— Девушка из библиотеки Уайденера, которой ты так восхищался?
— Она самая. Поразительное совпадение — это удвоенное «с»:
Тэсс, Кэсс. — Арчер словно споткнулся о невидимое препятствие и застыл на месте. — Она так и осталась для меня Тэсс, даже после того как вы поженились, и я, глядя на вас, вспоминал, как она принадлежала мне. Это было задолго до тебя. Арчи!
Загорелое лицо Арчера словно покрылось пеплом.
— Так ты был одним из тех, с кем она спала в Кембридже?..
— Как это «одним из тех»?
— Опомнись, Раш! Неужели ты воображаешь, что повезло одному тебе? Вас были десятки! Когда я познакомился с Кэсси, она страдала нимфоманией. Лечение пошло ей на пользу, но все равно она осталась… очень неуравновешенной.
— Ты лжешь! Она все рассказала тебе, но ты ее простил. Ты и меня простил. А ведь я ее любил…
— Я тоже ее любил, но это не значит, что я был слеп. Твой рассказ о ней — скорее всего правда. У нее была очень насыщенная личная жизнь — если не сказать больше.
— Не верю! — Раш побагровел. — Все это вранье!
— Бедняга, ты решил, что она мне исповедалась? Нет, Раш, она ничего мне о тебе не рассказывала, потому что даже не помнила тебя. Теперь ты понимаешь?
Слова Арчера падали на Раша, как тяжелые камни. Он покачнулся и схватился за край стола.
— Не может быть…
Верена видела, что Арчер с искаженным презрительной жалостью лицом не спускает глаз с Раша, но ей не было жаль Раша Александера. Слово «жалость» тут вообще не подходило.
— Тебе надо узнать еще кое-что, Раш, — неожиданно вмешалась она в разговор; голос ее звучал хрипло. Мужчины удивленно обернулись — они уже успели забыть о ее присутствии. Верена прерывисто дышала, боясь, что ее не станут слушать. Чтобы не сбиться на скороговорку, она впилась взглядом в галстук Арчера. — Сегодня я все рассказала матери о себе и о тебе, Раш.
— Что?!
— Да-да. А в ответ услышала ее рассказ о том, что произошло, когда она вызвала дядю Арчера, чтобы вручить ему приглашение на вашу свадьбу. Они с ним…
— Боже! — Арчер схватился за голову, словно боясь, что она не удержится на плечах.
— Я твоя дочь, дядя Арчер, а не его. И все гадости, к которым ты, Раш, меня принуждал, теперь уже не выглядят такими отвратительными. Как будто всего этого вообще не было.
— Что ты с ней делал? Зачем, сукин ты сын? — Голос Арчера стал неузнаваем. Подскочив к Рашу, он сгреб его за лацканы пиджака и двинул об окно, едва не высадив стекло. — Сумасшедший! — Его лицо пошло пятнами, глаза наполнились слезами. — Когда-то мне казалось, что мы с тобой как братья. Как назвала нас Либерти? Кастор и Поллукс… Она и не догадывается, насколько была права!
Боясь, что окно не выдержит, Верена с криком подбежала к мужчинам, но им было не до нее.
— Мало того, что ты столько лет тешился иллюзиями насчет Кэсси… — Рейсом позволил Рашу медленно сползти на пол. — Ты еще сделал жертвой своего извращенного воображения это невинное создание… — Он обернулся к Верене и, придерживая одной рукой Раша, убрал с ее лица волосы, открыв синяк. — До чего же ты мне мерзок! бросил он Рашу.
— Дурак! — Раш вырвался, встал и заправил в брюки рубашку. Теперь уже оба противника принялись описывать вокруг друг друга круги, как два диких зверя, запертых в одну клетку. Казалось, Раш снова овладел ситуацией. — Неужели ты так и не догадываешься?
— О чем?
— Что я состою в заговоре с эмиром Ахмедом.
— Не понимаю. — Движения Арчера стали медленнее. — Говорю тебе, Алварро все мне рассказал.
— Ну нет, не все. Он не сказал тебе, что, обретая дочь, ты сразу ее теряешь.
Арчер замер:
— Это что еще за чертовщина?
— Это реальность в лице Кит, дубина! «Кузины» Кит.
— Очередная шутка сумасшедшего?
— Китсия с восхитительной ловкостью столько лет выдавала Кит за дочь араба и таким образом спасала ей жизнь, а потом Кит сама навлекла на себя беду, позволив Бику Кроуфорду сделать фотографии.
— Что ты болтаешь, черт возьми?
— Послушай, когда-то на Зваре ты не просто ранил сына эмира — ты его убил! Не намеренно, но это ничего не меняет. Твоему папаше в отличие от Китсии не было известно, что эмир решил перенести месть на твое потомство. Теперь этой крышка, — Раш указал на Верену, — а Кит и подавно: Ахмед о ней давно знает.
— Так вот оно что…
— Старуха никому не говорила правды, за исключением, быть может, одной Кэсси. — Раш схватил Арчера за плечи и стал свирепо трясти. — Если б не ты, Кэсси бы осталась жива!
Арчер дважды ударил его по лицу. Утерев окровавленный рот, Раш осклабился.
— Хочешь помериться силой. Арчи? Изволь. — Он закатал рукава.
— Прекратите! — крикнула Верена.
— Надо сначала думать, а потом болтать… — прохрипел Раш, набрасываясь на Арчера.
Было похоже, что противники решили драться до победы.
Потные, окровавленные, они не давали друг другу пощады. Верена испуганно метнулась к двери:
— На помощь! Откройте дверь!
За ее спиной трещала мебель, звенел сокрушаемый хрусталь. Раздался звук падения, удар затылком об пол. Она боялась оглянуться.
— Где чертова кнопка? Да откройте же дверь! — Звон стекла стал оглушительным. — Это же смертоубийство! — Она не жалела кулаков, молотя по двери.
За спиной раздался отвратительный металлический скрежет.
Верена обернулась в тот самый момент, когда дерущиеся, опрокинув ограждение, провалились в дыру лестничного пролета.
Она подбежала к винтовой лестнице и стала спускаться в черный зев, откуда доносились стоны, но тут зазвонил телефон. Она бросилась обратно, хватаясь за испачканные кровью перила. Упав грудью на стол, Верена с трудом дотянулась до белой трубки.
— Помогите! — крикнула она в трубку. — Они сейчас убьют друг друга!
Глава 26
Брендан сидел за столом в ее кабинете и наблюдал за грозой.
— Ведьма! — произнес он, не оборачиваясь, как только Кит вошла. — Ты все знала с самого начала. Ты знала, что эта девчонка просто рождена для роли Лейси. — Он резко оглянулся и прожег ее взглядом.
— Откуда, по-твоему, я могла это знать?
— Знала, не отпирайся.
— Все, что я тебе говорила, — правда, все от начала до конца. Это был шантаж.
Брендан задумчиво глядел на нее, поглаживая усы.
— На шантаж ты бы не поддалась, ведь ты сильная!
Кит достала из сейфа бутылку виски и рюмку, наполнила ее до половины, сделала маленький глоток и поискала глазами содовую. Так и не найдя сифон, она села на диван, держа рюмку в руке.
— Брендан, у меня не хватило сил.
— Знаю.
— Неужели? Что-то сомнительно.
Он отвернулся к окну, словно гроза интересовала его больше всего остального. Кит захотелось привести его в чувство криком, но она сдержалась, сказав себе, что наилучшее оружие — откровенность. Иначе все бессмысленно.
