Появился Грогэн:
— Впечатляет.
Он прошел вперед, плащ за ним развевался, поднимая вверх маленькие пылевые бури:
— Но у нас нет времени на осмотр достопримечательностей. Моя работа заключается в борьбе с еретиками, а не в попечительстве историков. Всю эту чепуху следовало оставить под землей, где ей и место. Империум лучше всего защищают хеллганы и слово Императора, а не всякие древние безделушки. В настоящее время я горю желанием найти вашего пропавшего жреца и как можно быстрее.
— Или его труп, — добавил он мрачно. — Если здесь есть что-то живое, то я хочу выследить его и уничтожить так, чтобы мы смогли уже покинуть этот кусок камня.
Кантор гневно запыхтел.
— Пойдемте, — сказал Ансельм. — В любом случае, пока мы что-то тут ищем, оно может вновь напасть.
Кантор повел всех вниз по огромному коридору. Ансельм в раздумье смотрел вверх. Потолок над ним поднимался высоко, уходя во тьму. Где-то на полпути впереди, виднелась темная полоса камней, пересекающая пол и уходящая высоко вверх по обе стороны коридора.
Кантор заметил, что Ансельм увидел это:
— Это каленый базальт. Полоса делит коридор пополам. Наши когитаторы предположили, что, Император знает когда, стена расплавленной лавы разделила пополам этот коридор. Со временем она остыла и превратилась в превосходную базальтовую стену. Мы пробивались сквозь неё с помощью мощных лазерных буров. Базальт простирается на сотни метров в каждом направлении, словно некий защитный барьер. Мы знали, что как только пробьемся сквозь него, то попадем в самое сердце города — мы полагаем, что это может быть неким подобием поглотителя тепла или хранилищем для энергетических запасов. Всё, что мы знаем, это то, что тут полно еще расплавленной магмы, сдерживаемой огромным весом породы.
Они прошли кольцо базальта и через некоторое время коридор выровнялся. Чуть позже он вывел их в помещение шириной метров десять. В вагонетках лежала различная аппаратура, кабели и неподключенные светосферы валялись грудами на полу, и было слышно постоянное жужжание. Ансельм решил, что это кондиционеры закачивают сюда свежий воздух и откачивают израсходованный. Над головами комнату опоясывали балконы, и оттуда доносилось слабое позвякивание цепей, раскачиваемых на незаметном ветерке.
Кантор остановился:
— Это сердце Бездны. Это самая глубокая часть, куда мы прокопались.
Возле верстака, лицом вниз, лежало тело. Вокруг головы растеклась лужа крови, она же спеклась в спутанных волосах. Мозги и кровь забрызгали стены. Грогэн жестом пропустил Ансельма вперед.
— Ансельм, вы же у нас хирургеон, если я не ошибаюсь. Что вы можете сказать нам по этому случаю?
Ансельм выступил вперед, перешагнув вытянутые ноги трупа. Наклонившись, он осторожно перевернул тело и чуть не задохнулся от ужаса. Вся передняя часть тела человека была просто вывернута, в груди зияла дыра, руки держались на лоскутах изодранной кожи. Темные дыры на месте глаз пялились в никуда, кровь сочилась из глазниц, засыхая на щеках ручейками черных корок.
— Здесь я немного могу сказать. Нам надо отнести его в медлабораторию. Там я его и осмотрю.
Он отвернулся от избитого трупа и начал осматривать комнату, в которой они находились. Стены были сложены из небольших кирпичиков грязного цвета, скрепленных чем-то вроде грубого цемента. Стоящая в углу светосфера была направлена на стену, на грубой кладке которой вспышки света рисовали демонические образы. Кроме набрызганной крови, на стене не было других отметок.
Кроме…
— Что это такое? — Ансельм провел пальцем в одном месте стены. Кирпичи, казалось, здесь были более грубыми, менее обработанными. Его кончики пальцев нашли линию чуть выше пола и проследовали по ней вверх по стене почти на полметра выше головы. Затем она резко свернула на девяносто градусов и продолжилась горизонтально еще метр.
— Дверь, — выдохнул он. — Кантор, взгляните на это.
Техножрец приблизился и пригляделся к линии.
— Вы правы, — сказал он. — Дверь. Мы бы никогда её не нашли, если бы не ваша внимательность.
Грогэн рявкнул на Эрмета:
— Быстро сюда сервиторов. Я хочу, чтобы помещение опечатали и хочу знать, что за этой стеной.
Эрмет поклонился:
— Я прослежу за этим, инквизитор.
Ансельм обошел комнату, запоминая каждую мелочь на случай, если догадка придет к нему позже. Затем неохотно они подняли труп, завернули в кусок брезента, и положили в одну из вагонеток, стоящих в стороне. Ансельм уже обдумывал это дело, машинально толкая тележку вперед.
Когда они еще раз пересекали лабиринт переходов мертвого города, он вновь почувствовал, что волосы на затылке начинают подниматься. На границе зрения, в темных проходах и дырах, что они проходили — он мог поклясться, что видел глаза, пялящиеся на него, сотни мерцающих, немигающих глаз. Но как только он поворачивал голову, и фонарь освещал тьму, он не видел ничего, лишь пустую черноту туннелей. Он был уверен, что это всего лишь воображение, но казалось, что он слышит смех; смех сухой, пыльный и чуждый. Он тряхнул головой и звуки исчезли.
Напряжение может скоро сказаться на нем — ужасающий труп, который они нашли, и понимание того, что Грогэн, как и когда-то, присматривает за ним. Что если всё это было своего рода проверкой? Что если Грогэн отправлял отчеты о том, как он справляется с этим расследованием, показал ли он достаточную преданность и рвение?
Что если… Что если, сердито одернул он себя, взять себя в руки и оставить волнения на потом. Ему надо сделать вскрытие трупа и, несмотря на его отвратительное состояние, он ждал этого с нетерпением; возможность противопоставить его острый интеллект против чего-то, что, в конечном счете, может принести разгадку тайн.
Путь до медотсека занял некоторое время. Тело положили на операционный стол и развернули брезент. Кантор и Эрмет отошли к противоположной стене, стараясь не смотреть, а Грогэн подвинул поближе высокий табурет.
Надев пару прозрачных хирургических перчаток, Ансельм принялся за работу, отрезая клочки оставшейся человеческой кожи от мертвого тела и откладывая их в сторону.
При этом он, как всегда, бормотал — привычка, оставшаяся еще с тех дней, когда у него был мед-сервитор для записи результатов вскрытия.
— Хмм, количество глубоких разрезов торса, большей частью вертикальных… немного повреждено солнечное сплетение… как видим, с левой стороны сломано ребро, сильный удар в плечо, без перелома. Очень интересно… — голос замер, пока Ансельм потянулся взять пару окуляров и маленький скальпель. Он склонился над телом и осторожно поднял и откинул кожу на груди трупа. — Очень интересно, — еще раз сказал он, искоса смотря через окуляры.
— Что это? — требовательно спросил Грогэн.
— Я пока не могу сказать… Мне надо еще… — пробормотал под нос Ансельм.
Он начал обследовать то, что осталось от лица трупа. Взяв ватный тампон и обмакнув его в спирт, он начал стирать засохшую кровь с кожи. Под слоем крови открылись бледно-фиолетовые распухшие порезы. Кантор отвел глаза, заглушая рвотные позывы. Эрмет побледнел. Грогэн стоически наблюдал, изредка потирая висок. Теперь, когда лицо трупа было чистое, пустые глазницы выглядели зловеще, и, несмотря на то, что глаза отсутствовали, Грогэну казалось, что они наблюдают за ним.
Спустя некоторое время Ансельм пробормотал:
— Ну а теперь всё еще интересней…
Грогэн потерял терпение, вскочил и склонился над телом на столе.
— Ради Императора, что ты там бормочешь?!
Ансельм снял окуляры и стянул с рук перчатки.
— Здесь поработал не зооморф, не зверь, как мы думали. Эти следы оставлены когтями, но определить, что это за существо я могу. Однако причиной смерти послужили не они, есть кое-что более интересное. Обратите внимание на голову, на место вокруг глаз и скажите, что вы видите.
— Это отвратительно, — заявил Грогэн, но наклонился так, что его нос почти коснулся разорванной носовой впадины черепа трупа.
— Трон Терры! — тут же воскликнул он.
Кантор и Эрмет подпрыгнули, словно ужаленные и обступили его.
— Что это? — спросил эксплоратор.
Грогэн отскочил прежде, чем Ансельм успел открыть рот.
— Разве вы этого не заметили? — спросил он. — Посмотрите на глазницы. Словно глаза вырваны, но приглядись внимательно. Вырваны не только глаза, но и кожа вокруг них. Если вы посмотрите через окуляры, то поймете, что глаза не вырваны. Они удалены. Что-то, или кто-то, удалил глаза с особой тщательностью, используя некое устройство для быстрого и очень аккуратного их извлечения. Нет практически никаких следов порезов вокруг остальных ран на черепе — всё сделано чем-то очень острым — говоря иначе, глаза этого человека удалили неповрежденными. Но что за существо забирает глаза и оставляет остальные части тела?
