Герцоги провинций Орландана и другие вельможи, чьи предки сыграли заметную роль в истории Роланда, друг за другом шествовали по застеленному ярко-алым ковром южному проходу, ведущему в храм; такой же ковер украшал северный предел и доходил до центральной части базилики. Мозаичные изображения языков пламени на внешней части круглого здания, создающие впечатление полуденного солнца, застывшего на небе, были вычищены до блеска. Каждого входящего в базилику приветствовал радостный вопль собравшихся зевак.
Квентин Балдасарре, герцог Бет-Корбэра, вошел в базилику как раз в тот момент, когда Рапсодия опустилась на скамью. На измученном, изборожденном морщинами лице герцога яростным огнем горели глаза, но больше ничто не выдавало терзавшую его душевную боль.
— Вы где были, дорогая? — с беспокойством спросил Риал. — Я уже подумал, что вы решили вернуться в Илорк. — Он взял ее под руку и добавил: — Вы великолепно выглядите.
— Спасибо. Прошу меня простить за опоздание, я недооценила кое-какие факторы.
Когда Рапсодия увидела Ирмана Карскрика, герцога Ярима, ее передернуло. Он был одет в черные шелковые панталоны, белую рубашку, отливающий серебром камзол и плащ, а его голову украшал рогатый шлем, как у неизвестного, который пришел на помощь Ракшасу, когда она прошлым летом сражалась с ним в базилике Звезды. Через несколько мгновений она заметила на голове Благословенного, стоящего у алтаря, точно такой же шлем, только красного, как и его одеяние, цвета.
«Наверное, это Ян Стюард, Благословенный Кандерр-Ярима, брат Тристана», — подумала она, глядя в серьезное лицо, освещенное языками пламени, вырывающегося из самого сердца Земли и горящего в центре базилики.
Запели фанфары, толпа заволновалась, а гости поднялись со своих мест. Воздух наполнили восторженные крики — это в северном пределе появился Тристан в небесно-голубом с белой отделкой свадебном костюме и длинном белом плаще с горностаем. Он окинул взглядом базилику, и на мгновение его глаза остановились на том месте, где сидели Риал и Рапсодия. Затем в сопровождении двух юных пажей он, высоко подняв голову, прошествовал к Алтарю Огня и едва заметным кивком поприветствовал брата.
Снова раздались громкие возбужденные крики, и Рапсодия с Риалом повернулись в сторону южного предела, где замерла Мадлен Кандеррская, одетая в великолепное белое подвенечное платье, украшенное тысячами сияющих жемчужин. Она опиралась на вытянутую руку своего отца, Седрика Кандерра. Рапсодии показалось, что она видит печаль в его глазах, хотя лицо отца Мадлен было совершенно спокойно.
Они двинулись вдоль прохода, за ними шли две совсем маленькие девочки, которые несли точно такие же шкатулки, как и те, что были в руках у пажей Тристана; далее следовала целая процессия юных леди, поддерживающих длинный шлейф платья Мадлен. В этот момент кто-то тихонько тронул Рапсодию за локоть.
— Вот ты где, моя милая, — прозвучал мягкий голос Ллаурона. — Я так рад, что у тебя все в порядке и ты смогла присутствовать на свадьбе. — Наклонившись вперед, он спросил заговорщицким тоном: — Мне показалось или я действительно видел, как ты приехала на телеге лудильщика? Необычный выбор транспортного средства для гостьи регента.
— Здравствуйте, Ллаурон. — Рапсодия поцеловала Главного жреца в щеку, а потом окинула его внимательным взглядом. За семь лет, проведенных у Роуэнов, она так и не сумела простить Ллаурона за то, что он не прислал в Сорболд помощь, когда она так в ней нуждалась. — Мы, крестьяне, передвигаемся именно на таких телегах, а на королевские церемонии нас приглашают редко. — Она отвернулась от Ллаурона и увидела, что Мадлен подошла к Алтарю Огня. — Мне еще не приходилось видеть роланданской свадебной церемонии.
— Самое настоящее варварство, — весело заявил Риал и поклонился Главному жрецу. — Рад вас видеть, ваша милость. Вы со мной согласны?
— Абсолютно, — рассмеялся Ллаурон. — Мы, сторонники истинной веры, выступаем за простоту, но не одобряем столь прямолинейных ритуалов. Странно, правда? Ведь мы поклоняемся природе во всех ее проявлениях, а их верования считаются гораздо более цивилизованными. Ну да ладно.
— А я не вижу тут ничего варварского, — заявила Рапсодия, увидев, как Тристан опустился перед своей невестой на одно колено.
— Подожди, дорогая, — улыбаясь, сказал Ллаурон. — Ритуал Соединения еще не начался.
— Какую цену вы предлагаете за невесту? — спросил Благословенный у Седрика Кандерра.
— Сорок тысяч золотых, сто орланданских слитков платины, пятьдесят брусков древнего райзина, — с гордостью в голосе ответил Седрик. — Мы заключили эту сделку в соответствии с традициями церкви и законами Роланда.
— Бьюсь об заклад, если бы Тристан заупрямился, он заплатил бы гораздо больше, лишь бы от нее избавиться, — наклонившись к своей соседке в элегантном платье, прошептал один из гостей, сидевших перед Рапсодией, и та с серьезным видом кивнула в ответ.
— А что такое цена за невесту? — спросила Рапсодия у Ллаурона.
— Сколько отец Мадлен готов заплатить Тристану Стюарду, чтобы сбыть ее с рук, — хихикнув, ответил Главный жрец. — Таков обычай, но на этом бракосочетании громадная сумма говорит о многом.
Рапсодия с интересом наблюдала за тем, как Седрик Кандерр достал свиток и перо.
— Что-то вроде приданого, которое давали за невесту в деревне, где я выросла, — заметила она. В это время Тристан изучил бумаги, взял перо и, положив их на восковую дощечку, протянутую Благословенным, поставил свою подпись. — Хотя у нас считалось, что это подарок родных невесты молодой семье.
— Может быть, у вас так все и было. А здесь другие законы. Если молодой муж по прошествии года посчитает, что его жена не стоит заплаченных за нее денег, он имеет право вернуть ее отцу и должен отдать половину полученного на свадьбе.
— Половину? — удивленно переспросила Рапсодия. В этот момент Седрик Кандерр поцеловал Мадлен в щеку и отправился на свое место во Внутреннем Круге. — Почему только половину?
— Ну, поскольку она больше не… девственница, она падает в цене.
— Но…
— Перестань, Рапсодия, что с тобой? Прекрасная система, — шутливо заявил Ллаурон. — В Патриархальной вере первая годовщина свадьбы отмечается очень пышно, поскольку она означает, что муж решил оставить у себя жену навсегда. Мне рассказывали, какие тут устраивают грандиозные пиры по этому случаю! Ой-ой-ой, ты, похоже, возмущена, дорогая. Покраснела, точно свекла, этот цвет совсем не гармонирует с твоим великолепным платьем. Мне казалось, ты уже научилась терпимо относиться к чужим обычаям. — Он наклонился поближе и прошептал ей на ухо: — Ты не можешь себе представить, как я рад видеть тебя в здравии, несмотря на то что Каддир не смог тебе помочь. Да и миссия твоя, насколько я понял, прошла успешно. Я тобой горжусь. Что…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
