— Негоже оставлять доброе слово безответным, — сказал он, придерживаясь манеры Короля, — И посему я ответное слово держать желаю.
— Дозволяю, говори!
— Странно было бы говорить что-то кроме хвалы Государю, столь почетно принявшему нас, и я желал бы усладить слух Вашего Величества словом о Дружбе.
Когда проза сменилась стихами — не заметил никто. Просто речь вдруг приобрела ритм и завершенность, а слова ушли так далеко от начального "замысла", что Обеденный Зал подернулся рябью.
Этой ночью песне не спится,
Ну никак не может уснуть,
Непременно что-то случится,
И — хорошее что-нибудь...
Непременно узнаем радость,
А какую — не угадать.
И опять будут листья падать,
И в окошко звезды стучать...
Провожая минувшее лето,
Облака поплывут по реке,
И знакомая радуга лентой
У меня взовьется в руке...
Успокаивающая и безвредная, песня тем не менее вырвала ребят из Королевства, но — никуда не могла увести, и они словно парили между Дорогой и Замком. И тогда ослепительной молнией ударили в зыбкую тишину звездные струны, и та раскололась залихватским маршем. Осколки миража, разбиваясь, заглушали часть песни, но она звучала, все уверенней и увереннее:
...Чтоб каждый по городу гордо шел,
А сбоку звенела шпага!
Тогда б не бросали на ветер слов
Без должного основанья,
И было бы меньше клеветников,
Болтающих на собраньях!
Песня рвала Пространство, все набирая силу. Из-за плюшевых портьер ринулись Серые Стражники, но никого не смогли ухватить: ребята исчезали, словно таяли в воздухе. Стрелы из арбалетов Охраны напрасно дырявили стены, пролетая сквозь исчезающих гостей и не причиняя им никакого вреда. Звон тетивы заглушил гитару, но лишь смолк он — и тут же из пустоты вновь донеслись Севкины переборы и голос Лата:
...Врагу в перекошенное лицо
Надменно швырнуть перчатку!
— Упустили!!! — Король поморщился, словно ему и впрямь швырнули перчатку в лицо. А затем свирепо глянул на столпившихся слуг:
— Жратву на помойку! Не стану же я есть отравленное! И вам не советую, ясно?! Мне мои слуги живыми нужны! А это, — кивок в сторону стола, — я приготовил для НИХ!.. — и он швырнул кубок в стену.
А на Дороге все звучала песня:
Как это было бы хорошо:
Чтоб в людях жила отвага,
Чтоб мальчик по Городу гордо шел,
А сбоку звенела шпага,
Чтоб мальчик по Городу гордо шел,
А сбоку звенела шпага!
Отзвучала гитара, и вслед за ней кто-то из малышей вопросил:
— Зачем?
— Что зачем? Шпага?
— Нет, зачем ты увел нас оттуда?
— Есть одна странность: на Дороге НИКОГДА не хочется кушать, а тут голод прорвал и меня. Это не могло случиться на Дороге и в Приграничном Пространстве. Это было во-первых. Во вторых — неужели же вы не заметили, как он посмотрел на вас, когда среди дорогих безделушек вы выбрали именно клинки?! Взгляд мещанина и обывателя на Рыцаря. Причем — взгляд Напуганного Обывателя! И, наконец, в-третьих — по дворцовому этикету специальные люди в присутствии монарха вкушают часть пищи со стола, дабы доказать, что она не отравлена. Вы заметили хоть одного такого слугу на банкете? То-то же и оно! Правда, есть тут и одна неприятность: я, честно говоря, не рассчитывал на такой потрясающий эффект от песни, и запел я сперва просто чтобы оттянуть время, пока придумается что-то получше...
Тогда-то Изначальный и дернул машинально рукой, впервые выудив окурок из подпространства. Сколько времени прошло с тех пор, а доставать целую сигарету из звездных лучей он так и не научился...
Глава 19
Мягким кошачьим мехом ночь окутала Город. И заснули даже те, кто готов был наслаждаться радостями жизни часов так двадцать семь в сутки. И тогда в Город вошел Кошак — высокий ладно скроенный негр с огненно-рыжей шевелюрой. Разумеется, звали его не Кошаком. Имя было у него совершенно другим. Но прозвище, подброшенное ему кем-то из друзей, прилипло намертво. И никто уже не помнил, за что же его "наградили" таким "званием". То ли за бесшумную походку, то ли за кошачью пластику и грацию...
На поясе у Кошака висел черный лаковый футляр, напоминающий длинную трубку, на шее болтался серебряный амулет-талисман с изображением Святого Бегемота, сжимающего свой верный примус.
Кошак крался неслышно, но если б кто ему сказал сейчас, что он крадется, то в ответ наверняка услыхал бы удивленное:
— Я крадусь?! Да я просто иду!
И, что самое удивительное — это было бы правдой. Ибо действительно легкость движений была лишь следствием многолетней привычки. Но — никто не отвлек его от мыслей своим утверждением, а посему юноша растворился в темноте ночного города так же внезапно, как и появился...
А вслед за ним на улицах появились еще полуношники: подросток в плаще из собственных крыльев и мальчишка с белыми льняными волосами. Куда они спешили? Кто разберет в этом диком полусумасшедшем городе, с его механическими шагами взрослых, с исчезнувшими внезапно детьми?..
И хотя пути их не пересеклись с Кошаком — не судьба — но блеск мириадов огоньков, слагающихся в созвездия, ласкал им сердца и делал их походку упругой и тихой.
Пройдя мимо самолета-истребителя, навеки застывшего на своем постаменте, они зашли за приземистый двухэтажный универмаг и через заброшенное поле дворового стадиона пошли к жилым домам неподалеку, спугнув какую-то зверюгу, метнувшуюся от них с быстротой молнии и лишь зашелестевшую в траве. То ли крысу-переростка, то ли котенка...
— Феникс, надо найти Лата... Боюсь — без помощи Изначального нам не справиться...
— Боюсь — не получится у тебя, Том...
— Но почему? Почему?! Потому лишь, что Лат запретил ребятам из Отряда встречаться со мной?
— Нет, просто они посбегали на свою Дорогу. Все до единого.
— С точки зрения Лата это разумно: увести детей подальше от этого маразма...
— С точки зрения... Подальше... А не кажется ли тебе, что бежать -значит предать свой Город? И что тогда стоят все благородные рассуждения о Долге и Чести, о Разуме и Порядочности?!
— Но спасти от духовной гибели сотню пацанов — это тоже немало. В конце концов это можно рассматривать не как бегство, а как планомерное отступление с целью сберечь души тех, кто сможет затем вернуться и возродить Город.
— Если будет что возрождать. Похоже — не нам бездельничать в этом месте и в это время...
— Ладно, Феникс... Я сейчас на Пристаня, посмотрю, что там осталось от Командора и его Отряда. Может — найду какие-нибудь следы...
— Не задерживайся, Томми.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
