— Ты видишь какие-нибудь цепи на шеях?
Райшед глянул в подзорную трубу.
— Одна на переднем, серебряная. Еще одна на замыкающем, тоже серебряная.
— Значит, на двух колдунов меньше. Уже легче.
— Лишь бы Илкехан не передумал и не решил сам вести своих людей в бой. — Райшед наблюдал в подзорную трубу, как колонна подождала лодки, которые перевезли их на большие корабли, стоящие на якоре в глубокой воде залива. Он именно здесь врезался в берег. — Мне совсем не хочется пробиваться к нему через эту толпу. Сколько у него адептов, как ты думаешь? Сколько времени требуется для их обучения?
— Их не может быть много, правда? — робко предположила я. — И не число имеет значение, а их мастерство в Высшем Искусстве.
— Мы не видели никаких золотых цепей. — Райшед отнял трубу от глаз, чтобы ободрить меня улыбкой. — Кажется, Гуиналь говорила, самых лучших Илкехан послал на Сатайфер.
— Будем надеяться, что она права. — Я подавила стон досады. — Скорей бы закончить с этим.
— Ты говоришь, как Грен. — Райшед вернулся к своей подзорной трубе. — Почему бы тебе не пойти к Шиву и не покараулить с ним?
— Ты пытаешься от меня отделаться!
— Это верно. — Ласковая улыбка смягчила резкость его слов, но он не сводил глаз с далекого замка. — Ты меня отвлекаешь. Иди и болтай с Шивом.
Я сбежала с дюны в ложбину. Мы нашли ее уже под утро, после того, как всю ночь напряженно крались вдоль берега. Она стала для нас большим облегчением, но я с радостью ее покину, как только Райшед и Сорград решат, что из наблюдений мы узнали все что можно и теперь пора действовать. Это бесконечное ожидание только дало мне время оценить все слабости нашего плана и до опасной степени взвинтило Грена.
Я осторожно проползла по песку к тому месту, где лежал Шив. Опустив подбородок на руки, он внимательно смотрел в глубь острова.
Там, где кончались подвижные дюны, росли колючие темно-зеленые кусты, усыпанные желтыми цветами. Там начиналась твердая земля, сухая и песчаная. Она поднималась и падала мелкими холмами, передразнивая океан. Стайка пестрых коричневых птиц прыгала неподалеку, выискивая червяков, которые ближе к вечеру стали выползать наверх.
— Что-нибудь видно? — прошептала я.
— Нет. — Шив был так расслаблен, словно лежал у себя дома на кровати.
— Если б их схватили, мы бы что-то услышали. — Я начинала уставать от собственных сомнений.
— По крайней мере крики. — Рот мага дернулся в улыбке. — Грен рвется в бой.
— Осталось направить его рвение в нужное место. — Я нахмурилась. — Это они?
Шив приподнялся на локтях.
— Думаю, да.
Мы с тревогой следили, как братья кинулись в заросли колючих кустов. Им еще бежать и бежать до нашей укромной ложбины с холма, через который они только что перелезли.
— Я мог бы прикрыть их невидимостью, — пробормотал Шив. Маг явно жалел, что мы не разрешаем ему использовать магию.
Я попыталась сообразить, видят ли братья лодочные сараи на берегу, где дюны подходят к реке, за которой уже высятся холмы. Если видят, то их оттуда тоже видно.
— Вот они, идут. — Шив напрягся, словно кот, не знающий, наброситься ему или удрать.
Сорград и Грен побежали через враждебное пространство, разгоняя коричневых птиц. Я съежилась при мысли, что кто-то услышит их пронзительные крики. Братья мчались дальше, не замедляя бег даже на мягких песках дюн, и бросились мимо нас в убежище.
Я выплюнула изо рта песок.
— Вас заметили?
— Скоро узнаем. — Грен держал руку на мече, жадно повернув лицо к невидимым лодочным сараям.
Сорград бросил мне несколько влажных и грязных кореньев.
— Пожуй, если голодная.
— Спасибо, — буркнула я без энтузиазма.
Райшед обернулся — посмотреть, что принес горец.
— Лопух?
Сорград кивнул:
— И еще осока.
Пока мы путешествовали по этому негостеприимному острову, Райшед и Сорград без труда набивали свои животы. Оба все с большим уважением относились к умению друг друга добывать продовольствие, поэтому я помалкивала, сталкиваясь с едой, которую только истинно голодающий мог полностью оценить. Я лишь надеялась, что мы вернемся домой к настоящей еде раньше, чем я сотру свои зубы до десен.
Сорград уже лежал рядом с Райшедом.
— Наш друг не появлялся?
— Пока нет, — тихо сказал мой возлюбленный.
Грен моргнул, и я невольно вздрогнула. Он с любопытством взглянул на меня.
— Чувствуешь прикосновение Мэвелин?
— Это твои глаза. — Я снова поежилась, ледяные пальцы все еще гладили мою шею. — Глаза Айтена превратились в черные ямы, когда Илкехан поработил его своим Высшим Искусством. Поэтому мне пришлось убить Айтена, давнего друга Райшеда. Дрианон спаси меня от необходимости сделать то же самое для кого-то из этих четверых.
— Не будем накликать беду. — Сорград строго посмотрел на нас обоих. — Сосредоточьтесь на деле. Об остальном будем беспокоиться, когда оно случится.
— Если случится, — с ударением добавил Райшед. — Вы нашли харджирд?
Горец кивнул:
— Он довольно далеко, за тем вторым холмом со всеми этими ягодными кустами.
— Он огромный, — хихикнул Грен.
— Народ увидит, что мы его разрушаем, — нахмурился Сорград. — Но это не проблема. Вот уйти после этого будет потруднее. Есть…
Райшед напрягся.
— Часовые сменяются.
— Вход там? — Сорград смахнул песок с бриджей, кивая на небольшие ворота, прорезанные в боковой стене.
— А что с другой стороны? — Сгорая от нетерпения, его младший брат немного выдвинул меч из ножен.
Мудрая женщина однажды сказала Грену, что ему суждено быть повешенным. Поэтому он уверен, что выйдет невредимым из любой ситуации, не связанной с веревками.
— Сад. Непосредственно в замок мы войдем через канализацию. — Я ощутила комок в горле от внезапного беспокойства. Что, если люк спрятан? Что, если я не смогу его найти? Что, если нас, как крыс, поймают в капкан в сточной трубе Илкехана?
— А вот и наш друг, — медленно проговорил Райшед. — Отлично, приятель, найди себе хороший, теплый уголок.
За время слежки мой возлюбленный установил, что этот часовой — ленивый ублюдок, который укрывается от постоянного ветра за высокими зубцами в углу замка.
— Пошли! — Он сунул подзорную трубу в карман и съехал по открытому склону дюны.
— Где Илкехан? — спросил Грен, когда мы перебегали открытое место.
У нас было ровно столько времени, сколько требуется для шести куплетов песни, которой мать Райшеда определяет готовность своего джема, прежде чем более сознательный часовой дойдет в своем обходе до этой стороны замка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
