Постепенно в этой пестроте все отчетливее видно, что центром политической жизни севера вновь становится область Магадха. Территория последней к середине I тысячелетия н. э. находится под властью династии Гуптов. Более или менее достоверные сведения о государстве и самой династии относятся ко времени правления Чандрагупты I (который в надписях именует себя махараджадхираджа — «великий царь, царь царей»), от воцарения которого (ок. 319 г.) традицией начинается отсчет эры Гуптов.
Возвышение Чандрагупты во многом связано с заключением им выгодного брачного союза с принцессой пригималайского клана личчхавов. Соединение сил магадхского правителя и личчхавов, вероятно, и послужило толчком для укрепления государства и расширения власти Гуптов за пределы долины Ганга. Весьма показательно то, какое значение придавала этому браку индийская традиция. Изображение царицы Кумарадеви вместе с мужем помещалось на золотые гуптские монеты, а ее имя включалось в царские генеалогии.
Значительное расширение пределов Гуптской державы произошло при сыне Чандрагупты и Кумарадеви Самудрагупте. Общие направления его завоевательных походов известны благодаря знаменитой Аллахабадской надписи — поэтическому панегирику царю, составленному в соответствии с канонами стиля «кавья» придворным поэтом Харишеной. Согласно ее данным, при Самудрагупте были подчинены еще сохранявшие независимость области бассейна Ганга, земли в Панджабе и Раджастане. Кроме того, в надписи упоминаются и военные походы на юг — против правителя Паллавов.
Благодаря Аллахабадской надписи можно делать некоторые выводы и об облике державы. Скорее всего, под непосредственной властью царя были лишь области долины Ганга. Остальные же территории находились в большей или меньшей степени зависимости от центра и представляли, таким образом, скорее, вассальные и союзнические царства, нежели единое централизованное государство.
Золотой век Гуптской державы приходится на время правления Чандрагупты II. Об этой эпохе историки имеют более или менее определенные сведения благодаря весьма примечательному памятнику — панегирику в честь царя Чандры, записанному на железной колонне, стоящей в настоящее время в Дели вблизи от Кутб-минара. Интересно, что часть успехов Чандрагупты II также связана с выгодным династическим браком: дочь царя была выдана за правителя Вакатаков, наследника могущества Сатаваханов на Декане. Брачный союз, заключенный Чандрагуптой, поставил области Декана под контроль гуптских правителей. При нем же в Западной Индии была окончательно уничтожена династия Западных Кшатрапов. Вероятно, определенное влияние Гупты приобрели и в районе Гандхары.
Индия эпохи Гуптов
Таким образом, под властью правителей Магадхи сложилась обширная держава, простиравшаяся, в буквальном смысле слова, от моря до моря. Территории ее находились в разной степени зависимости — от областей, непосредственно подчиненных царю (Магадха), до вассальных и союзнических земель. Безусловно, именно Гуптская держава может рассматриваться как первое относительно централизованное государство в индийской истории. В этой связи, важно то, что к середине I тысячелетия до н. э. сформировалась и особая идеология царской власти. Применительно к более ранним периодам индийской истории представляется совершенно невозможным говорить об обожествлении верховного правителя. В гуптскую эпоху царь выступает как воплощение локапалов — хранителей мира, покровителей сторон света (Кубера, Индра, Яма, Варуна), и значит, отождествляется с богами.
События правления следующих за Чандрагуптой II царей известны не слишком хорошо. Однако есть основания полагать, что к началу VI в. н. э. Гуптское государство переживало сложные времена. По крайней мере, в это время север Индии стал легкой добычей для войск варваров, что вряд ли было бы возможным в период политической стабильности.
Эфталиты. На рубеже V–VI вв. н. э. Гуптская держава столкнулась с серьезной внешней угрозой, сыгравшей впоследствии роковую роль в ее судьбе. В середине V в. на земли Северо-Западной Индии вторглись полукочевые племена, именуемые в индийских источниках хуна. Речь идет о так называемых «белых гуннах», как они называются в византийских и сирийских текстах, противопоставляясь просто гуннам. (Прокопий Кесарийский пишет, что «белые гунны» — единственные из всех гуннов белы телом и не безобразны видом, они не живут звериной жизнью, а управляются царем и имеют собственное государство.) В китайских источниках они известны как эфталиты, родственные юэчжам (тохарам). Впервые их войска вторглись на территорию Индии еще ок. 475 г., но, потерпев поражение от армии царя Скандагупты, были вынуждены отступить. Примерно в то же время эфталитами было создано собственное государство, в состав которого вошли территории Средней Азии, Афганистана и Восточного Ирана. В дальнейшем оно играло роль плацдарма, с которого осуществлялись набеги на ближние и дальние азиатские области.
В самом начале VI в. эфталитский вождь Торамана проник со своими войсками в глубь Панджаба, а затем оттуда прошел до долины Ганга — вплоть до Каушамби, Варанаси и самого центра Магадхи. Неся с собой смерть и разрушения, войска эфталитов стерли с лица земли многие древние города, часть из которых так никогда уже больше и не возродилась (такова, к примеру, судьба центра Гандхары — древней Таксилы). Особо печальную славу приобрел сын Тораманы Михиракула, который, согласно тексту Гвалиярской надписи, «владел всей Индией». Очевидно, под его властью, и правда, находилась значительная часть североиндийских территорий.
Вскоре эфталиты были оттеснены на территорию Кашмира, где примерно к VII в. ассимилировались местным населением. Однако заслуга их изгнания, по всей видимости, принадлежала уже не гуптским царям, а представителям местных династий, получивших импульс для самостоятельного развития в пору своего существования в рамках державы Гуптов.
Очевидно, что приход в Индию эфталитов во многом повлиял не только на этническую ситуацию (формирование общности раджпутов в эпоху раннего средневековья), но и на политическую историю Северо-Западной и Северной Индии. Политический строй раннесредневековых государств в этих областях ясно указывает на племенные отношения, царившие сравнительно недавно в среде их создателей.
В эпиграфике этого времени постепенно нарушается существовавшая в эпоху поздней древности иерархия чинов и титулов. Наименования чиновников превращаются в титулы наследственных владетелей, а царская титулатура девальвируется. Так, к началу раннего средневековья древний титул «раджа» уже не только не являлся указанием на царственный статус его носителя, но и вовсе не обозначал человека, обладающего хоть какой-то реальной властью. В то же время наблюдается общее усложнение терминологии подчинения и иерархии власти. Такого рода изменения знаменуют собой наступление принципиально новой для Индии эпохи. Сходные процессы можно проследить и в других регионах — азиатских и европейских — на этапе перехода от древности к раннему средневековью.
Последовавший за приходом эфталитов общий упадок Северной Индии, политический и экономический, скорее всего лишь отчасти объясняется разрушительными последствиями варварского нашествия. Учитывая тот факт, что, скажем, упадок городов наблюдался даже в областях, которых не коснулся напрямую приход «белых гуннов», можно утверждать, что этот этап явился закономерным. Следующая волна урбанизации в Северной Индии будет связана уже со временем существования мусульманских государств.
Сами же Гупты какое-то время еще обнаруживаются источниками в Магадхе и в ряде других областей, где, вероятно, правители вели свое происхождение от Гуптов имперских. Но державы как таковой уже не существовало. В дальнейшем эпицентры политической истории Индии локализуются в иных областях, оставив Магадхе роль периферии.
Гуптская эпоха — знаковая веха в истории индийской культуры. Созданные в середине I тысячелетия н. э. памятники по сей день выступают как своего рода эталоны — будь то творчество Калидасы, научные сочинения, пещерная живопись Аджанты или скульптура. В гуптскую эпоху в дополнение к сформировавшейся в предшествующий период культуре городской формируется придворная культура — особого рода драматургия, изысканный поэтический стиль (кавья), отвечающие взыскательным вкусам придворной аристократии.
Эпоха поздней древности — время оформления классического индуизма. Правда, если верить запискам китайских паломников, в середине I тысячелетия н. э. буддизм еще не утратил своих позиций в Южноазиаском регионе. Однако определяющее значение для всех сфер жизни общества начинает играть именно индуизм. Причем не только среди простонародья, что в каком-то смысле было бы не ново, но и в «высшем свете» — в придворных кругах. Именно индуизму отдавали предпочтение гуптские цари: данные эпиграфики свидетельствуют о поклонении правителей державы самым разным богам индуистского пантеона — Шиве, Вишну, Ганеше, Лакшми, Дурге и другим.
