букву. И письменам этим уже не суждено было стереться из его памяти.
Он твердо решил найти вторую часть и обязательно прочитать тептар весь. И не только прочитать, а выучить наизусть, познать его суть. До конца понять отца и его правду…
Алхаст нашел смысл своей жизни в тептаре отца. И теперь он знал, что эти письмена, выведенные убористым почерком Абу, помогут ему правильно читать скрытые предначертания своей судьбы, судьбы своего народа… судьбы всего человечества…
*********
Глава 7
Алхаст провел несколько дней под впечатлением прочитанного, не в силах переключить свои мысли на что-либо другое. И еда, и питье, и отдых – все начиналось и заканчивалось мыслями о тептаре. С первыми лучами солнца он выскакивал из дома и бродил по лесным чащам, стараясь держаться подальше от проторенных дорог и тропинок, будто надеялся именно в лесной глуши отыскать ответы на тысячи и тысячи вопросов, терзающих его беспокойную голову. Каждое дерево, травинка, вода, камень, птица, животное, насекомое, – и с алой кровью в венах, и с прозрачным соком в жилах… Завидев его, вся природа, каждая ее волосинка, каждое перышко, листик и лепесток… все, что окружало Алхаста, спешило заговорить с ним. Не удостаивая несчастного страдальца вниманием к исходящим из самых глубин сознания многочисленным просьбам, они сами осыпали его нескончаемой чередой непростых для него вопросов, на которые у него не было вразумительных ответов. Все это множество своим многоголосым криком сотрясало землю под ногами Алхаста, валило с ног, заставляло ежиться от ужаса… И тогда обильные слезы начинали прокладывать русла по его впалым щекам. Обхватив колени руками, скорчившись в комочек, чувствуя себя несчастной пылинкой, бессильной против злых ветров, потерянный в этом огромном, враждебном мире, он подолгу сидел один, терзаемый смутной тревогой, которая сдавливала ему грудь, будто намереваясь остановить биение его сердца… Собрав последние силы, Алхаст делал попытку вздохнуть полной грудью. С первого и второго раза это не получалось. На третий ему все же удавалось на короткое время высвободиться из жестоких тисков сомнений и мрачных предчувствий… И жизнь возвращалась к Алхасту. Тогда он вставал и продолжал свой нескончаемый путь в никуда…
Алхаст страдал. Не было этому никаких видимых причин. Вся родня жива-здорова, в доме нет недостатка в пище, сам вроде здоров… А человеку много ли надо? Все, решительно все было у Алхаста… Однако не уходила эта боль… не желала она покидать его.
Сердце Алхаста было окутано печалью, словно вершина одинокой горы густым туманом. Его терзали мрачные предчувствия, которые рисовали в его воображении картины одна страшнее другой. Он всеми силами пытался избавиться от этих ужасных ощущений… и не мог этого сделать…
Видимо от того, что прежнего Алхаста уже не было и не будет. Он стал другим…
Алхаст искренне удивлялся, когда встречал беззаботных, не тревожащихся ни о чем людей.
Удивительное дело! Разве не видели они окружающую природу, весь животный и растительный мир этого края, застывший в ожидании беды? Разве не доходил до их слуха издаваемый ими душераздирающий вопль? Разве не замечают они метания домашней и дикой живности? И не говорит разве им ни о чем то обстоятельство, что звери из лесов перекочевывают в чужие края? Разве не пугает их, что насекомые прячутся глубоко под землей? Разве не чувствовали они, что и земля эта, по которой они с таким безразличием ступают, тоже уходит из-под ног? Или не слышат они, как в далеких горных теснинах причитают дикие алмасты точно так же, как делали это и пятьдесят лет назад, когда народ чеченский изгоняли с родной земли, кидая в пасть голодной и холодной смерти?.. Удивительное дело! Все на этой земле, все живое и неживое, все влажное и сухое, все твердое и мягкое… буквально все, созданное Богом, мечется в предчувствии великого горя, словно птица, у которой подожгли гнездо с птенцами. Но человек… Человек, одаренный Всевышним и чувствами, и рассудком, и памятью… Один он не видел и не чувствовал ничего, один он оставался беспечным… Слепой Человек… Глухой Человек…Несчастный человек…
Прежнего Алхаста уже не было и не будет никогда. Он стал другим… или его сделали другим…
А он чувствовал приближение беды… Большой беды…
Алхаст искал силу, способную предотвратить надвигающуюся беду. Искал глазами, искал слухом, искал своим рассудком… Смотрел, слушал, размышлял. Но ни увиденное, ни услышанное, ни передуманное не принесло ему ни облегчения, ни успокоения… наоборот, только усилило это тягостное предчувствие большой беды…
Российские войска, стянутые к границам чеченских земель, стояли в полной боевой готовности. Тучные генералы, решившие, что настал тот главный в их жизни момент, который протолкнет вверх по карьерной лестнице, принесет им воинскую славу и богатства, торопились дать отмашку к началу кровопролития. История человеческая ведь помнит сотни примеров, когда и такие мечты сбывались. Противников войны, изредка подававших свой слабый голос, они тут же объявляли трусами и предателями. И политическое руководство России тоже спешило начать войну, пока ограбленный, доведенный до отчаяния российский народ не поднялся против них самих. Указав этому народу на врага, предложив утолить голод свой его кровью и плотью, прикрыть наготу свою отобранными у него одеждами. Голодной стае двуногих это понравилось. Она готова была съесть не принадлежащую ей еду, вырядиться в несшитые ею одежды. Она готова была присвоить себе то, в чем не было ее труда, что не впитало ее пот. Такова она, человеческая масса, сбившаяся в толпу, которая очень быстро превращается в кровожадную стаю. Каждый в отдельности – свободный, благородный, милосердный; сбившись в стаю – безвольные, беспринципные, жестокие…
И средства массовой информации тоже нагнетали обстановку, подкидывая в разгорающийся огонь войны все новые и новые поленья, выбирая самые сухие и смоляные. Все более и более распаляя противников, поощряя глупую браваду как тех, так и других. Знающие люди большую часть вины возлагали именно на эти самые пресловутые СМИ и их владельцев. Они обладали силой, способной и толпу-стаю направить в нужную им сторону, и власти подтолкнуть к угодным себе решениям. Поэтому тот, кто стремится управлять миром и держать в рабстве народы, в первую очередь прибирает к рукам СМИ. Он умен тем умом, который чеченский народ сравнил с любовью продажной женщины; умом, который всегда будет находиться под людским и божьим проклятьем. Глупец же набрасывается на еду, чтобы удовлетворить животные инстинкты. И уплетает ее в один присест… и опять выходит на разбойный промысел, чтобы снова ее у кого-то отобрать… потому что добывать пищу собственным трудом он уже не хочет
