сам затягивает петлю на собственной шее?
— И все же я предлагаю вам сказать правду.
В сущности, он правильно оценил ситуацию. Картер был глупым человеком, однако не настолько, чтобы не донимать, что, отступи он хоть на миллиметр от, тактики огульного отрицания всего и вся, он пропал. После этого ему уже никто не поверит. Скорее всего, его повесят — и по заслугам.
— Все это — абсолютная ложь! — повторил Картер. Пуаро очень хотелось уйти, но он оставался.
— Я говорю вам правду, — сказал он, наклоняясь вперед и стараясь придать своему голосу максимально большую значимость. — И я хочу, чтобы вы мне верили. Если вы действительно не убивали Морли, самое лучшее, что вы можете сделать, это рассказать, что произошло в то утро.
Выражение упрямой решительности и злости на лице Картера сменилось неуверенностью. Глаза забегали из стороны в сторону. И он сдался.
— Хорошо, — хрипло проговорил он, — я расскажу. Бог вас проклянет, если используете эти слова против меня! Да, я заходил к нему! Сначала ждал на лестнице, когда Морли останется один. Я увидел, как из кабинета вышел какой-то толстяк. Собрался уже было сойти вниз, когда оттуда же вышел еще один человек и стал спускаться по лестнице. Надо было спешить. Я быстро прошел по коридору и без стука распахнул дверь. Мне хотелось раз и навсегда обсудить свои дела с Глэдис…
Он замолчал.
— Ну? — требовательным тоном проговорил Пуаро.
— Он лежал там — мертвый. Я в этом уверен. Клянусь вам! Поначалу я не мог в это поверить. Я остановился рядом с телом, но сделать уже ничего было нельзя.
Рука была холодной. В голове зияла рана, окруженная запекшейся кровью.
Лоб Картера опять покрылся капельками пота.
— Вот тут-то я и понял, как я влип! Ведь они же все повесят на меня. Я ни к чему не притрагивался, если не считать руки покойного и дверной ручки. Ее я вытер носовым платком, вышел и быстро спустился. Не удивительно, что вид у меня был не ахти…
Его глаза испуганно метнулись в сторону Пуаро.
— Я правду сказал! Клянусь вам! Он уже был мертв. Поверьте!
Пуаро встал со стула. Голос его звучал устало и печально.
— Я вам верю. — И направился к двери.
— Они меня повесят! Повесят, если только узнают, что я был там!
— Сказав правду, — заметил Пуаро, — вы спасли себе жизнь.
— Но если они?..
Пуаро прервал его:
— Ваш рассказ подтвердил мою версию. Все остальное оставьте мне.
Уходя, он отнюдь не чувствовал себя счастливым человеком.
К Барнсу он приехал рано — тот любил встать в это время и к приходу Пуаро работал в саду.
— Нужен дождь, — произнес он вместо приветствия. — Ой как нужен… — Задумчиво поглядев на гостя, он продолжал:
— Плоховато что-то выглядите.
— Что ж, иногда приходится делать вещи, которые мне совсем не нравятся.
— Понятно.
Пуаро окинул взглядом сад, окружавшие его маленькие клумбочки.
— Хорошо у вас тут. Миниатюрно все, но продумано отлично.
— Когда имеешь такой клочок земли, приходится думать. Ошибки в планировании недопустимы.
Пуаро согласно кивнул.
— Похоже, вы нашли преступника? — поинтересовался Барнс.
— Вы имеете в виду Картера?
— Его. И это, надо сказать, меня удивляет.
— Скажите, а вы не думали, что это, если можно так выразиться, убийство на личной почве?
— Нет, эта мысль мне не приходила в голову. Когда замешаны такие люди как Амбериотис и как Блант — нет! Здесь попахивает шпионажем.
— Вы уже говорили мне об этом на первой встрече.
— Знаю. Тогда я так считал.
— Но вы ошиблись, — с оттяжкой сказал Пуаро.
— Что поделаешь! Думаю, не стоит в этом копаться. Ведь каждый судит обо всем по собственному опыту. А мне-то уж пришлось немало порыться в таких делах.
— Вам ведь приходилось видеть, как фокусник подсовывает вам карту, выбранную им?
— Конечно.
— Так было и здесь. Стоит подумать о каких-то личных мотивах убийства Морли, как вам подсовывают другую карту. Упоминают Амбериотиса, в связи с ним вспоминают Бланта, какие-то политические интриги… — Он пожал плечами. — Должен сказать прямо, больше всего меня с толку сбили именно вы! Ведь вы же профессионал, а потому ваши слова я воспринимал особо.
— Но я верил в то, что говорил. Это — единственное извинение, которое я могу принести. — Он вздохнул, потом еще. — И что же, все это время речь шла о самом обыденном мотиве?
— Вот именно! Долго же пришлось искать истинную причину убийства. Но мне здорово помог один счастливый случай.
— То есть?
— Часть разговора. Действительно значительная, но я не оценил ее по достоинству в свое время.
Барнс сосредоточенно почесал переносицу садовым совком. На левой ноздре остался след глины.
— Да, не очень-то просто вас понять…
Пуаро пожал плечами:
— Что ж, я просто плачу вам той же монетой, что и вы мне, когда вы говорили одними намеками.
— Я?..
— Именно.
— Дорогой мой, мне и в голову не приходила мысль о виновности Картера. Насколько мне известно, он покинул здание задолго до того, как был убит Морли. Но теперь установлено, что он все это время оставался там1
— Картер был в доме в 12.26, и он видел убийцу!
— Значит, он не…
— Я же сказал, Картер видел убийцу.
— И он узнал его?
Пуаро медленно покачал головой.
Девять, девять — дружно посмеемся
На следующий день Эркюль Пуаро некоторое время посвятил знакомому театральному агенту, после чего поехал в Оксфорд. День спустя его видели в деревне — вернулся он оттуда поздно. По приезде он позвонил и договорился о встрече с Алистером Блантом.
Она состоялась в половине — десятого, в библиотеке банкира, наедине.
— Слушаю вас, — несколько нетерпеливо проговорил Блант.
Пуаро кивнул головой.
— Вы нашли ее?
— Да, нашел. — Пуаро вздохнул.
— Что, устали?
— Устал. И не жду радости от того, что предстоит сказать вам.
— Она умерла?
— Это зависит, — медленно проговорил Пуаро, — от того, как взглянуть на это дело.
Блант дернул подбородком:
— Но послушайте! Человек может быть или живым, или мертвым. А мисс Сил все-таки человек.
— Совершенно верно. Но остается вопрос — кто есть мисс Сил?
— Вы что, хотите сказать, что такого человека вообще не было?
— Отнюдь. Такой человек — женщина — был. И жил он, то есть она, в Калькутте. Там и преподавала. И в Англию вернулась на «Махаране», то есть на том же пароходе, что и Амбериотис. Плыли они, правда, в разных классах, но он помог ей в каком-то пустяке вроде оформления багажа или чем-то еще. В подобных случаях он умел быть любезным. А любезность,
