— Мою копию? — удивилась Люмин.
— Конечно, — рассмеялся Кевин. — Скажем, мне доводилось посещать такой мир, где ты объединила силы с Орденом Бездны, а Итэр занимался твоими поисками.
Люмин с трудом заставила себя усидеть на месте.
— Да быть такого не может! Я бы никогда…
Кевин поднял руку, прерывая ее.
— Ты — возможно. Но у той, другой Люмин своя судьба и свои ценности. Поверь, мои копии тоже не приводили меня в восторг. Я бывал в мире, где температура моего тела была такой низкой, что я не мог даже прикоснуться к любимой женщине. Она бы не пережила такого контакта. — Он усмехнулся. — На редкость паршивый мир, если честно.
Люмин нахмурилась. Потерла переносицу. Кажется, она наконец начала понимать.
— Значит, ты путешествовал по мирам Воображаемого Древа, чтобы отыскать какой-то особенный мир? Или какую-то особенную копию Отто?
— В точку, коллега.
Кевин вздохнул. Некоторое время он напряженно щурился в сторону моря. А затем, беспокойно постукивая пальцем по колену, рассказал Люмин все — с самого начала. С того самого дня, когда Селена Аттвуд из родного мира Кевина погибла во вспышке магической энергии и любивший ее Отто поклялся отомстить причастным.
— Он не ошибся, — негромко говорил Кевин. — Все, чем мы жили до этого, было ложью. Через несколько лет мы присоединились к «Золотой птице» — организации, которая считалась террористической, но как оказалось, боролась за свободу магов и за правду, которую тщательно оберегало наше правительство.
— «Золотая птица»… — пробормотала Люмин. — Я видела у Отто брошь в виде золотой птицы.
Кевин кивнул.
— Еще одно отражение. На моей родине он получил ее за службу в организации, в Тейвате — унаследовал от родителей. Миры повторяют фрагменты друг друга.
— Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду. Я и сама замечала подобное во время своих путешествий. Пожалуйста, продолжай.
Кевин докурил и опустился на песок рядом с Люмин. Повернувшись к морю, они оба смотрели, как волны плещутся о берег, принося соленую пену.
— Получив доступ к ресурсам и технологиям «Золотой птицы», Отто, этот чертов гений, начал работу над проектом «Селена».
— Он хотел воскресить ее, — догадалась Люмин.
Кевин передернул плечом.
— Мне кажется, в конце своего пути он уже сам не понимал, чего хочет. Пытался ли он вернуть к жизни любимую или изобрести оружие возмездия? Он был зол, Люмин. Намного злее своей копии из Тейвата. Его можно было понять. Можно сказать, правительство уничтожило Селену и выставило ее террористкой, чтобы прикрыть собственные грязные дела. Конечно, он хотел, чтобы они за это поплатились.
— Значит, проект «Селена» был успешным?
Кевин ответил не сразу. Прикрыл глаза, подставляя лицо влажному ветру. Вспоминать былые дни ему не нравилось.
— Смотря с какой стороны посмотреть. Ему удалось вернуть Селену с той стороны, но ее нельзя было назвать живым человеком. Она действительно стала оружием — яростным и совершенно неуправляемым. Отто обрушил на правительство всю ее мощь, но Селену невозможно было контролировать, и в конце концов она стала угрозой для всего мира. Отто не пытался ее остановить. Он добился желаемого, но это не принесло ему ни счастья, ни облегчения. В его душе по-прежнему теснилась ярость, и теперь она перемешивалась с болью, ведь новая Селена была лишь тусклым отголоском его прежней любви.
Рука Кевина сжалась в кулак.
— Жизнь Селены была тесно связана с Отто. Чтобы разорвать эту связь и положить конец проекту «Селена», мне пришлось убить его.
В его взгляде вспыхнула боль, и Люмин мягко сжала его плечо. Он улыбнулся. Мягко сбросил ее ладонь, давая понять, что не нуждается в поддержке.
— К сожалению, сделать это оказалось непросто, и пока я медлил, было уже слишком поздно. Мой мир по сей день считается мертвым, и попасть туда теперь невозможно.
— А ты уцелел, потому что ушел по Воображаемому Древу?
— Именно. К тому моменту я, пытаясь отыскать способ остановить Отто, уже овладел искусством перемещения по другим мирам и ускользнул за несколько секунд до уничтожения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кевин беспокойно потер рассеченную бровь и на некоторое время замолчал. Люмин не торопила. Если бы ей пришлось рассказывать, как она собственными руками оборвала жизнь лучшего друга, она бы и вовсе не смогла подобрать нужных слов.
— Тогда я еще ничего не знал о копиях и о том, как легко можно встретить в других мирах аналогичные фрагменты. Оказавшись в новом мире, я пытался понять, как теперь жить эту жизнь, и в один момент встретился с Отто. Не с ним, конечно. Это была лишь его копия, его отражение из другого мира. Но эта встреча потрясла меня до глубины души, и в тот момент я подумал… Я винил себя в его смерти. Я решил, что это мой шанс начать все сначала.
Горько усмехнувшись, он вскинул голову к небу.
— Я не учел, что «все» включает в себя не только приятные моменты. История повторилась, Люмин. Он встретил девушку. Он полюбил, и она погибла, оставив его с разбитым сердцем. Он начал искать способ вернуть ее к жизни. Я пытался остановить его, сделать все, лишь бы не допустить того, что случилось с Селеной, но Отто был словно одержим.
— Тебе пришлось убить и его тоже, — прошептала Люмин.
Кевин отвел взгляд.
— Да. Я сделал это до того, как мир полетел к чертям — это было то немногое, на что я хоть как-то сумел повлиять. Уже тогда я должен был все понять. Мне следовало остановиться. Но я и сам попал под влияние этой одержимости, поддался отчаянию, погнался за возможностью, которая приносила всем вокруг лишь боль. Словно соревновался сам с собой. Я прыгал из мира в мир, и всюду, где находился аналог Отто, пытался склеить разрушенное, вновь обрести друга, который на самом деле навечно остался для меня в руинах сломанного мира.
Люмин сцепила руки в замок. Она не могла представить, что было бы, доведись ей пережить подобное с Итэром. В какой-то степени она тоже была им одержима — настолько, что готова была броситься в Бездну, игнорируя предупреждения Дайнслейфа.
— И каждый раз история повторялась, — продолжил Кевин. — Разорвать этот цикл было невозможно. В конце концов я решил, что причина этого цикла — я сам. Что именно мое появление в жизни Отто запускает эту проклятую цепочку и что я, вычеркнув себя из уравнения, смогу положить этому конец. Я устал повторять одни и те же ошибки. Я пришел в Тейват, убежденный в мысли, что больше никогда не стану вмешиваться в жизнь Отто, где бы и в каких обстоятельствах я его ни встретил. Но разумеется, за все эти годы я научился безукоризненно врать самому себе.
— Ты все равно пришел к нему.
Кевин вздохнул.
— Я увидел его во время своего первого путешествия по Тейвату. Он работал торговцем в лавке Фонтейна и вел, на первый взгляд, мирную и счастливую жизнь. Я не решился даже подойти. Отто был жив — и мне было этого достаточно. Не желая искушать судьбу, я отправился как можно дальше от материка и осел на острове, где нам с тобой довелось встретиться впервые. Кто бы мог подумать, что заметив меня, Отто решил в корне изменить свою судьбу и отправиться на поиски высшей цели в Снежную. Я совершил ошибку. Мне стоило сдержать данное себе обещание, но я раз за разом вмешивался в жизнь Отто — и посмотри, куда это нас привело.
Он зажмурился, ругнулся сквозь зубы, мотнул головой, прогоняя боль.
— Не знаю, сколько раз мне приходилось обрывать его жизнь — своими или чужими руками. Но я чувствую, что если продолжу в том же духе, сам запущу какой-нибудь проект «Селена». Или устрою еще чего похуже. Нет. Я должен остановиться. Прежде, чем это окончательно свело меня с ума.
Люмин взглянула на него. Голос Кевина надломился, и в его глазах стояли слезы, но он отворачивался, пытаясь их скрыть.
— Ты прав, — мягко проговорила Люмин. — Как ты и сказал, ты должен вычеркнуть себя из этого уравнения. Тебе необязательно пытаться искупить перед ним вину. Отто сделал свой выбор. А ты лишь пытался защитить собственный мир.
