Сорград внимательно наблюдал за агонией Илкехана.
— Я допускаю, что твой яд эффективен. Но пока он подействует, тебя десять раз успеют заколоть.
— А ты не стой рядом. — Я закашлялась и отошла подальше: вонь опорожненных кишок и мочевого пузыря добавилась к едкому запаху крови.
— Обделался, как та бедная собачка, — с удовлетворением заметил Грен. — Ну, что теперь?
Шив покачал головой, не сводя глаз с остывающего тела.
— Не думал, что это будет так быстро.
Райшед с каменным видом стоял над трупом.
— Это компенсация за Айтена? — Я обхватила моего возлюбленного за талию.
— Нет. — Он обнял меня. — Ничто не искупит его смерть. В этом проблема с местью. Вот почему я довольствуюсь правосудием.
— Правосудие, месть. — Я твердо встретила его взгляд. — Важно то, что Илкехан мертв.
— Сколько у нас времени, чтобы осквернить тело? — Сорград протянул руку Грену. — Давай используем его собственный нож.
— А сколько времени нужно той кухарке, дабы убедить кого-то, что она видела в саду Элдричских человечков? — поинтересовалась я.
Райшед покачал головой:
— Необязательно кому-то верить, чтобы пойти и выяснить, чего он испугался.
— Тогда мы уходим.
Я бы предпочла продлить страдания Илкехана. Я бы хотела уравновесить чаши весов за те пытки, которым он подверг Джериса, но месть это или правосудие — я наконец победила в многотрудной игре. Колдун, чья злоба преследовала меня в ночных кошмарах, отравляя страхом мои надежды, лежит мертвый у наших ног, а я все еще жива. И намерена и впредь оставаться живой.
— Скорее, пора уходить.
— Как насчет всех этих книг? — Шив смотрел на ряды тесно заставленных полок. — Это бесценный архив. Здесь должны быть ответы на все вопросы Планира и великое множество других.
— Знание — сила. — Я обвела глазами кабинет. — Сила, которую мы не хотим подарить тому, кто окажется здесь самой главной собакой.
Сидя на корточках рядом с трупом Илкехана, Грен поднял голову.
— Книги горят.
— Я могу это сделать. — Сорград щелкнул пальцами, и между ними запорхало пламя.
— Огонь — лучшее средство отвлечь погоню, — согласилась я.
Мы втроем не раз убегали под прикрытием большого пожара. Я открыла сундук у стола. Он оказался полон пергаментов.
— Талмия меграла элдрин фрес.
Языки пламени заплясали на исписанных листах, стирая слова. Возможно, теперь, когда Илкехан слишком мертв, чтобы копаться в моих мозгах, я поучусь еще чему-нибудь из Высшего Искусства.
— Вот. — Сорград сорвал гобелен и обернул им сундук. Как только дерево займется, гобелен перенесет огонь на ковер.
— Мы не можем взять несколько книг? — взмолился Шив.
— Каких? — воскликнула я.
— Лучше поспешите. — Грен отрывал переплет от тонкого тома, сваливая листы вокруг сундука, где уже вовсю пылали пергаменты.
Сорград взламывал другой сундук. В нем обнаружились три серебряные цепи и одна золотая, а также значительная россыпь монет. Горец сгреб их, не обращая внимания на кровь Илкехана на полу.
— Мы разделим это позже, — заверил меня Грен, запоздало включив в свой взгляд Райшеда и Шива.
Не то чтобы мои счеты с эльетиммами могли быть оплачены золотом. Я добавила в свой костерок горсть тростниковых перьев, а Грен убрал в карман серебряный стакан, в котором они стояли.
— Если Келларин хочет возродить изучение Высшего Искусства, нам нужно все это знать. — Маг в отчаянии озирал заставленные книгами стены.
— Знание нельзя уничтожить, Шив, — нетерпеливо сказал Райшед. — Только утратить. Кто-то когда-то заново его откроет. — Он резко остановился. — Что мы должны найти, так это артефакты, которыми владел Илкехан.
— Спящие в Келларине! — Сэдрин прости меня, но я начисто забыла. — Ну же, Шив, люди важнее эфирных абстракций. — Я оставила счастливого Грена присматривать за горящим сундуком.
— Помогите мне здесь. — Сорград уже пытался поднять опрокинутый стол. Райшед помог, и они оба взламывали кинжалами ящики.
— Дайте что-нибудь такое, что будет гореть. — Грен протянул руку.
Под нами хлопнула дверь — мы тотчас умолкли. Горестные крики и топот бегущих ног замерли в отдалении.
— Думаю, кровь просачивается сквозь потолок, — задумчиво протянул Сорград.
— Позвольте мне связаться с Планиром, — снова взмолился Шив. — Если ему удастся собрать связь, они могли бы спасти часть этих книг, прежде чем они сгорят.
Райшед закашлялся. Воздух мутнел от дыма.
— Не следует поджаривать Илкехана, если мы хотим потрясти людей элдричской местью на его теле. Вытащите его в коридор и изуродуйте, пока мы ищем артефакты.
Грен и Сорград тотчас бросились к окровавленному трупу и за руки выволокли его из комнаты.
— Шив, по нашему плану ты должен творить иллюзии, нагоняя страх на людей Илкехана, когда мы будем пробиваться наружу. — Райшед с минуту колебался. — Ладно, попробуй связаться с Планиром, пока караулишь, но смотри, чтобы нас всех не убили ради горстки изъеденных червями книг.
— Мне тоже дорога моя шкура, — заверил его маг. Он схватил полированный серебряный поднос и вышел в коридор; зеленый магический свет закружился вокруг него.
Райшед снова закашлялся.
— Если здесь есть артефакты, нужно найти их быстро.
Сундук пылал, как жаровня часового, и штукатурка над головой уже чернела от копоти.
Закрыв глаза, я представила себе огромную пещеру Эдисгессета, пустую, если не считать тех немногих, что все еще связаны древним заклинанием. Я услышала тихие шаги дежурных, раздающиеся в тишине. Я увидела освещенные солнцем ступени у самого входа, ощутила мягкий ветерок, благоухающий летней зеленью снаружи. Я вспомнила легкий озноб, охвативший меня, когда я шагнула из света во всепоглощающую тьму.
— Тервир эманет виз алад эгадир.
Это было даже не заклинание, просто бойкий отрывок из смешной сказки о растяпе по имени Нигадин. Он пошел искать свой нож, а найдя, вспомнил, что оставил где-то свой пояс. Отыскав пояс, он обнаружил, что нет сапог. Найдя сапоги, он вдруг понял, что не хватает штанов, и так далее. Но я уже использовала это заклинание, когда потерялся юный Тедин, и оно привело меня к парню. Я удержала в уме образы тех, чьи тела лежат в той пещере. Старик Дженс: землистое лицо с запавшими щеками и крючковатым носом, пряди волос, удивительно темных, зачесаны поперек лысой макушки. Мальчишка, чье имя я не запомнила: кожа белая, как молоко, взъерошенные волосы отливают рыжиной, намекающей на Лесную кровь, голова выглядит слишком большой для его тщедушного тела. Велейв, давняя подруга Зигриды: загрубевшие от работы руки с опухшими суставами сжаты под свисающими грудями, даже заклинание не смогло разгладить морщины беспокойства и тяжкого труда, выгравированные между ее бровями. Рядом Порса, ее дочь: глупое, хорошенькое личико закутано в кокетливую кружевную шаль, локоны такие же жесткие, как в тот день, когда их завили щипцами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
