Марчек издал сдавленный булькающий звук, гигантские мускулы вздулись, ноги замолотили по полу.
– Где мой сын? – с металлом в голосе спросил Ричард. Марчек силился что-то сказать. Его лицо побагровело. – Ну?
Сколь ни бедственно было положение Марчека, в его глазах мелькнула искра торжества. На Ричарда накатила неудержимая ярость. Он в бешенстве нажал на штангу, вдавив ее в кадык своей жертвы.
– Эмил! Если это твоих рук дело – тебе конец.
Марчек хрипел.
Ричард еще сильнее надавил на штангу.
– Кому сказано, пес вонючий? Мне нужен мой сын – немедленно!
– Кокс! Кокс! – завопил Слэттери. – Боже мой, вы же его прикончите!
Другие посетители потянулись к месту скандала.
– Плевать, – бросил Ричард, оставив штангу там, где она была.
– Господи, мистер Кокс...
Взгляд Ричарда заставил его замолчать.
* * *
Вернувшись в апартаменты Коксов, Слэттери позвонил в полицию, чтобы заявить об угоне лимузина. Ричард извинился и поднялся в свой собственный гимнастический зал. Когда он проходил мимо кабинета Александры, она выбежала к нему.
– Ричард? Ну, как? Что-нибудь узнал?
– Почти ничего.
На ее заплаканном лице отразилась мука.
– Пожалуйста, Лекси, не дави на меня, – попросил он. – Сегодня же я вернусь на переговоры. Мне нельзя идти на поводу у этой швали.
Ее глаза расширились от страха.
– Ох, Ричард...
– Я не позволю, чтобы они мною помыкали, Александра. Я этого не допущу.
Она схватила его за руку.
– Только... пожалуйста, не делай ничего сгоряча.
– Я буду делать то, что необходимо.
– Мне пришлось сказать миссис Эбботт, – призналась Александра. – Ричард, она и так знала... Она подозревала. Но я взяла с нее клятву, что она сохранит все в тайне, а остальному персоналу сказано, что Брауни увезла Трипа к дедушке.
Он молча кивнул.
– Ричард, чем я могу помочь? Я схожу с ума, мне надо как-то действовать.
– Твоя задача – вести себя, как ни в чем не бывало, – ответил он.
Ему неудержимо захотелось привлечь ее к себе, обнять, утешить, но он поборол это искушение. Если сейчас дать волю эмоциям, то недолго и потерять контроль над собой, а это сейчас недопустимо.
Перейдя в гимнастический зал и переодевшись в спортивный костюм, он бежал по движущейся дорожке тренажера, запустив ее на максимальную скорость, пока не унял свою злость. Он в самом деле хотел убить Танка Марчека, и это напугало его самого.
Он загнал себя до седьмого пота, а затем встал под душ и окатился ледяной водой.
Полиция. Что будет, если втянуть в это дело полицейских? Их вмешательство и грубый нажим могут только повредить делу. Если преступники задергаются, для Трипа это кончится плачевно. Надо найти иной способ... иное решение.
Когда он выключил воду и ступил на ворсистый коврик, в его памяти всплыло одно имя. Имя человека из Палм-Бич.
* * *
Александра сидела у себя в кабинете и прослушивала стереозаписи. Она нервно переключалась с одной кассеты на другую, не в состоянии сосредоточиться. Как нужно было бы ей сейчас поговорить с кем-нибудь из подруг, пусть даже и не касаясь запретной темы – похищения Трипа.
Она соединилась с Лос-Анджелесом; автоответчик откликнулся голосом Джетты: «Меня сейчас нет дома, но не вешайте трубку – я этого терпеть не могу. В крайнем случае, выругайтесь, тем более что я собираю коллекцию непристойностей. Говорите после сигнала».
Александра слабо улыбнулась: Джетта в своем репертуаре. Прозвучал сигнал, но она заколебалась. Конечно, голос выдаст ее состояние, а этого нельзя допустить, даже в разговоре с Джеттой.
Она повесила трубку. Извини, Джетта.
Телефон тут же затрещал. Звонок ударил по ее натянутым нервам.
– Это Мэри-Ли. Ну знаешь, Александра, можно подумать, ты специально сидишь у телефона. Я даже не успела расслышать гудок.
– Привет, Мэри-Ли! – Александра попыталась придать своему голосу подобающую сердечность.
– У тебя какой-то странный голос, – сразу определила ее подруга. – Что-нибудь неладно?
Александра застыла. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы в Мэри-Ли пробудился репортер.
– Просто я сбилась с ног из-за этого приема. – Как ни удивительно, ей удалось произнести это вполне беспечно. – Знаешь, как бывает: не успеешь решить одну проблему, как на голову уже валится другая.
– А что за проблемы? – полюбопытствовала Мэри-Ли.
Александра вдруг почувствовала себя совершенно опустошенной. Ее мысли были заняты одним – судьбой Трипа. Слезы снова застилали ей глаза и дрожали на ресницах.
– Проблемы? – рассеянно переспросила она.
– Эй, ты правду говоришь, что у вас все в порядке? Не иначе как ты повздорила с Ричардом.
– Вроде того, – ухватилась Александра за эту безобидную версию.
– Ох, ну и дела. Мужчины, что с них взять?! – посочувствовала Мэри-Ли. – Я тоже поцапалась с Джейком. Прямо напасть, верно? Видите ли, истек срок его второго – а может, третьего – ультиматума.
Александра молчала. У нее не было сил поддерживать добродушно-ворчливую болтовню. Подоплека этого звонка была совершенно прозрачной: Мэри-Ли хотела таким способом загладить свою вину за ту размолвку, которая произошла у них в Нью-Йорке; однако Александра не была уверена, что готова сделать ответный шаг навстречу. Она даже вздрогнула. Может быть, Мэри-Ли – не такая уж верная подруга, какой считала ее Александра? С настоящими друзьями не приходится подвергать цензуре собственные слова.
– Александра, куда ты пропала? Что ты молчишь? – забеспокоилась Мэри-Ли. – Может, я не вовремя?
– Я просто... Извини, Мэри-Ли, – беспомощно забормотала Александра, – мне неудобно сейчас разговаривать. Я тебе позвоню через пару дней.
– Что, настолько плохи дела?
– Послушай, на следующей неделе я тебе позвоню. Нет, мы же увидимся раньше – на приеме! Совсем из головы вылетело.
Она повесила трубку, не в силах больше крепиться, и дала волю слезам, а потом пошла в гостиную, села за рояль и заиграла сонату Бетховена.
* * *
В гулкой камере Брауни уговаривала Трипа открыть коробку с игрушками.
– Не хочу играть, – сердито повторял он.
– Трип, – она старалась говорить спокойно, – все-таки ты мог бы поиграть... пока не придет время ехать домой.
– Не хочу! Не буду играть! Ты меня не заставишь! – Он гордо прошествовал в дальний угол и стоял там, повернувшись к няне спиной.
Брауни сидела на надувном матрасе и наблюдала за своим питомцем со смешанным чувством страха и гордости. Неужели им суждено умереть здесь, в этом бетонном мешке, заляпанном кровью животных? А вдруг это человеческая кровь? Брауни обнаружила на полу несколько расплющенных пуль и стреляных гильз.
