Шлюпка двигалась в полосе электрического света, в ореоле ослепительно ярких холодных огней святого Эльма. Черные силуэты мачты, парусов и снастей резко выделялись на лучезарном фоне неба. Путешественники погрузились в волны ярких лучей, лица их окрасились огненными отсветами.
Внезапное затишье в этой части океана, без сомнения, объяснялось быстрым перемещением воздушных масс: столбы воздуха поднимались кверху, и на смену им устремлялись новые воздушные токи, циклон быстро вращался вокруг неподвижного центра.
Огненная атмосфера навела Гаттераса на мысль.
— Это вулкан! — вскричал он.
— Полно, может ли это быть? — спросил Бэлл.
— Нет, нет! — ответил доктор. — Мы наверняка погибли бы, если бы его пламя достигло нас.
— Быть может, это отблеск вулкана в тумане, — высказал предположение Альтамонт.
— Опять не то! Если бы мы приблизились к берегу, то, конечно, слышали бы грохот извержения.
— Следовательно?… — спросил капитан.
— Это — космическое явление, феномен, до сих пор еще мало исследованный, — ответил Клоубонни. — Если мы будем двигаться вперед, то вскоре выйдем из светлой зоны и снова встретим бурю и мрак.
— Что бы там ни было — вперед! — воскликнул Гаттерас.
— Вперед! — подхватили его товарищи, которым даже в голову не пришло отдохнуть в спокойном бассейне.
Парус повис вдоль сверкающей мачты, и складки его отливали огнем. Весла плавно погружались в пламенеющие волны и поднимались, взбивая фонтаны искрящихся брызг.
Гаттерас, взглянув на компас, снова взял курс на север. Мало-помалу туман как бы померк и утратил свою прозрачность. Где-то близко, в нескольких туазах от шлюпки, послышался рев ветра; шлюпка круто накренилась под сильным шквалом и вступила в область бури.
К счастью, ураган несколько отклонился к югу, и попутный ветер помчал шлюпку прямо к полюсу; ежеминутно рискуя опрокинуться, она неслась с ошеломляющей быстротой. Встреться ей подводный камень, скала или льдина, шлюпка разбилась бы в щепки.
Однако никого не пугал этот бешеный бег, никто даже не думал об опасности. Всеми овладело настоящее безумие, жажда неизвестного. В каком-то ослеплении они стремились вперед, и нетерпение их было так велико, что им хотелось еще подогнать шлюпку. Гаттерас держал руль неуклонно в одном направлении, и шлюпка отважно рассекала пенившиеся и клокотавшие под ветром волны.
Но близость берегов начинала уже сказываться; повеяло чем-то необычным. Внезапно туман разошелся, как занавес, разорванный ветром, и на краткое мгновение на горизонте показался огромный, поднимавшийся к небу столб пламени.
— Вулкан! Вулкан!..
Слово это одновременно вырвалось из всех уст. Но фантастическое видение исчезло, и ветер, перейдя на юго-восток, снова заставил шлюпку удалиться от негостеприимного берега.
— Проклятие! — вскричал Гаттерас. — Мы находились всего в трех милях от берега!
Не в силах противостоять урагану, Гаттерас лавировал против ветра, который налетал бешеными порывами. По временам шлюпка сильно накренялась, рискуя опрокинуться. Но всякий раз, повинуясь рулю, она неизменно выпрямлялась, подобно загнанному коню, у которого подкашиваются ноги, но которого всадник взбадривает, натянув узду и вонзая шпоры.
Гаттерас стоял на корме, его волосы развевались по ветру, твердой рукой он сжимал румпель; казалось, он был душою этого судна и слился с ним в единое целое, как лошадь и человек во времена кентавров.
Вдруг глазам его предстало ужасное зрелище.
Не более чем в десяти туазах на пенистом гребне волны покачивалась огромная льдина; она опускалась и поднималась вместе со шлюпкой и грозила на нее обрушиться; если бы она задела шлюпку, та сразу пошла бы ко дну.
К этой опасности присоединилась и другая, не менее грозная: на льдине, носившейся по воле волн, приютились белые медведи, которые обезумели от страха и жались друг к другу.
— Медведи, медведи! — сдавленным голосом воскликнул Бэлл.
Тут и остальные заметили зверей.
Льдина угрожающе раскачивалась и по временам резко наклонялась, так что медведи валились друг на друга. Их рев сливался с грохотом бури; от этого адского концерта бросало в дрожь. Стоило ледяному кораблю опрокинуться, и медведи бросились бы к шлюпке, ища на ней спасения.
Целую четверть часа, которая всем показалась вечностью, шлюпка и плавучий зверинец плыли вместе, то удаляясь друг от друга туазов на двадцать, то чуть не сталкиваясь.
Иной раз льдина нависала над шлюпкой, и медведи вполне могли бы на нее прыгнуть. Гренландские собаки дрожали от страха; Дэк замер на месте.
Гаттерас и его товарищи молчали; им даже не приходило в голову взять в сторону, чтобы избегнуть опасного соседства, и они упорно держались того же направления.
Какое-то неизъяснимое чувство, скорее удивление, чем страх, овладело ими. Они испытывали невольный восторг; грозное зрелище как бы дополняло величавую картину борьбы стихий.
Наконец, льдина стала мало-помалу удаляться, гонимая ветром, с которым шлюпка боролась при помощи парусов; вскоре она исчезла среди туманов, лишь по временам ее чудовищный экипаж заявлял о себе отдаленным рычанием.
Но тут ураган налетел с удвоенной яростью. Кругом все слилось в неописуемом ревущем хаосе. Выхваченная из воды шлюпка вдруг завертелась с головокружительной быстротой. Парус сорвало, и он унесся во мглу, точно громадная белая птица. Среди волн образовалась гигантская воронка — своего рода Мальстрим; подхваченная водоворотом, шлюпка неслась с такой скоростью, что водяные слои казались кругом неподвижными, хотя бешено вращались. Мало-помалу она погружалась в пучину. Казалось, бездна всасывала мореплавателей жадной пастью, стремясь проглотить их живьем.
Все пятеро вскочили на ноги и дико озирались по сторонам. Голова кружилась. Бездна смутно притягивала их…
Вдруг шлюпка вздыбилась, как бы выпрыгнув из ужасной воронки. Центробежная сила вырвала ее из бешеного водоворота, и она помчалась по касательной с быстротой снаряда.
Альтамонт, доктор, Джонсон и Бэлл свалились с банок. Поднявшись, они увидели, что Гаттераса нет в шлюпке.
Было два часа ночи.
23. ЗНАМЯ АНГЛИИ
Когда мореплаватели пришли в себя, из груди у них вырвался вопль.
— Гаттерас! — вскричал доктор.
— Пропал! — в один голос воскликнули Джонсон и Бэлл.
— Погиб!
Они огляделись по сторонам. На поверхности бурного моря ничего не было видно. Дэк отчаянно лаял, он хотел броситься в море, и Бэллу с трудом удалось его удержать.
