Он помолчал, ожидая моей реакции. Когда стало ясно, что мне нечего сказать, полковник фыркнул.
— Я поручил своим людям охранять кладбище, — продолжил он. — Они долго не продержались. Трусы. И, как следствие, осквернения могил наших близких продолжаются.
— Осквернения, сэр?
— Да. Осквернения. Оскорбления. Надругательства. Чудовищное неуважение. Называй как хочешь. Они продолжаются. Ты можешь их остановить?
Полковник задумчиво пощипывал кончики своих усов. Я плохо понимал, чего он от меня хочет. Но в то же время не сомневался, что другой возможности мне уже не представится.
— Сэр, если я не смогу, я погибну, прилагая все усилия.
— О, лучше не надо. Придется копать еще одну могилу. Ладно. Тогда решено. И как раз вовремя!
Договаривал он, уже вскакивая с кресла, поскольку раздался стук. Полковник еще не успел подойти к двери, как она распахнулась. Вошел сержант с седельными сумками Хитча. Полковник жадно схватил их и тут же зарылся внутрь, вытащив тот самый сверток, который так бережно хранил Хитч.
— О, слава доброму богу, он цел и невредим! — воскликнул полковник.
Он перенес пакет к маленькому столику, освещенному пламенем камина. Я неловко замер, не зная, хочет ли полковник, чтобы я стал свидетелем его действий. Мне казалось, лучше было бы уйти, но я боялся, никто не поверит, что полковник принял меня в полк. Я хотел узнать, где мне следует подписать бумаги и когда приступить к своим обязанностям. Поэтому я молча остался стоять. Сержант торопливо скрылся за дверью.
Полковник Гарен осторожно развязал шнурок и развернул пакет. Когда он бережно отложил в сторону последний слой промасленной бумаги, из его груди вырвался вздох облегчения.
— О, какая красота…
Мой нос уже доложил мне, что скрывалось в пакете. Копченая рыба. Я почувствовал ее аромат, и голод обрушился на меня со страшной силой. Рот истекал слюной, но разум никак не мог понять, почему копченая рыба может быть столь важна.
— Речной лосось, приготовленный на углях ольхи, в медовой глазури. Осталось лишь одно крохотное племя, которое все еще готовит рыбу таким способом. И они согласны торговать только с разведчиком Хитчем. Теперь, думаю, ты понимаешь, почему я придаю такое значение его просьбе. Лишь он способен добыть эту рыбу для меня и лишь в это время года. О!
Оцепенев от удивления, я смотрел, как он отщипывает крохотный кусочек темно-красной рыбы и подносит к губам. Он положил его на язык и немного помедлил, вдыхая запах. Прикрыл глаза и наконец сомкнул губы. Я мог бы поклясться, что его усы задрожали от удовольствия. Он перекатывал лакомство языком, словно ценитель вина, наслаждающийся букетом. Наконец он медленно проглотил кусочек рыбы. Когда полковник открыл глаза и посмотрел на меня, на лице его читалось глубочайшее наслаждение.
— Ты все еще здесь? — невнятно пробормотал он.
— Вы не отпустили меня, сэр. И я еще не подписал бумаги.
— А, да. Ты свободен. Парень за столом снаружи поможет тебе с бумагами. Просто распишись там, где он тебе покажет. Можешь ему доверять. — С этими словами он вновь повернулся к рыбе. Когда я открыл дверь, полковник добавил: — Отнеси обратно седельные сумки Хитча, ладно? Думаю, там для меня больше ничего нет.
Я поднял потертые кожаные сумки и перекинул их через плечо. Осторожно прикрыв за собой дверь, я задумался, спятил ли этот человек окончательно или просто настолько чудаковат, что я не вижу разницы. А потом я решил, что это не имеет никакого значения. Мне повезло, и я не стану ставить под сомнение свою удачу.
Сержант со вздохом отложил штопку в сторону, когда я вновь остановился перед его столом.
— Ну, что еще? — спросил он.
— Полковник Гарен велел обратиться к вам насчет бумаг о зачислении в полк.
— Что? — ухмыльнулся он, уверенный, что я пошутил.
— Бумаги о зачислении, — спокойно проговорил я.
Его улыбка медленно угасла.
— Я подготовлю их для тебя, — с явной неохотой сообщил сержант. — Но это займет некоторое время.
— Тогда я подожду, — ответил я — и подождал.
ГЛАВА 16
КЛАДБИЩЕ
Сержант довольно долго возился с моими бумагами. Нарочно, я полагаю. Я подписал их именем Невара Бурва и продолжил досаждать сержанту, настаивая, что я буду ждать, пока полковник не поставит на документах свою подпись. Когда сержант вышел из кабинета Гарена, я спросил, кому мне следует доложиться. Он снова исчез за дверью, но быстро вернулся.
— Никому. Будешь вроде разведчика. Если возникнут затруднения, приходи сюда, и я помогу тебе все уладить.
— Это довольно необычно, — заметил я.
Он рассмеялся.
— У нас весь полк довольно необычный. Никто не рассчитывал, что мы останемся здесь еще на одну зиму. Мы думали, к лету нас сменят и с позором переведут в другое место. Но нас оставили здесь и дали еще одну возможность проявить себя. Так что теперь, когда у нас меньше людей, чем вообще когда-либо бывало, это лучшее, что мы можем сделать. Не беспокойся, ты скоро привыкнешь. Все привыкают. — Он немного помолчал, а потом спросил почти что с отеческой заботой: — Тебе кто-нибудь говорил, что первым делом тебе следует доехать до конца тракта? Мы советуем это всем новым рекрутам. Это помогает им лучше понять свою роль здесь.
— Благодарю, сержант. Я так и сделаю.
— Так и сделай, солдат. Так и сделай. Теперь ты один из нас.
Его слова меня растрогали, и он даже вышел из-за стола, чтобы пожать мне руку. Затем он отправил меня к интенданту. Выданная мне записка гласила, что я буду «охранником кладбища». На складе сержант посмеялся надо мной, но выдал положенное — впрочем, из формы мне годилась только шляпа.
— Все, что я могу тебе предложить, — только и сказал он. Выданным мне длинным ружьем, судя по его виду, изрядно попользовались, а вот ухаживали плохо. Ствол снаружи выщербился, ложе треснуло и было укреплено латунной клепкой и туго намотанной проволокой и залакировано поверх. Накладка на прикладе и вовсе отсутствовала, чехол нуждался в починке.
— Тебе оно все равно без толку, — пояснил сержант, когда я недовольно нахмурился. — Там, снаружи, если спеки вдруг зашевелятся всерьез, одно ружье их не остановит. Но скорее всего, ты не застанешь ни одного из них за каким-нибудь безобразием, чтобы в него выстрелить. Не беспокойся, солдат.
Я мрачно принял из его рук «оружие», твердо решив тщательно его осмотреть, прежде чем стрелять.
— Ты поедешь сегодня смотреть на конец тракта? — спросил он, когда я собрался уходить.
— Сержант Гафни мне уже это советовал.
Сержант задумчиво кивнул.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
