рыжая такая, красивая очень, так она замуж вышла в другой анклав, уехала на днях.
Быстро организовались в колонну, ворота распахнулись, и мы поехали.
5 июля, понедельник, вечер
Московская обл., г. Нахабино
— Интересно, а кто здесь раньше жил? — спросила сонным голосом жена.
Голова ее лежала на самом законном месте — на моем плече, рука на груди. Как будто и не расставались, все так привычно и так чудесно. Уставшие, счастливые, сонные.
— Не знаю. Кто-то жил. Может сейчас в нашем доме и на нашей кровати кто-то спит и гадает, кто тут обитал раньше? И где он теперь, съели его или не очень?
— У нас кровать лучше была, — промурлыкала она сонно. — Неравноценный обмен. Я, кстати, по ней скучать буду, понял?
— Я тоже.
Кровать у нас и вправду хоть куда была, мы ее кузнецам высокохудожественным заказывали. Монолитная и не скрипучая, тяжелая как памятник на постаменте, с витыми спинками со вставками из свинцового стекла. Мечта, а не кровать, потому и заказали за сумасшедшие деньги, потому что не смогли в магазинах ничего найти подходящего.
— А там где мы жить будем, там кровать какая? — вроде даже чуть проснувшись, спросила она требовательно.
— Так себе, — не стал я кривить душой. — Надо новую заказать.
— А старую никак нельзя?
— Ну… не знаю, — растерялся я. — Подумаю над этим.
Представилось мне, как я с боем прорываюсь сквозь орды живых мертвецов и эвакуирую кованую кровать. Потом подумалось, что орд мертвецов там быть не должно, откуда им браться?
— Кстати, в нашем поселке люди еще оставались? — спросил я.
— Угу, — выдохнула она, устраиваясь поудобней. — Много осталось тогда, а как там сейчас — не знаю. Стой, ты же не собираешься за кроватью туда? — вдруг насторожилась и даже приподнялась она, уставившись мне в глаза.
— Нет конечно, просто спрашиваю, — успокоил я ее.
— А, ну ладно, а то я уже испугалась, думала что ты совсем дураком стал, — сказала она, вновь укладываясь. — А то вон у тебя шрам какой на голове, все никак не привыкну. Это тоже железкой?
— Да, все сразу, одновременно с этим, — ответил я, коснувшись шрама на скуле, оставшегося на том месте, куда угодил прикладом толстый Тим. — Неудачно упал.
А затем она вдруг уснула. У нее этот фокус всегда здорово получался. Вот так лежишь, говоришь, и вдруг раз — закончила фразу и уже спит сном праведника.
Ой, как же мне сейчас хорошо, кто бы только знал… Весь день прошел как во сне, даже поверить не получается, что все это реальность. Из «Пламени» до Нахабино добрались без приключений — и сразу попали в гости, на плов правда, а не на шашлык. Игорь все же подсуетился, успел своих предупредить, так что был и банкет в честь воссоединения семьи, встречи друзей и вообще в честь того, что все участвующие до сих пор живы. Папаша его, Ефим Семенович, был в своем амплуа, всячески стараясь напоить гостей, хотя сам всегда пил мало — такая вот у него привычка. А вообще появилось ощущение возвращения домой в самом широком смысле понятия «дом».
Нас устроили на ночь в добротной деревянной даче в поселке, прилегающем к территории части. Несколько домиков держали в качестве гостевых, вот один такой нам и выделили властью Рабиновича-старшего. В соседних подобных разместили и компанию приехавших с нами из «Пламени» «партизан», и я сейчас слышал их голоса — те устроили посиделки с чаем на улице, благо летние ночи стали совсем теплыми. Можно было подумать, что ничего не случилось, а мы просто в гостях у кого-то на даче, но несколько выстрелов из чего-то крупнокалиберного, раздавшиеся в ночи, такую иллюзию развеяли сразу.
Еще была Бубу, живое подтверждение случившегося с этим миром, неожиданно появившаяся у меня дочка. Девочка уже освоилась в новой семье, но до сих пор часто плакала по ночам и ей снились страшные сны. В это легко поверить, если знать ее историю, хорошо что хотя бы днем она ведет себя как всякий нормальный ребенок и самое важное то, что она уже зовет Машу мамой. А вот мне звание «папы» еще придется заслуживать, пока она звала меня по имени. Но и то хорошо.
Юрка был в восторге от подарков, пришлось Игорю вывезти нас двоих на стрельбище, где он отстрелял коробку патронов из нового револьвера и две коробки из М16 с китом под двадцать второй калибр. А ничего так отстрелял, внушает уважение, способности имеются.
Попутно я провел с женой занятие по освоению американской матчасти, после чего вручил ей в постоянное пользование один из «укоротов», вместе с запасной разгрузкой Дрики. Мне так спокойней будет за нее.
За столом разговорился со старшим Рабиновичем, и тот сказал нечто интересное:
— А вот там, в сторону Манихино, на «Химпаке» ребята обосновались, тем же самым вроде как промышляют, машинами. Даже объявление у дороги повесили, что ремонт и переделка, все такое. Такие машины интересные делают — обалдеешь. Может быть с ними поговорить стоит, как думаешь?
— Хм… может быть, — кивнул я.
Даже не может быть, а точно пообщаться следовало, чтобы непоняток не возникло потом, а заодно… чем черт не шутит, может и удастся убедить их в том, что монополизация подобного дела в пределах одного сектора может быть выгодна очень сильно. Ну, это ладно, главное боками не толкаться, на голом месте конфликты нам ни к чему.
— А чего, давай сгоняем завтра, — поддержал отцовскую идею Игорь. — Я знаю где они сидят, тут рукой подать. С утра только с этими «партизанами» потрындеть надо, а потом туда сгонцаем.
— Давай, без проблем, — сразу согласился я.
Много о чем поговорили, полезной информацией накачался по самую маковку. Достаточно того было, что нахабинские военные построили «грабь-поезд», присоединив несколько укрепленных вагонов к маневровому тепловозу, и на всем этом забирались в Москву. Как раз с этого, Волоколамского направления было множество промзон, а в промзонах — складов.
Достаточно было того, что они сумели вывезти весь склад готовой продукции фабрики «Лигетт-Дукат», горы сигарет. Я не курю и мне как бы хрен с ними, но прекрасно понимаю, что теперь это будет такой товар, который чуть ли не как патроны ценится. Не пропадешь. И так много чего успело скопиться на складах, которыми заведовал мой собеседник.
То есть получается, что их форпост даже после отселения будет здесь работать успешно и прибыльно. Тогда тем более понятно, зачем им здесь автосервис держать, можно о собственной рембазе больше не задумываться. А что, неплохо, мы с ними как кусочки паззла друг к другу собираемся. Хороший знак.
Теперь вот думал сонным разумом, как правильно будет разговор с неизвестными технарями строить. Раньше у меня всегда получалось переговоры вести, а вот теперь, в новых условиях — интересно, пока и не пробовал себя всерьез, пожалуй.
Ладно, с этими поговорить, посмотреть заодно, что они за машины строят, самим начать работу в цеху и организовать первый выезд в город за трофеями, проверить, как вся придуманная мной схема работает. И если все хорошо и все правильно, то семью в машину — в Ржев, бегом. Обустрою их на новом месте, и потом снова сюда, потому как за новым делом глаз да глаз требуется, придется первое время помотаться взад-вперед.
А сейчас спать, устал я и вообще… Спать, в общем.
6 июля, вторник, утро
Московская обл., г. Нахабино
Встал с утра рано, все мои еще спали. Умылся, побрился, экипировался, даже чаю успел напиться, и ушел, никого не побеспокоив. Разве что впервые со дня Катастрофы… нет, не так, впервые с того дня, как я уехал в Америку, мне было так хорошо, чисто и радостно на душе. Заглянул к детям, посмотрел на них спящих, накормил котов, перечесал их всех, мурчащих, да и пошел работать.
