...В ночь на субботу мне приснилось, что дядя Петя взял меня на рыбалку. Еще затемно мы вышли в море на лодке с подвесным мотором и к рассвету были у Песчаной косы. Я ловил на спиннинг, дядя Петя - на закидку с грузилом. За три часа я намахался так, что заломило спину, но улов был отменный - полное ведро скумбрии. А дядя Петя поймал только три рыбешки. Но когда вернулись домой, в моем ведре почему-то оказалось всего несколько тощих салак, которых тетя Даша тут же отдала кошкам (их у нее с полдюжины было). Зато дядипетины рыбешки превратились в большущих лобанов, и мы их ели потом целую неделю, да еще квартирантов-курортников угощали.
Кирилл Самсонович, которому я рассказал свой сон, неопределенно пожал плечами, но затем спросил, не в Одессе ли это было - там вроде бы есть такая коса, а по дворам полным-полно кошек. Но я не смог удовлетворить его любопытство, поскольку не помню, как назывался город, в котором жили дядя Петя и тетя Даша. Зоя, которая убирала нашу палату и слышала мой рассказ, истолковала сон в том смысле, что я разменял жизнь по мелочам, поскольку крохоборничал и за малым не видел большого. Кирилл Самсонович прикрикнул на нее - дескать, пусть не плетет ерунды. А я подумал, что, возможно, Зоя права, и этот сон как бы раскрывает мою былую сущность. Кирилл Самсонович, очевидно, угадал мои мысли и возразил:
- Крохобор - это тот же стяжатель. А стяжательство не в голову, в кровь человеку входит. Никаким кастетом его не выбить. Будь ты в прошлом крохобором, непременно бы чувствовал себя обиженным, обездоленным - ведь вместе с прошлым ты утратил определенные материальные ценности, блага, которые человек так или иначе обретает к тридцати годам. А у тебя такого чувства нет.
Это верно - такого чувства я действительно не испытываю. И вообще, когда бы не наш разговор, не подумал бы об этом. Видимо, потеря была не столь велика.
Разумеется, это не значит, что мне ничего не надо. Но как будет дальше, загадывать не хочу, а в данный момент у меня есть все необходимое: крыша над головой, кровать, меня кормят, одевают, лечат, и за это я никому ничего не должен. А раньше? Был ли я кому-то должен и за что? Эта нежданно пришедшая мысль почему-то обеспокоила меня. Но как я ни старался докопаться до причины, вызвавшей беспокойство, ничего не получилось только разболелась голова...
Я боюсь темноты в замкнутом пространстве. Это чувство необъяснимо по своей натуре я вроде бы не трус: вечерами в больничном парке меня не смущают даже самые темные аллеи. Но в палате, холле, подъезде темнота пугает меня. Сегодня после ужина в нашем корпусе погас свет. Я шел по коридору, который не имеет окон, и темнота обрушилась на меня лавиной. Я оцепенел. Шага не мог сделать, даже перестал дышать. Свет зажегся через полторы-две минуты, но мне показалось, что прошла вечность. Когда я вернулся в палату, Кирилл Самсонович встревожился - по его словам, я был бел, как стена. Прибежала взволнованная Лилечка - сегодня она дежурит, захлопотала вокруг меня: уложила в постель, дала какие-то таблетки, микстуру, присела рядом, стала гладить мою руку, успокаивать, как ребенка.
- Не надо об этом думать, - говорила она. - Это плод вашего воображения, навязчивая идея. Больше никогда не думайте об этом. Очень прошу!
Я не понял, спросил, что она имеет в виду. Ее милое лицо исказила гримаса отчаяния, отчего родинка-клякса на щеке метнулась к виску, спряталась за каштановой прядкой.
- Да поймите же наконец, что за этими страхами в вашем подсознании стоит все тот же злосчастный тоннель!
Я вздрогнул - она напомнила о том, о чем я не хотел думать..."
8
В старой части города проживает около двухсот тысяч человек, и владельцы легковых автомобилей среди них не исключение. Обнадеживали приметы разыскиваемой машины - "Лада" салатного цвета. Но и таких набралось более сотни. Помог старший лейтенант Кузишин, который обратил внимание оперативников на проживающего на улице Валовой гражданина Бурыхина, у которого имелась "Лада" последней модели. Когда Кузишин показал Мандзюку эту "Ладу" с номерным знаком 72-96, Алексей вежливо осведомился: не страдает ли инспектор дальтонизмом, ибо горчичный цвет, в который была окрашена бурыхинская "Лада", даже отдаленно не напоминала салатный.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Он ее перекрасил, - невозмутимо возразил Кузишин. - Раньше она светло-зеленой была.
Это было уже любопытно. А когда выяснилось, что с перекраской новенькой "Лады" ее владелец поспешил после четвертого июня, любопытство переросло в подозрение. Последние сомнения рассеял инспектор Глушицкий: занимаясь розыском толстяка в солнцезащитных очках, он неожиданно для всех вышел на того же гражданина Бурыхина.
Казалось бы, дело можно считать раскрытым и остается лишь просить у прокурора санкцию на арест Бурыхина. Но Валентин не торопился к прокурору. И вовсе не потому, что личность гражданина Бурыхина внушала доверие. Напротив, никакого доверия Жора Бурыхин не внушал не только работникам милиции, но даже городским фарцовщикам, с которыми был тесно связан и от которых получил не очень-то красивую кличку - жмот. За свои 29 лет Жора освоил довольно широкий и не менее своеобразный круг профессий - от водителя мусороуборочной машины до экспедитора магазина детских игрушек. Имел судимость за посредничество в спекуляции подержанными автомобилями. Однако в этих и других своих махинациях не отличался размахом - плутовал по мелочам, был на подхвате у более крупных мошенников. "Примитивен, как самовар на твердом топливе, - охарактеризовал его один из фарцовщиков, мнивший себя интеллектуалом. - За рваный рупь может горло человеку перегрызть, а предложи ему долю в солидной сделке, откажется - не его масштаб". Ко всему тому Жора панически боялся своей жены - маленькой тщедушной женщины, которой безропотно отдавал все добытые, как честным, так и нечестным путем деньги; себе оставлял лишь на пиво. Поэтому приходилось только удивляться, на какие доходы он приобрел "Ладу" последней модели - еще полгода назад пределом Жориной мечты был подержанный "Запорожец".
Валентин считал, что пока эта несообразность не будет объяснена, беспокоить Жору не следует. Предположение о том, что вечером 4 июня на верхнюю площадку Высокого Холма "Ладу" с номерным знаком 72-96 привел ее официальный владелец, не выдерживало критики - Бурыхин был профессиональным водителем и не допустил бы оплошности, которая была допущена тем, кто сидел за "баранкой" "Лады". К тому же "светлоусый" прикрыл собой водителя, а таких, как Жора, не прикрывают - много чести.
Разумеется, это не означало, что оперативники напрочь исключали возможность его участия в покушении - на определенных этапах он мог быть сообщником. И в любом случае - это уж несомненно - был близко знаком с одним из организаторов преступления. А если учесть, что последний мог не только распоряжаться бурыхинской "Ладой" по своему усмотрению, но и послать Жору средь бела дня в небезопасную разведку в городскую больницу, то вывод напрашивался сам собой - во всей этой истории Бурыхин был фигурой второстепенной. Преждевременный арест его мог еще больше усложнить дело. А вот проверить связи Бурыхина, выявить круг его знакомств, следовало незамедлительно. И в первую очередь надо было выяснить, кому фактически принадлежит в прошлом светло-зеленая, а ныне горчичного цвета "Лада" под номерным знаком СВБ 72-96. На решение этой задачи Валентин нацелил всю группу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Однако благодетель Жоры не спешил являть себя взорам оперативников. Было установлено лишь, что из кооперативного гаража на улице Бочной Валовой, где, начиная с марта Бурыхин держал свою "Ладу", последнюю несколько раз брал пожилой мужчина в замшевой куртке, у которого имелись свои ключи от гаража. Но словесный портрет этого мужчины не отличался точностью, и оставалось ждать, когда он снова появится в гараже.
