Кевин ничего не ответил. Он по-прежнему не смотрел на Люмин, и она видела, как напряженно подрагивают его руки. Не в силах бороться с затопившей сердце горечью, он прикрыл лицо ладонью и судорожно выдохнул.
Так не пойдет.
Подавшись вперед, Люмин заключила его в объятия, и он дернулся, пытаясь отстраниться, но затем передумал. Смущенно похлопал Люмин по спине и, когда она разомкнула руки, торопливо стер подступившие слезы.
— Спасибо, Люмин.
— Это я должна благодарить тебя. Если бы не твоя помощь, я бы провалилась в забвение и никогда бы не обрела силы, которые помогли победить Синьору.
— Брось, — рассмеялся Кевин. — Чтобы ляпнуть вовремя многозначительную фразу, много ума не надо.
Она сжала его дрожащие ладони.
— У меня остался последний вопрос. Дендро Глаз Бога… Почему именно он? Я поняла, что ты не ограничиваешься одним элементом. Но почему, например, не Крио, раз ты используешь его чаще всего?
Опустив руку в карман, Кевин извлек на свет поддельный Глаз Бога. Теперь, вблизи, Люмин понимала, что он действительно не похож на Глаз Бога Бай Чжу и остается тусклым даже в сиянии солнца.
— Селена, — сказал Кевин, и в его голосе прозвучали нежные ноты. — Она обожала свой сад. Думаю, она могла бы говорить на языке цветов так свободно, как местные общаются на тейватском. Жаль, ее сад сгорел вместе с домом.
Убрав поддельный Глаз Бога обратно в карман, Кевин поднялся, дав тем самым понять, что разговор о прошлом закончен. Он был не из тех людей, которые могли с легкостью рассказывать о былых ошибках и превратностях собственной судьбы, и эта его особенность напомнила Люмин о другом человеке.
Сяо…
Она прикрыла глаза. Теплый ветер ласкал обнаженные плечи. Вслушиваясь в шепот волн, Люмин невольно вспомнила последний мирный день на берегу Ясиори, и сердце стиснула рука боли.
Встрепенувшись, Люмин последовала за Кевином.
— Что мне делать? — спросила она. — Кевин, как мне быть, если Сяо не придет в себя?
Ее вопрос так изумил Кевина, что он остановился и обернулся, удивленно вздернув брови.
— Ты выбрала неправильного человека, чтобы спрашивать о таком. Если ты успела забыть, я обошел десятки миров и множество раз убивал копии собственного друга, потому что не смог смириться с его потерей.
— Я обращаюсь к тебе именно по этой причине, — твердо отозвалась Люмин. — Только ты знаешь, как я могу избежать подобной участи.
Кевин печально рассмеялся. Покачав головой, он повернулся к морю и, глядя на расплавленный солнцем горизонт, сказал:
— В таком случае мой совет остается прежним, Путешественница. — Он взглянул на нее. — В самый темный час ищи свет внутри себя.
*
В имении Камисато царило необычайное оживление.
Связано оно было с тем, что Тома собрал в беседке целую банду подозрительных личностей. Издалека Аято не различал их лиц, но слышал голоса и в одном из них безошибочно узнал Аратаки Итто. Второй принадлежал невысокой, но очень сердитой девушке: они с Итто спорили на повышенных тонах, а остальные члены банды поддакивали то одному, то другому.
Тома даже не пытался совладать с этим хаосом: он был занят изучением целой стопки бумаг неизвестного происхождения.
«Меня не было всего два дня, но такое ощущение, что я пропустил целую жизнь», — усмехнулся Аято.
— Братан! — обрадовался Итто, завидев его в воротах поместья.
— Ты кого братаном называешь, дубина ты краснорогая? — возмутилась его спутница, Куки Синобу. — Перед тобой глава комиссии Ясиро!
Аято улыбнулся.
— Все в порядке. Мы с Итто старые друзья.
С этими словами он протянул Итто руку, и тот не без удивления пожал ее. Члены банды Аратаки изумленно зашептались. Встреча предводителя с главой комиссии Ясиро произвела на них неизгладимое впечатление, и только Куки Синобу подозрительно щурилась, смутно ощущая подвох.
— Рад видеть тебя в добром… — Осмотрев Аято, Итто запнулся. — Рад видеть тебя, в общем.
Аято кивнул. Его здравие и впрямь сложно было назвать добрым. Глаз Порчи и Кольцо Изнанки оставили по всему его телу глубокие раны, но к счастью, усилиями Сангономии Кокоми и леди Гудзи большинство из них затянулись. Тем не менее, даже их сил не хватило, чтобы окончательно исцелить Аято. Он по-прежнему был вынужден ходить, опираясь на костыль, и отчетливо видел только одним глазом. Через второй теперь тянулся длинный тонкий шрам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Яэ Мико настаивала, чтобы он остался в Храме Наруками хотя бы до конца недели, но Аято сорвался в поместье Камисато сразу же, как только почувствовал в себе силы ходить. После кризиса Инадзуму ждало немало проблем, и каждая из них требовала его внимания.
— Я тоже рад видеть тебя, Итто, — искренне сказал Аято. — Полагаю, у Томы для вашей банды нашлась работа?
Члены банды торопливо закивали. Перед главой комиссии Ясиро они оробели настолько, что даже забыли, как произносить слова.
— Вот и хорошо. Не подведите его.
— Есть, господин Камисато! — хором отозвались Акира, Гэнта и Мамору.
Итто кивнул и, подняв руку, сжал ее в кулак.
Оставив его выяснять отношения с Куки Синобу, Аято подошел к Томе — тот был так глубоко погружен в чтение, что даже не сразу услышал шаги.
— Милорд! — спохватился он, чудом не выронив увесистую стопку бумаг. — Вы вернулись! Как вы себя чувствуете?
— Все в порядке. Скажи-ка, друг мой, что сегодня происходит в поместье? И что это за бумаги, которые не дают тебе покоя?
— А, это… — Тома поспешно спрятал бумаги за спиной. — Так, кое-какие документы от госпожи Аяки.
Аято удивленно вскинул брови.
— Неужели у моей сестры появились от меня секреты? Восхитительно. — Он рассмеялся. — Хорошо, я понял. Храни свои тайны. И загляни ко мне сегодня вечером, есть несколько дел, которые я должен тебе поручить.
Странно. Улыбка, которая расползлась по губам Томы, показалась Аято очень подозрительной.
— Конечно, милорд. А, я совсем забыл! Госпожа Сангономия и генерал Горо передавали вам свои наилучшие пожелания. Они обещали отправить весточку, как только приведут в порядок дела на Ватацуми.
— Чудесно, — промурлыкал Аято. — Я как раз хотел связаться с госпожой Сангономией, чтобы пригласить ее и генерала Горо на вашу с Аякой свадьбу.
Тома покраснел до кончиков ушей. Ухмыльнувшись, Аято неторопливо захромал ко входу в имение. Эффективно удалиться не получилось, но он все равно был доволен — наслаждаться смущенным выражением лица Томы можно было вечно.
Попадавшаяся на пути прислуга с радостью приветствовала главу комиссии Ясиро и поздравляла его с возвращением, но он лишь бездумно кивал в ответ. Стоило ему остаться наедине, и мысли тут же расползались, никак не желая собираться в цельную картину внятного будущего. Аято привычно занимался знакомыми делами и даже дежурно отвечал на вежливые вопросы, но разумом находился у подножия Тэнсюкаку — там, где незадолго до смерти ему привиделись духи родителей и Тэкуми.
Мог ли он сдержать одно обещание, не нарушив при этом другого?
Добравшись до кабинета, он с облегчением опустился за стол, но тут же вздрогнул, услышав легкие шаги. Из-за ширмы, прикрываясь веером, вышла Аяка.
— Брат! — обрадованно воскликнула она. — Добро пожаловать домой.
Она казалась слегка смущенной, и Аято никак не мог понять, почему.
Сил встать не было, и он жестом поманил ее к себе, заключил в крепкие объятия. Аяка уткнулась ему в плечо, и некоторое время они просидели так, молча наслаждаясь компанией друг друга.
— Я попрошу слуг заварить чай, — спохватилась Аяка, но Аято качнул головой.
— Позже, Аяка. Мне нужно разобраться с проблемой клана Камираги. В Инадзуме в одночасье не стало целой семьи, косвенно связанной с комиссией Ясиро, и…
— Я уже позаботилась об этом, — взмахнув веером, заявила Аяка. — Мы обсудили этот вопрос с Кудзё Сарой. Комиссии Ясиро не будет предъявлено никаких обвинений.
Аято не поверил своим ушам. Он даже качнул головой, решив, что после уничтожения Кольца Изнанки все-таки тронулся умом.
