— Ты столько всего сделала… — произнесла Пайпер, — …для всех нас. Без тебя все это было бы невозможно.
— Все мы приложили усилия.
— Да, но ты… мне кажется, ты заслуживаешь большего.
Рейна мягко рассмеялась.
— Спасибо, Пайпер. По правде говоря, я не люблю лишнее внимание. Ты ведь меня понимаешь, не так ли?
Конечно, понимала. Пайпер из личного опыта знала, как излишнее внимание могло повлиять на чью-то жизнь. Слава ее отца как магнит притягивала к себе надоедливых папарацци, фотографии и скандальные истории в прессе. Многие грезили однажды проснуться знаменитыми, но они понятия не имели — каково это на самом деле. Ее отец достаточно настрадался, поэтому она не хотела иметь со славой ничего общего.
Пайпер понимала тактику римлян — смешаться с толпой, стать одной командой, быть частью хорошо слаженного механизма. Но даже так Рейне удалось пробиться наверх. Ей было не свойственно долго оставаться в тени.
— Дар твоей матери… — сказала Пайпер. — Ты можешь делиться своей силой с другими?
Рейна поджала губы.
— Нико проболтался?
— Нет, я почувствовала это на поле боя, когда ты вела легион. Должно быть, ты очень устаешь. А можешь ли ты, ну знаешь, получить свою энергию обратно?
— Если подобное произойдет, я дам тебе знать.
Рейна хотела пошутить, но Пайпер все равно услышала грусть в ее голосе.
— Здесь ты всегда желанный гость, — произнесла она. — Если захочешь передохнуть, взять таймаут… ну, теперь-то у тебя есть Фрэнк. Так что… время от времени можешь смело возлагать на него чуть больше ответственности. Тебе это не помешает; найдешь время для себя, ненадолго избавишься от преторского бремя.
Рейна встретилась с ней взглядом, словно пытаясь выведать, насколько серьезным было это предложение.
— А мне придется петь ту странную песню про старушку, пытавшуюся напялить на себя доспех?
— На твое усмотрение. Быть может, будешь отстранена от «захвата флага». Почему-то у меня такое чувство, что поставь тебя одну против всего лагеря — и победа в любом случае будет за тобой.
Рейна ухмыльнулась.
— Спасибо за предложение.
Дочь Беллоны поправила кинжал и на минуту Пайпер задумалась о своем собственном лезвии — Катоптрисе, — которое теперь покоилось в ее сундуке. После того, как она заколола им гиганта Энкелада, Катоптрис начисто прекратил показывать какие бы то ни было видения.
— Я тут подумала, — начала Рейна. — Ты ведь дитя Венеры… Афродиты. Однажды в Чарльстоне у нас с ней состоялся разговор. Возможно… возможно, ты сможешь объяснить мне смысл ее слов.
— Приму за честь и попытаюсь объяснить наилучшим образом. Только должна сразу предупредить: в большинстве случаев ее речи даже мне кажутся бессмысленными.
— Она сказала мне, что «любовь не настигнет тебя там, где ты хочешь или надеешься ее найти. Ни один полубог не излечит твое сердце». Я пыталась понять, но… — ее голос надломился.
Пайпер ощутила сильное желание отыскать Афродиту и дать ей леща. Вот как ей удавалось своими высказываниями портить людям жизнь?
— Рейна, — сказала Пайпер. — Я понятия не имею, что взбрело ей в голову. Одно я знаю точно: ты потрясающий человек. И ты обязательно встретишь свою вторую половинку. Возможно, это будет не полубог, а смертный… неважно. Придет время — и ты его встретишь. А пока у тебя есть друзья. Греческие и римские. Ты особенная, потому что буквально являешься источником энергии… и иногда забываешь, что эта энергия нужна тебе так же, как она нужна нам. Знай, что я всегда рядом.
Рейна уставилась по ту сторону озера.
— Умеешь же ты подбирать слова, Пайпер МакЛин.
— Я не заговариваю тебя, клянусь.
— А оно и не нужно, — Рейна протянула ей руку. — Думаю, мы еще встретимся.
После рукопожатия Рейна ушла. Верно, они еще встретятся… ведь теперь Рейна была ей не соперницей, не незнакомкой и не потенциальным врагом. Она была ей другом. Членом семьи.
После отбытия римлян в лагере стало как-то пусто. Пайпер скучала по Хейзел. Ей не хватало поскрипывающих балок Арго II… созвездий, которые на потолке проектировала ее лампа на борту корабля.
На койке в десятом домике ей было тревожно, она не могла уснуть. Дочь Афродиты продолжала думать о Лео, снова и снова проигрывая в мыслях то сражение с Геей. Как она могла подвести его...?
На часах было два часа ночи. Сон так и не пришел. Пайпер присела на кровати и выглянула в окно. Лунный свет окрашивал леса серебряным цветом. Бриз доносил до нее запах моря и клубники. Трудно было поверить, что всего несколько дней назад Мать-Земля собиралась уничтожить все, чем она дорожила. Сегодняшняя ночь казалась такой мирной… такой нормальной.
Тук-тук-тук.
От неожиданности Пайпер едва не ударилась головой о верхушку койки. За окном показался Джейсон, стучащий по раме.
Он улыбнулся и сказал:
— Вылезай.
— Ты что здесь делаешь? — прошептала она. — Сейчас комендантский час. Патрульные гарпии разорвут тебя на кусочки!
— Вылезай, кому говорю.
Пайпер взяла его за руку и вылезла из окна; сердце бешено грохотало в груди. Джейсон повел ее в первый домик, где в тусклом свете ламп хмурилась статуя Хиппи Зевса.
— Эм, Джейсон, что именно…
— Смотри сюда, — он указал на одну из мраморных колонн в небольшом круглом помещении. Позади колонны, из стены торчали едва заметные железные кольца, формировавшие лестницу. — Поверить не могу, что не замечал ее раньше. Сейчас я тебе кое-что покажу!
Джейсон начал взбираться вверх. Не понять от чего руки Пайпер тряслись; она нервничала, но все же последовала за ним. Сын Юпитера отворил опускную дверь.
Они очутились сбоку куполовидной крыши, на ровном выступе с выходом на Север. Перед ними распростерся лонг-айлендский пролив. Снизу их вряд ли могли увидеть: угол не позволял, да и находились ребята довольно высоко, поэтому патрульных гарпий можно было не бояться.
— Гляди, — Джейсон указал на звезды, рассыпанные по небу, словно бриллианты — даже Хейзел Левеск было не под силу призвать такую красоту.
— Красиво, — Пайпер прижалась к Джейсону, и он обнял ее рукой. — Нам за это ничего не будет?
— Какая разница? — спросил Джейсон, на что Пайпер тихонько рассмеялась.
— Кто ты такой? И куда дел моего парня?
Сын Юпитера посмотрел на нее сквозь свои тускло-бронзовые в свете звезд очки.
— Джейсон Грейс. Рад встрече.
С этими словами он поцеловал ее и… ладно, они и раньше целовались. Но в этот раз все было по-другому. Пайпер ощутила себя тостером. Все ее нагревательные спирали накалились до предела. Чуть больше тепла, и она превратится в вонючий подгорелый тост.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
