3. Обязать т. Жукова немедленно сдать в госфонд все незаконно присвоенные им драгоценности и вещи» [Цит. по: Жуков Ю. Тайны Кремля. М., 2000. С. 446–447.].
Такова действительная причина «репрессий», обрушившихся после войны на голову «полководца Победы». А не то, что Сталин, дескать, ему белого коня не простил…
К грабежу побежденных можно относиться по-разному. Были времена и полководцы, когда взятый город отдавался армии на три дня. Были времена и полководцы, когда за грабеж расстреливали. Так что к самому факту мародерства, пусть бы и генеральского, я отношусь никак.
Но во время Великой Отечественной войны, — так уж вышло, — мародеров расстреливали. И уж простите, я не могу относиться никак к генералу, который цинично, на виду у всех, плюет на собственные приказы (поскольку отдать приказ о запрете мародерства было его прямой обязанностью как командующего фронтом), и при этом развращает подчиненных — при том, что в подведомственных ему войсках за мародерство реально расстреливали. Уж простите, интеллигентское всепрощение пока что не дается. Будем работать над снижением морального уровня…
…Прославленного полководца сажать не стали. Ограничились тем, что из Одесского округа переместили его в тыловой, малозначимый Уральский. Интересно другое: сразу же после смерти Сталина маршала Жукова вернули на прежний пост заместителя министра обороны. Почему бы вдруг такая перемена?
Может быть, несколько прояснит ситуацию тот факт, что в 1940 году генерал Жуков был назначен начальником Киевского особого военного округа. Главным чекистом на Украине в то время был Серов. Тот самый. А Первым секретарем — Хрущев. Тоже тот самый.
Так надо ли объяснять, кто стоит за постановлением Президиума ЦК о реабилитации генералов? Троих пишем — Булганин, Руденко, Чепцов; два в уме — Серов и Жуков; один в знаменателе, в качестве фундамента — «дорогой Никита Сергеевич».
Что любопытно: выйдя из тюрьмы, генерал Телегин потребовал вернуть ему конфискованное имущество. В том числе и эшелон с трофейным барахлом. А Лидия Русланова потребовала назад свою шкатулку с бриллиантами. Ей предложили компенсацию в 100 тысяч рублей. А она хотела миллион и утверждала, что на самом деле бриллианты, находившиеся там, стоили вдвое больше.
Но и это еще не все. Три года спустя пришла очередь и Чепцова, одного из тех, кто начинал реабилитацию генералов. Маршал Жуков продолжал заниматься «восстановлением справедливости». 19 ноября 1956 года он подал в ЦК следующую записку:
«Председатель Военной Коллегии Верховного Суда СССР генерал-лейтенант юстиции Чепцов Л. А. и главный военный прокурор и заместитель генерального прокурора СССР генерал-майор юстиции Варской Е. И. в период 1946–1951 гг. своими действиями способствовали незаконному осуждению генералов Советской Армии по сфальсифицированным на них делам бывшим министерством госбезопасности…
…
Варской Е. И. в 1947–1948 гг. утверждал обвинительные заключения на арестованных генералов Терентьева В. Г., Варенникова И. С., Минюк Л. Ф., Крюкова В. В., Филатова А. А. Все эти генералы в период войны 1941–1945 гг. были моими адъютантами и для особо важных поручений, дела на них были явно сфальсифицированы, причем все они вынуждались к даче ложных показаний и на меня…»
ЦК КПСС требования маршала Жукова послушно выполнил. А почему нет? В конце концов, оба юриста были хоть и перестроившимися, но все же сталинскими кадрами. И пусть они верно служили новой власти, но все же лучше было бы заменить их своими.
Таковы были первые «жертвы режима», реабилитированные Никитой Сергеевичем по обретении власти, и их покровители [Знала я, что реабилитация — гнусная тема, но чтобы при первом же касании оттуда поперло, как из деревенского нужника, в который бросили килограмм дрожжей…].
Внимание…
Пусть это будет естественный отбор, но ускоренно и заботливо направляемый.
Виктор Черномырдин
…Естественно, первыми сориентировались те, кто знал. Сами ли поняли, или же им подсказали — большой разницы нет. Первые имена в сборнике «Реабилитация» не случайны и большей частью известны. Среди них такие люди, как Константин Орджоникидзе, Анна Аллилуева (жена оставившего по себе жуткую память чекиста Реденса), А. Косарев, В. Варейкис, заливавший кровью Дальний Восток… Уж на что Рой Медведев антисталинист, но и он говорит, что это была «выборочная реабилитация жертв сталинского террора. Речь шла главным образом о родственниках и близких друзьях всех тех, кто теперь находился у власти» [Медведев Р. Никита Хрущев. Отец или отчим советской «оттепели»? М., 2006. С. 99.].
Тех, кто знал — своих для новой власти, — вычислить легко. В частности, по ритуальным «наездам» на Берию, которого уже начали раскручивать как «творца репрессий» [Еще до работы над книгой «Последний рыцарь Сталина» у меня было ощущение, что Берия — кодовая фигура эпохи. И в самом деле — кодовая. По отношению к этом человеку персонажи того времени распределяются по «командам» с удивительной легкостью.]. Для понимания интриги это бесценнейшие документы. Уже тогда, летом 1953-го, Хрущев заботился о легенде для своего переворота.
Из письма Е. Д. Гогоберидзе, сестры Левана Гогоберидзе (до ареста — секретаря Сталинского горкома ВКП(б) в Ростовской области) Микояну. 16 июля 1953 г.:
«…Сегодня, наконец, настал час, когда воочию стало ясно, что человек, загубивший Левана — враг народа. Берия загубил его сознательно, боясь разоблачений.
Вряд ли Вам доподлинно известно, как Л. Берия ненавидел Левана за то, что в руках Левана оказались в свое время (1933 г.) материалы, свидетельствовавшие о позорных фактах его биографии (имеется в виду работа Берии в контрразведке мусаватистского правительства в Баку в 1919 году. — Е. П.). Серго (Орджоникидзе. — Е. П.) велел Левану молчать, пока не будут собраны неоспоримые доказательства. Следующие два-три года, если Вы помните, Леван тяжело болел, а затем наступил 1936–1937 год, и Берия разделался с ним…
…Я не знаю, какие показания вынуждали его дать, возможно, он и оговорил себя, но пусть его осудит тот, кто не знает, какие "методы воздействия" применял в ту пору Берия на допросах тех, кого он считал опасными для своей карьеры…»
О своей сомнительности документ прямо-таки кричит. Во многое можно поверить, но когда сестра арестованного брата не знает, какой пост занимал во время его тюремного сидения человек, «посадивший» его… Берия в то время был Первым в Грузии и уж никак не мог влиять на судьбу человека, «посаженного» в Ростове — кстати, вотчине Евдокимова. Но если это письмо не фальшивка… Если оно — не фальшивка, а было написано тогда, в июле 1953 года, — то это значит, что Хрущев уже тогда понимал, что придется отвечать за 1937-й. И стало быть, ни о какой спонтанности его доклада на XX съезде и речи быть не может. Удар готовился все эти два с половиной года.
