— Кевин? — раздался над головой слабый голос.
Подняв взгляд, Кевин обнаружил перед собой Отто. Его лучший друг был бледнее мертвеца. Глаза припухли и покраснели, а руки дрожали, беспомощно стискивая край куртки. Похоже, он все уже знал.
— Кевин, они убили ее… — прошептал Отто. — Они сказали, у них не было выбора… Она…
— Я знаю, — торопливо прервал его Кевин, поднявшись. — Я знаю, Отто.
Он заключил друга в крепкие объятия, но чувствовал, что Отто не ощущает его поддержки. Казалось, его мысли блуждают где-то далеко — за пределами мира живых. Он любил Селену несколько лет. Все наблюдал за ней, даже приходил по утрам к школе, чтобы просто посмотреть, как она в окружении подруг поднимается по ступенькам и со звонким смехом скрывается за дверью.
И вот теперь, когда он наконец решился сказать ей об этом, а она ответила взаимностью, ее больше нет.
— Я не верю, что она была заодно с «Золотой птицей», — убежденно заявил Отто. Его взгляд ожесточился, и Кевин невольно отшатнулся, не узнав в этом злобном человеке своего прежнего друга. — Нам врут!
Кевин заткнул ему рот рукой и отвел подальше от Блэк-Хэвен, где всюду шныряли миротворцы. Отпустить Отто он решился только на пустынной улице, где из подозрительных личностей ошивались только тощие кошки.
— Ты в своем уме? — напустился на друга Кевин. — Говорить такое среди миротворцев!
— Да мне плевать! — взвился в ответ Отто. — Ты вообще слышишь, что я говорю? Неужели ты веришь, что Селена могла устроить этот взрыв нарочно?
Кевин скрестил руки на груди. Опустил взгляд. Конечно, он в это не верил. Селена никогда бы так не поступила.
— К чему ты клонишь, Отто?
Отто стиснул руки в кулаки, и слова, которые сорвались с его губ, повергли Кевина в ужас.
— К тому, что я докопаюсь до правды. Я отомщу им. Каждому из них. Они… Они еще поплатятся за ее смерть.
*
Кевин стоял, облокотившись на ограду, и неторопливо курил.
Перед глазами скользили призраки прошлого. Воспоминания. Он столько раз прокручивал в памяти тот день, столько раз мысленно возвращался в него, что мог бы с закрытыми глазами изобразить каждый его момент — и это притом, что он совершенно не умел рисовать.
Морская гладь хранила спокойствие. Солнце медленно клонилось к западу, золотило крупные пушистые облака — единственный отголосок минувшей бури. Воздух был так чист, что Кевин, прищурившись, различал на горизонте очертания Нефритового дворца и Драконьего хребта. Разумеется, остров его народа был настолько мал, что разглядеть в бескрайнем океане его крохотное цветастое пятнышко не представлялось возможным.
— Раньше я думала, ты не доживешь до старости, потому что скончаешься от ран. Теперь я понимаю: ты помрешь от того, сколько куришь. И не стыдно тебе такими вещами в священном храме заниматься?
Оглянувшись через плечо, Кевин увидел Яэ Мико. Она смотрела на него, скрестив руки на груди, и хитро щурилась на солнце.
— Будто это самое страшное, что видел этот храм, — парировал Кевин.
— Бесстыжий, — выдохнула Яэ с нескрываемым восхищением.
Она подошла к нему, оперлась на ограду. Соленый ветер путался в ее волосах. Некоторое время они молча наслаждались обществом друг друга, а потом заговорили одновременно:
— Ты помогла мне.
— Ты сделал одолжение всей Инадзуме.
Кевин горько усмехнулся.
— Одолжение? Нет, Яэ. Никакого одолжения не понадобилось бы, если бы я не повел себя, как идиот.
— Ой, прошу тебя, — отмахнулась Яэ Мико. — Если тебе нравится взваливать всю ответственность на свои плечи, пожалуйста, не смею останавливать. Но пойми вот что: даже если бы ты не появился в Фонтейне, история рано или поздно повторилась бы снова. Она всегда повторяется, и от тебя это никак не зависит.
Он не ответил, выпустил в воздух кольцо дыма, и Яэ Мико положила руку ему на спину.
— Мне жаль, что тебе пришлось снова окунуться в этот кошмар.
— Я добровольно залез в него, — пожал плечами Кевин. — Чего уж теперь.
Тут он сощурился и, обернувшись, с насмешкой взглянул на Яэ Мико.
— Не так-то часто услышишь от тебя подобные слова. Признавайся, лиса, чего задумала?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вскинув голову, она рассмеялась, и солнечные блики вспыхнули на ее золотистом ободке.
— Да просто знаю, как ты не любишь слезливые разговоры, и хочу поскорее от тебя избавиться. Устала уже своих девочек удерживать. Ах, бедняжки! Они даже не подозревают, что за монстр прячется под маской этого мужчины.
— Конечно, монстр. Как может быть иначе.
Кевин притянул ее к себе, заглянул в глаза, старательно напуская на лицо злобное выражение. Примерно такое, какое, по его мнению, должно было быть у монстра под маской. Яэ прыснула.
А потом Кевин вдруг ощутил, как в душе поднимает голову темная змея боли.
Это правда. Он монстр. Монстрам не пристало любить и быть любимыми. Всем, кто хотя бы смотрит в его сторону, следует немедленно бежать прочь. Ведь он не человек — он чудовище, которое десятки раз убивало лучшего друга на руинах разрушенных миров.
Яэ Мико сжала его напряженное плечо и мягко проговорила:
— Кевин. Не отгораживайся. Ты не один. Тебе необязательно жить с оглядкой на прошлое.
Он вздохнул. Отстранился, ничего не сказав, и вновь подошел к краю, сосредоточив все свое внимание на попытках отыскать в море родной остров.
Слова Яэ Мико напомнили ему о прощальном напутствии Отто.
«Пообещай, что остановишься».
Рука, сжимающая сигарету, задрожала, и Яэ Мико, заметив это, медленно подошла. Накрыла его ладонь своей. Он чувствовал ее поддержку, ее непривычное тепло — она всегда излучала его, но редко демонстрировала открыто. И хоть он знал, что она готова выслушать его, не решался заговорить.
Он надеялся, что если запрет воспоминания под замком, если превратит сердце в железку, то рано или поздно обязательно станет легче.
Но легче не становилось.
— Я превращаюсь в мистера Блэра, — с ужасом понял он, удостоившись удивленного взгляда со стороны Яэ Мико. — Кажется, я заблудился в собственном саду и даже не заметил, как он превратился в гребаные заросли.
Яэ Мико убрала упавшую на его лицо прядь и покачала головой.
— Понятия не имею, о чем ты толкуешь. Но ты не переживай, безумие в Храме Наруками тоже лечат. У меня вообще широкий спектр способностей.
Кевин невольно рассмеялся.
— Не обманывай, лиса. Ты сама кого хочешь до безумия доведешь.
Она фыркнула, не скрывая удовольствия. А потом посерьезнела. Нет. Погрустнела, хоть и пыталась скрыть это за привычной усмешкой.
— Чем ты займешься теперь, Кевин?
— Хотелось бы знать.
Он затянулся. Подхваченный ветром дым унесло к морю. Кевин взглянул на сигарету в своей руке так, словно она была ключом к решению всех его проблем. Увы, дорогу в будущее нужно было выстраивать самому.
— Я думал вернуться на остров, продолжить помогать местным жителям, но…
— Для тебя это слишком скучно, — догадалась Яэ Мико.
Кевин пожал плечами.
— Для меня там слишком много свободного времени. А где свободное время — там и искушение уйти в другой мир, попробовать снова. Я не могу этого допустить.
Яэ Мико усмехнулась.
— Ты мог бы остаться здесь. Я бы приглядывала за тобой. А если что, приходила бы выдать наставительный подзатыльник.
Она пыталась преподнести свои слова как шутку, но Кевин понимал: она действительно хочет, чтобы он остался.
Но он не мог.
Вся эта страна была теперь сосредоточена для него на острове Амаканэ — там, где, окруженный цветами сакуры, погиб его бывший друг.
— Брось, Яэ. Я ненавижу стихию Электро, а ты предлагаешь мне осесть в стране, которая в буквальном смысле является ее воплощением? Да я уж лучше в Бездне себе дом обустрою.
— Ну, может, с нужным человеком рядом… — лукаво улыбнулась Яэ.
Кевин взглянул на нее, не скрывая насмешки, и они в который раз за день сошлись в словесном поединке — их любимом развлечении.
— Вот скажи, Гудзи Яэ, ты выйдешь за меня замуж?
