- Вы, наверное, хорошо владеете программированием? - спросил Фридрих вслух.
- Ну-у, - протянула Марта, - смотря что понимать под "хорошо". Вообще я на прикладной математике учусь, но я бы не сказала, что я какая-нибудь там юбер...
- Ну, к примеру, - Фридрих широко улыбнулся, показывая, это всего лишь шуточное предположение, - защиту взломать смогли бы?
- Ой, нет! - фыркнула Марта. - Это вы что ж, меня за "хакера" принимаете? - она снова засмеялась, словно американское слово применительно к собственной персоне показалось ей особенно забавным. - Я не по этой части, я обычные программы пишу... на объектном Планкалькуле... и потом, это же незаконно, - она посерьезнела и взглянула на Власова с испугом.
- Я понимаю, - кивнул Фридрих; другого ответа он и не ждал. - Видите ли, это все то же самое дело. От моего друга остался накопитель с зашифрованной инфорфмацией; если бы ее удалось прочитать... Может быть, вы знаете человека, способного взяться за такую работу? Я хорошо заплачу.
- Н-не знаю, - неуверенно произнесла девушка, - может, кто-то из парней и взялся бы, хотя... а сложная защита?
- Сложная, - заверил Власов. На самом деле, насколько он знал, ее вообще невозможно было вскрыть за реальное время.
- Тогда вряд ли, - заявила Марта уже более решительно. - Из тех, кого я знаю, никто. Разве что Макс... нет, никто. Жаль во второй раз вас разочаровывать, но...
- Кто такой Макс? - живо заинтересовался Фридрих.
- Козел и свинья, - отрезала Марта столь категорично, что Власов сразу понял: здесь замешаны личные отношения, в которые лучше не лезть, дабы не злить собеседницу. - С ним связываться - думкопфом надо быть... В любом случае, он давно вылетел за прогулы, и где он теперь, никто не знает.
- Ну что ж, - резюмировал Фридрих, - спасибо, что согласились помочь. Если узнаете что интересное - сразу звоните, - он протянул ей одну из своих визиток. - В любое время, даже ночью: сами понимаете, как это может быть важно.
- Хорошо, - она убрала белый прямоугольник в сумку. - Знаете, - добавила она поспешно, чувствуя, что Власов собирается прощаться, - я все еще думаю о вчерашней дискуссии...
- Думать - это всегда полезно, - заверил ее Фридрих. Затевать сейчас новый политический диспут ему не хотелось, к тому же это могло иметь целых два негативных последствия: либо непреодолимые расхождения во взглядах все же пробудят у Марты неприязнь к оппоненту, либо, напротив, она проникнется его аргументами, но тогда, несомненно, со свойственной ей наивной прямотой начнет спорить уже со вчерашними единомышленниками и тем настроит их против себя. Фридрих уже практически потерял фрау Галле в качестве своего агента в демократическом лагере и не собирался повторять ту же ошибку. - Может быть, мы как-нибудь обсудим плоды ваших размышлений, но позже. А сейчас вынужден просить меня извинить: у меня назначена следующая встреча.
Если девушка и была разочарована, она постаралась этого не показать. "Ауфвидерзеен", - кивнула она, легко выпархивая из машины.
В ту же секунду зазвенел целленхёрер. Власов нажал на приём, уже зная, что это звонит Франциска.
Kapitel 25. Вечер того же дня. Москва, улица Веневитинова, 19/2, корп. 1. Чайная "Небесный Покой".
Фридрих осторожно отодвинул шуршащую бамбуковую занавесь и увидел ступеньки лестницы. Их было одиннадцать. Он мысленно поздравил себя с тем, что до сих пор не утратил навыка мгновенного счёта.
- Ну чего вы стоите, - заскрипел голос за спиной, - и дайте мне сюда руку, или я таки буду ломать мои ноги?
- Это вы настаивали на том, чтобы ехать сюда, - начал было Власов, но вовремя вспомнил, что женщина его всё равно не слышит.
- Я таки понимаю, шо вы хотите моей смерти! - раздражённо прокаркал голос из темноты.
- Интересная мысль, - процедил Фридрих сквозь зубы, но протянул, не глядя, руку за спину. И заранее пригнулся: дверь внизу показалась ему очень уж низкой.
...Всё началось со звонка незадачливой журналистки.
- Фридрих, сделайте что-нибудь! - начала она с места в карьер. - Берта говорит, что не может больше держать меня в своём доме. Наверное, ей угрожают! Я не хочу в гостиницу! Я не смогу ничего делать, если Микки...
- Подождите. Кто угрожает? - Власов почувствовал острый приступ раздражения.
- Не знаю! Сделайте что-нибудь! Поговорите с Бертой! Скажите ей что-нибудь... Чёрт возьми, Власов, только поторопитесь!
Власов прикинул ситуацию. Скорее всего, решил он, старухе просто надоело держать у себя в доме чужое семейство. Кстати, следовало бы выяснить, из каких соображений она вообще согласилась вселить к себе фрау и её буйное чадо... Впрочем, это как раз понятно: ей заплатили. В таком случае, почему ей перестали платить? Фрау Галле перестала быть желанным гостем в либеральных кругах? Или что-то другое? В таком случае - что?
По дороге Фридриху не повезло: он превысил скорость, и тут же откуда-то сбоку по борту машины мазнуло светом: это был передвижной доповский пост. Его, однако, даже не попытались остановить - только мигнули вслед фарами, мол - видели. Фридрих из этого сделал вывод, что пресловутый список номеров с "особым отношением" и в самом деле удобная штука. Правда, штраф платить всё же придётся. Но не ему лично, а Управлению... Власов с трудом подавил в себе желание вдавить педаль газа в пол и полететь по московским улочкам. Потом поймал себя на мысли, что в Берлине подобная идея не могла бы прийти ему в голову в принципе. Может быть, дело в московской атмосфере, исподволь провоцирующей нелюбовь к порядку и законосообразности? Ерунда, - решил Власов, - это он сам распустился.
Когда он подъехал к уже знакомому дому на Бутырском Валу, его ждал неприятный сюрприз: проезд во двор перегораживала загородка с надписью "Проезд воспрещён. Ведутся ремонтные работы". Пришлось оставить машину и топать через тёмный двор по едва заметной тропинке, занесённой снегом.
Консьержка, судя по всему, дрыхла на рабочем месте: во всяком случае, Власову пришлось трижды нажимать на кнопку вызова, прежде чем услышал её заспанный голос. Тем не менее, дверь она открыла, и через несколько минут Фридрих уже стоял у дверей квартиры 23, оглашая внутренности квартиры сумасшедшей трелью звонка.
Открыла Франциска. Вид у неё был ужасный: опухшее лицо, синяки под глазами, красные глаза. Судя по всему, она плакала.
- Власов, спасите меня, - жарко зашептала она ему в ухо, пока он раздевался, - Микки ночью устроил мне истерику, он не хочет уезжать... уговорите Берту... предложите ей денег, может быть, дело в этом... у меня очень сложное положение... сделайте что-нибудь...
- Где Микки? - на всякий случай поинтересовался Власов.
- В дальней комнате. Кажется, я его всё-таки уложила. Он не хотел ложиться спать. Говорит, что очень много спит. Он не понимает, что это всё для его же пользы!
Старуху Власов обнаружил в "обеденной". Она то ли завтракала, то ли разминалась перед обедом: перед ней стоял кофейник и чашечки. Чашечек было две.
- Здрасьте вам, Власов, - не поднимая головы, сказала старуха. - Пейте кофе.
Власов сел и взял чашечку, дожидаясь, пока Берта Соломоновна соизволит поднять глаза.
- Если вы насчёт поговорить за вашу женщину... - начала старая Берта.
Власов разозлился.
- Она не моя женщина, - сказал он, глядя в лицо старухе. - В том смысле, который обычно вкладывают в эти слова.
- Таки не ваша? - прищурилась старуха. - Вы же видный из себя мужчина. Или она всё кобенится? Таки вы делаете из неё много чести...
- Вы хотите поговорить о том, с кем я сплю? - Фридрих взял себя в руки. - Так вот, чтобы больше не касаться этой темы: я сплю один. Это избавляет от множества проблем.
Старуха молча пожевала губами, как будто хотела что-то сказать, но передумала.
- Мне всё равно, - в конце концов сказала она. - Я больше не могу держать её у себя.
- Почему вы вообще согласились вселить к себе фрау Галле, да ещё с ребёнком? - поинтересовался Власов, невольно понижая голос до шёпота.
- То были мои парносы, - неохотно сказал старуха.
Власов догадался, что имеется в виду что-то вроде заработка или дохода. Скорее всего, за гостеприимство заплатили либералы, - решил он.
- Теперь мне больше не стали платить. И я больше не хочу этих людей у себя в доме, - закончила Берта.
- Почему вы сказали, что вам кто-то угрожает? - поинтересовался Фридрих.
- То моё дело, что я сказала и чего я не сказала, - равнодушно ответила старуха. - Пейте свой кофе, он простынет.
Власов сделал глоток.
- Вы хотите, чтобы я заплатил за постой фрау и её ребёнка?
- Нет. Если эти алтэ какерим перестали давать деньги про эту бабу, я таки думаю, она имеет на себя неприятности. У меня с того могут быть макес. Я так не хочу себе новых макес, как невеста не хотит себе прыщей на голове. Заберите свою женщину и хватит на этом.
