– Да ты только об этом и думал! – перебил его мальчик, нисколько не стыдясь своих саженок. – Только раненого нырка можно поймать в воде. Балбес!
– Сам ты балбес! – ответил Чик, прислушиваясь к себе и стараясь понять, что он защищает: честь рода или собственную честь? Честь рода тут ни при чем, решил Чик после короткого анализа. Они подплыли к лодке.
– У меня, ребята, на часах ремень порвался, и они свалились в воду, – сказал мужчина. – Кто достанет, тому в награду пять рублей.
– Где именно упали? – спросил Чик.
– Точно здесь, – ответил мужчина и указал на весло, торчавшее над водой.
– Если глубина больше семи метров, я не донырну, – предупредил Чик.
– Зато я донырну, – нагло сказал этот мальчик.
В конце «Динамки», где была вышка для прыжков в воду, Чик доныривал, правда, с трудом, до дна. Настоящие спортсмены говорили, что там глубина семь метров.
Чик набрал воздух всей грудью, перевернулся и нырнул. Он изо всех сил греб в сторону дна. Вода становилась все темней и темней. Уши начинали болеть. Вода пружинисто и больно нажимала на них. Чик уже даже собирался всплыть, когда почти в полной темноте нащупал песок. Он несколько раз перебирал его руками, стараясь нашарить твердый предмет, но ничего не нашаривалось. Каждый раз, когда он переставал грести руками и щупал дно, вода пыталась вытолкнуть его вверх, но он сильным гребком приближался ко дну. Наконец, поняв, что еще миг – и он задохнется, Чик сильно оттолкнулся ногой от дна и стремительно пошел вверх. Солнечный свет радостно ударил по глазам. Чику показалось, что он вдохнул небо. Рядом выплыл этот мальчик. Он завистливо и жадно посмотрел Чику в глаза, но, поняв, что и Чик ничего не нашел, успокоился.
– Ну что? – спросил мужчина из лодки.
– Пока ничего, – ответил Чик.
– Я найду, – сказал мальчик и, стараясь опередить Чика, нырнул. Чик набрал воздуха и тоже нырнул. Опять дошел до дна, щупая растопыренными пальцами донный песок. Он даже случайно столкнулся на дне с этим мальчиком, и тот брезгливо дернулся от него, как от какого-то морского чудища. Он даже на дне злится на меня, с удивлением подумал Чик. Он нервный, как сын школьной уборщицы Шурик. Чик терпеть не мог нервных мальчиков. От них всего можно было ожидать.
Они опять вынырнули ни с чем. Теперь мужчина, который потерял часы, держал в руке пятерку, чтобы воодушевлять их. Он ее держал двумя пальцами, и бумажка шевелилась, как флажок.
Чик отдышался, вытряхнул из ушей воду и снова нырнул. Этот пацан его снова опередил, до того он спешил заработать деньги. Чик опять ощупал дно, немного в стороне, и опять ничего не нащупал. Пацан этот тоже ничего не нащупал. Так они еще несколько раз бесполезно ныряли. Чик почувствовал, что начинает уставать, да и воды наглотался.
И вдруг ему пришла в голову неожиданная мысль. Хотя море сегодня было совершенно спокойным, как горное озеро, но Чик знал, что даже в такую погоду течение, хоть и слабо, продолжает работать. Лодку, конечно, сносило. Хоть и очень медленно. Она же не стояла на якоре.
Чик набрал как можно больше воздуха, нырнул, пронырнул под лодкой и уже с другой стороны пошел ко дну. Но и на этот раз он ничего не нащупал. Выныривая, Чик хотел опять поднырнуть под лодкой, чтобы этот мальчик ни о чем не догадался, но он так стремительно шел вверх, что у него не хватило сил поднырнуть под лодкой. Он вынырнул справа от лодки.
– Как ты там оказался? – сказал мужчина, услышав Чика, пыхтящего с другой стороны лодки.
– Случайно отнесло, – сказал Чик.
Он услышал, как тот мальчик вынырнул. Судя по отсутствию радостных возгласов, он тоже вынырнул пустой. Мужчина в лодке теперь держал свои пять рублей в приподнятой руке, чтобы воодушевлять их с обеих сторон лодки.
Чик здорово устал, но он снова нырнул еще дальше от лодки, пощупал дно, но ничего не нашел. Выныривая, он вдруг увидел, что в сторонке на дне что-то блеснуло. Или ему показалось? Чик вынырнул, стараясь не терять ориентировку, и с такой силой набрал воздух, что в груди что-то треснуло.
Он точно донырнул до блеснувшего предмета, цапнул его и понял, что это часы. Оттолкнулся от дна и вынырнул. Он хотел закричать от радости, но сдержался. Нежно, как пойманную птицу (может быть, нырка?), он зажимал в ладони часы с одним ремешком. И тихо подплыл к лодке. Этот мальчик может оспорить его удачу, поняв, что лодку снесло. Как будто Чик нарочно снес лодку. От нервных пацанов всего можно ожидать. Тем более он здесь не один.
– Нашел! – крикнул Чик, подплыв к лодке.
– Молодец! – радостно сказал мужчина, поворачиваясь в сторону Чика и беря у него часы. Он передал Чику пятерку, и Чик взял ее, работая одними ногами в воде, аккуратно сложил и сунул в рот, зажав ее зубами.
Девушка в лодке заулыбалась Чику.
– Я за тебя болела, – сказала она радостно.
Чику это слышать было приятно. Чику вообще нравились девушки в купальниках с длинными распущенными волосами. Особенно если эти волосы на ветру хлестали их по спине. Но и так было хорошо. Мужчина осторожно протирал платком часы.
– Часы все равно заржавеют от морской воды! – злорадно воскликнул мальчик с той стороны лодки, намекая, что мужчина мог бы поберечь свои пять рублей.
– Не заржавеют, – улыбнулся мужчина, не отрываясь от своих часов, – они у меня заграничные, водонепроницаемые.
Ты смотри, подумал Чик с уважением к часам, водонепроницаемые, как подводная лодка. Чик не слыхал о таких часах. Мужчина сунул часы в карман брюк, валявшихся на носу, и уже осторожно положил брюки обратно.
– До свиданья, мальчики, – радостно сказала девушка и взглянула на Чика. Чик не мог ей ответить, потому что у него в зубах были зажаты деньги. Он, оскалившись, как немой, закивал ей, а пацан, который нырял с Чиком, промолчал.
Они поплыли к берегу. Пацан время от времени злобно глядел на Чика.
– Если б не я, – вдруг сказал он, – ты бы до сих пор гонялся за нырком.
Чик ничего не ответил ему и потому, что зажимал зубами деньги, и потому, что был благостно настроен от своей счастливой находки.
Через некоторое время этот пацан сказал:
– Я первым нашел эти часы и перепрятал их в другое место, чтобы, когда эти фраера уплывут, достать. А ты, как балбес, отдал им часы! Ненавижу!
Чик от изумления перед таким враньем чуть не раскрыл рот, чтобы изобличить его во вранье, но вовремя вспомнил о своей пятерке Он только ответил ему долгим возмущенным мычанием, что этого пацана окончательно вывело из себя, и он резко поплыл в сторону своей компании.
Какой же он врун! Чик в десяти метрах от лодки достал часы. Получалось, что этот врун нырнул с той стороны лодки, нашел часы, прошел больше десяти метров под водой, зарыл их в песок и, главное, обратно под водой прошел еще больше десяти метров и выплыл с той стороны лодки. Прямо чемпион мира! Только по вранью!
Чик вышел на берег озябший. Он с волнением (теперь у него не было никакого доверия к этой компании) разрыл место, где оставил одежду. Слава богу, все уцелело. Чик с удовольствием лег на теплую гальку и, положив перед глазами пятерку, любовался ею, время от времени нюхая ее. А еще говорят, что деньги не пахнут! Еще как пахнут! Чик может лежать с закрытыми глазами, а вы ему подносите к носу хоть тетрадь, хоть промокашку, хоть газету, а запах денег он ни с чем не спутает! Почему же говорят, что деньги не пахнут? И тут Чика осенило! Так пошло с древнегреческих времен! Тогда деньги были только золотые и серебряные, и они не пахли. А теперь по привычке продолжают так говорить. Ничего в мире так не пахнет, как деньги!
Вдруг Чик услышал со стороны компании пацанов дружный хохот. Чик почему-то понял, что этот хохот относится к нему, и ему стало неприятно. Чтобы улучшить настроение, Чик понюхал деньги. Да, запах денег улучшил настроение. Чик вспомнил про свой долг. Рубчик отдам, подумал он, а остальные деньги могу тратить, как хочу.
Но тут снова раздался дружный хохот, и вся компания посмотрела в его сторону. Чик внимательно вгляделся в пацанов, стараясь определить, не учится ли кто-нибудь из них в его школе. Нет, вроде таких нет.
Вдруг поднялся и, хрупая по гальке, направился к нему тот самый мальчик, который с ним нырял. Теперь он был одет. Он остановился перед лежащим Чиком.
– Спорим на пятерку, что я лучше тебя ныряю, – сказал он. – Прямо с берега нырнем, кто дальше!
Чик знал, что сам он ныряет хорошо что в длину, что в глубину. Но сейчас ему нырять было ужасно неохота. Он очень устал. И он подумал вдруг, что, наверное, они все-таки смеялись не над ним. Если бы они над ним смеялись, этот мальчик сейчас не подошел бы. Чику даже на одно мгновенье стало жалко его. Все-таки он трудился, ныряя, и ничего не заработал. Он подумал: а не поделиться ли с ним наградой? Дать ему два рубля, указав, что они делятся поровну, а рубль Чик должен отдать пацану, которому он проиграл в долг. Это прозвучало бы красиво. И сразу видно было бы, как Чика уважают, что играют с ним в долг.
