И снова ходит.
Потом посидел на лавочке.
И опять стал ходить. И лыжи с плеча не спускает. На лыжах кататься можно. С гор съезжать. Не у каждого есть свои лыжи.
Вот он с ними и ходит. Ходил, ходил, трудно лыжи носить. Переложил их на другое плечо.
И снова ходит.
Ходит и думает: «На меня все смотрят. Все видят: я настоящий лыжник. У меня совсем новые лыжи. Красивые. На них можно с гор кататься. Можно бегать наперегонки. Замечательная вещь — лыжи!»
И продолжает ходить. Как ни в чем не бывало.
Ходит и думает: «Как хорошо! Папа мне купил лыжи. Захочу — встану на них и поеду. Захочу — с горки спущусь. Хорошо иметь лыжи!»
И продолжает ходить.
Ходит себе и ходит. По сторонам посматривает. Носит лыжи на плече. И думает. Он думает, как хорошо иметь лыжи. И прочее.
А на дворе уже солнце садится. Все кончают кататься. Все кладут лыжи на плечи. Идут домой. Наконец-то!
У Ники лыжи давно на плечах.
Идет Ника домой со всеми. Несет на плече свои лыжи.
И думает: «Лыжи — хорошая вещь. На них можно с гор кататься. Можно бегать наперегонки. И прочее».
ПОСЛЕ ЗИМЫ БУДЕТ ЛЕТО
Ника учился плавать давно. Еще зимой. Он быстро ходил по комнате и разводил перед носом руками. Вот так: раз-два. И получалось совсем неплохо — стиль брасс. При этом он фыркал, будто в воде, — ну, как настоящий пловец! Он не раз видел, как плавают, даже видел, как чемпион плавал. Чемпион точно так же фыркал и разводил точно так же руками. Чемпион, правда, плыл в бассейне, а Ника ходил по комнате, — но надо же научиться когда-то? Не сразу же начинать!.. Постепенно надо…
Бабушка, видя, как Ника старается, говорила:
— Вот так. Во-во!.. Хорошо! А ну, еще!
И Ника вовсю старался. Ходил и фыркал.
Но вот и лето пришло. Поехал Ника в деревню. В деревне пруд. Большущий такой, пребольшущий.
Пошел Ника к пруду. Замечательный пруд. Стоит Ника, смотрит. А в воду влезть не решается. Ребята плескаются, плавают, а он стоит и смотрит.
Ему кричат:
— Ты чего рот разинул? Иди сюда. Вода теплая.
— Я потом, — отвечает Ника.
А про себя думает: «Еще рано. Нужно еще подучиться зимой. Потренироваться. Дома как-то спокойней. Спешить-то некуда. Не последнее лето. Будет ведь лето еще!»
И верно. Будет зима. Потом будет лето. Потом снова будет зима. Потом опять лето… Что верно, то верно!
КОМАНДА
Скоро выйдем на лед в боевом составе!
Коля и Витя выздоровели от гриппа. Митя выздоровел от коклюша. Андрюша тоже выздоровел. Гена приехал из Москвы, где он жил с родителями три года. Саша, загорелый как черт, вернулся с отцом, послом, из Индии.
Сашу мы никак не ожидали. Хоккейная команда из шести человек состоит, а он седьмым оказался, то есть лишним. Мы ему спокойно объясняем:
— Ты нас извини, но ты седьмой. Мы тебя не можем включить в свою команду. Откуда мы знали, что ты приедешь!
— В какую команду? — спрашивает.
— Известно в какую, не в пожарную же!
— А зачем мне в команду? — спрашивает.
Мы как заорем:
— Да ты что?! В команду не хочешь?!
Он перепугался и говорит:
— Хочу, хочу!
— Но мы тебя взять не можем.
— Почему?
— Вот чудак, потому что ты седьмой!
— А вы какие? — спрашивает.
— Мы укомплектованная команда.
Он в затылке почесал и говорит:
— А я?
— А ты седьмой.
— Ну и что?
Мы ему говорим:
— Раз ты русских слов не понимаешь, мы тебя даже запасным не возьмем.
Он рот скривил, весь задрожал от злости, сплюнул в нашу сторону и говорит:
— Катитесь-ка вы все от меня колбаской!
Красный стал. Так ничего и не понял.
Оказалось, мы еще забыли Толика. Он такой тихий, и мы его из виду выпустили.
— Может быть, шахматами займешься? — спрашиваем.
— Могу, — говорит, — и шахматами заняться.
— А мы тебя хотели в команду взять.
— Ладно, — говорит, — берите.
— Только у нас места нет.
— Ну и не надо, — говорит, — не берите.
— Ты ведь даже не знаешь, какая у нас команда!
— Берите, мне не жалко, — говорит.
— И нам не жалко, только ты, пожалуйста, не переживай.
— Да я и не переживаю.
— Знаем мы тебя. На вид не переживаешь, а внутри с ума сходишь.
— Тогда берите, — говорит.
— Сознайся, правда ведь с ума сходишь по нашей команде?
Он молчит.
Мы к нему вовсю пристали, чтобы сознался.
Он молчал, молчал, а потом головой мотнул — сознался.
Мы его запасным взяли.
Настал день встречи с соседним двором.
Солнце светит. Тепло. С крыш каплет. Настроение у нас боевое. Спортивная форма на высоте. А вместо катка лужа…
Саша, загорелый как черт, ходит вокруг лужи и улыбается.
Коля говорит Вите:
— Когда мы с тобой гриппом болели, лужи не было. Может быть, это Сашина работа? Может быть, он солью посыпал?
Ни с того ни с сего над Митей стали смеяться:
— Эх ты, из-за своего коклюша весь хоккей прокашлял!
Он разволновался и снова закашлял.
Андрюша встал в лужу и говорит:
— Тут еще немножечко льда осталось, может быть, все-таки удастся сыграть?
Хотя ясно, что не удастся.
Гена говорит:
— Если бы я знал, я бы из Москвы не уезжал, там совсем другая обстановка, — и со всей силой швырнул сосулькой в смеющегося Сашу.
Мы долго вели разговоры, все в таком же духе, никак не могли от лужи отойти.
Вдруг Витя говорит:
— Ребята! Давайте футбольную команду собирать, раз так вышло.
Его все поддержали, даже обрадовались.
Мы стали тут же футбольную команду собирать, чтобы в долгий ящик не откладывать. По всем правилам — одиннадцать человек.
Гена кричит Саше:
— Иди сюда! Не бойся!
Тот не идет.
Мы ему кричим:
— Иди сюда, мы тебе ничего не сделаем!
Он не идет.
— Я! — кричит. — Могу! Вас всех! Такой сосулькой забросать! Что вы у меня вдребезги разлетитесь!!!
— Да никто в тебя сосулькой бросать не собирается, у нас к тебе дело есть!
— Я с вами никаких дел иметь не желаю! — отвечает. — Я вас еще сосульками не так закидаю, подождите!
— Да отстань ты со своими сосульками, — говорим, — закидай, пожалуйста, у нас к тебе серьезное предложение.
А он громадную сосульку оторвал от водосточной трубы и грозится.
С трудом его уговорили, он сосульку бросил, и мы к нему подошли. Зовем его в нашу футбольную команду, а он упирается.
— Так, так… — говорит, — теперь у вас положение изменилось, так вы ко мне пришли? Катитесь вы колбаской!
— Смотри, — говорим, — потом пожалеешь! Мы тебя даже запасным не возьмем!
А он свое:
— Не выйдет у вас это! Не пройдет!
Толик очень удивился, что он теперь футболистом будет.
— А раньше кем я был? — спрашивает.
— Раньше хоккеистом.
— Когда же я им был?
Он, оказывается, не знал, в какую команду мы его вначале включили. Ему, оказывается, все равно было: состоять в какой-нибудь команде или не состоять.
Пошли по квартирам собирать недостающих.
Сплошная морока с недостающими!
Если бы мы в футбол уже играли, они бы умоляли взять их в команду, а когда мы к ним заранее пришли, они упираются. Мы даже к малышам обратились.
Одни малыш говорит:
— А вы мне в копилку положите пять копеек?
Мы ему обещали, и он дал свое согласие.
Другой малыш сказал:
— Сейчас у меня со временем туго. Я способный пианист, усиленно упражняюсь на рояле. Обещать вам не могу, но постараюсь. Только не вратарем. Не имею права портить руки о мяч.
Витя возьми да скажи:
— А ноги тебе портить можно? — Взял способного музыканта за уши да потянул.
Малыш завыл, а Коля сказал:
— Я его, кажется, по телевизору видел, он на рояле играл.
Витя говорит:
— Подумаешь! Нас тоже скоро по телевизору покажут! Всю команду.
Пенсионер дядя Петя Макагонов выразил желание стоять в воротах, раз у нас такое критическое положение. Хотя он и пошутил, но мы ему вполне серьезно отказали.
Забавный инцидент произошел с Галей Хорошайловой. Она узнала, что мы футбольную команду собираем, за нами увязалась, претендует на роль центра нападения.
Мы ей объясняем:
— Ну кто ты такая, посмотри на себя!
Она говорит:
— Я центр нападения.
Мы смеемся, а она в ответ:
— А вы дураки!
Еле-еле от нее отвязались.
Одиннадцатого игрока мы долго найти не могли, как вдруг появляется во дворе бывший хулиган Николай Богданов. Я сразу ему предложил встать на воротах.
А он мне как щелкнет в нос, да с такой силой, что слезы из глаз потекли.
