Кто же они были? Какие имена содержатся в первых постановлениях о реабилитации?
8 апреля 1954 года Руденко и Серов подали в ЦК докладную записку о реабилитации сосланных членов семей тех, кто был репрессирован по делу «Еврейского антифашистского комитета».
15 апреля — постановление президиума о реабилитации тех, кто проходил по «ленинградскому делу». Глубоко свои, партийные товарищи.
В тот же день Руденко подал докладную записку «о фальсификации "дела национального центра в Академии наук СССР"».
4 июня — записка Руденко о реабилитации маршала авиации С. А. Худякова, который был осужден «за измену Родине и злоупотребление служебным положением». Согласно разъяснениям Руденко, маршал был расстрелян за то, что в 1918 году его завербовал английский разведчик, и хотя конкретным шпионажем Худяков не занимался… Одно только неясно: при чем тут «злоупотребление служебным положением». Любопытно было бы взглянуть на дело…
2 августа — записка Руденко о реабилитации генерал-лейтенанта Рычагова.
4 августа — о реабилитации бывшего секретаря ЦК ВЛКСМ Косарева.
4 ноября — записка Руденко о реабилитации журналиста М. Кольцова.
10 ноября — бывшего наркома совхозов Н. Демченко.
12 ноября — бывшего секретаря сначала Московского, затем Калининского и Воронежского обкомов ВКП(б).
19 ноября — бывшего секретаря ЦК КП(б) Узбекистана Азимова…
Ну и так далее. То есть, как видим, все та же своя тусовка.
Этот процесс шел и дальше. Вот колоритный пример — комиссар госбезопасности 1-го ранга Станислав Реденс, один из самых кровавых ежовских палачей, осужденный 21 января 1940 года за шпионаж, участие в заговорщицкой организации в системе НКВД и за массовые необоснованные аресты. Казалось бы, никакой реабилитации Реденс не подлежит, уже хотя бы по той же причине, по какой не подлежал ей и Ежов. Но… на одном из этапов своего славного боевого пути он был начальником УНКВД по Московской области, как раз тогда, когда Первым там был Хрущев. С ним вместе Никита Сергеевич и готовил репрессии по приказу № 00447.
Реденс был женат на свояченице Сталина Анне Аллилуевой. Когда началась реабилитация, его вдова стала «требовать справедливости». При проверке дела выяснилось, что Реденс действительно проводил необоснованные аресты, требовал от своих подчиненных применения пыток. Поэтому в 1957 году Аллилуевой отказали.
Тогда неугомонная вдова обратилась к Хрущеву, и тот велел: реабилитировать. Только этим можно объяснить то, что при очередном рассмотрении в 1961 году дело было прекращено «за отсутствием состава преступления». При этом в определении указывалось, что «Реденс, работая начальником УНКВД Московской области и Наркомом внутренних дел Казахской ССР, производил массовые необоснованные аресты советских граждан, применял к арестованным незаконные методы следствия и допускал фальсификацию следственных материалов. Эти его действия подлежат квалификации по статье Уголовного кодекса, предусматривающей ответственность за должностное преступление. Однако в настоящее время решать вопрос о квалификации действий Реденса нецелесообразно».
И вы что думаете, он был один такой?
Глава 13
ЗРЯЧАЯ ФЕМИДА
Незаконное мы совершаем немедленно, неконституционное требует несколько больше времени.
Генри Киссинджер
Как уже не раз говорилось за последние десять лет, репрессии — сложнейший процесс, в котором все перепуталось: следственная работа и фальсификации, дела подлинные и мнимые, признания и самооговоры. То, что те или иные люди реабилитированы, на самом деле ничего не значит. Реабилитировать — дело нехитрое, было бы желание. Найти в деле несколько упущений по части УПК, составить обоснование: такие-то показания не подтверждаются, такие-то проходящие по делу свидетели уже очищены от всех обвинений… А если при этом еще не упоминать подтверждающихся показаний, нереабилитированных свидетелей и заявить, что все признания получены под пытками… В общем, ударим по необоснованным репрессиям повальной реабилитацией!
Разобраться же в самом процессе гораздо сложнее. Самый конкретный пример: к человеку применили «физические методы», и он заговорил. Он может оговаривать себя и может говорить правду. Как отличить одно от другого? Нет-нет, конечно, я понимаю: у нас не было ни шпионов, ни заговорщиков, ни саботажников, поэтому, естественно, оговаривали себя все. Но ведь чисто теоретически-то можно предположить, что в это сообщество невинно убиенных и какой-нибудь шпион затесался…
Второй пример: человек на суде отказывается от своих показаний. Он может быть невиновен и может быть виновен и бороться за жизнь [Что касается заявлений о невиновности, то буквально на днях телевизор преподнес совершенно замечательную историю. Грабитель пришел в магазин, направил пистолет на кассира и потребовал деньги. Случайно зашедший в тот же магазин сотрудник милиции взял его на месте, с поличным, с оружием в руках. Тем не менее он от всего отпирается: не знаю, не помню, пьян был…]. Третий пример: человек на суде признается. Он может быть сломлен или может быть честен и раскаиваться в содеянном. Как отличить одно от другого двадцать лет спустя? Четвертый пример: по какой статье в 1937 году могли пустить организатора массового террора против собственного народа товарища Эйхе? За организацию массового террора? Так ведь он лично вроде бы ни при чем, дела стряпал товарищ Миронов, Эйхе только приговоры подписывал. «По букве закона» к нему не прицепишься. Вот и пришлось действовать «по духу» — пришить самое распространенное обвинение и расстрелять без особых доказательств (если он на самом деле невиновен в антиправительственной деятельности, что еще не есть факт). Видите, как все запутано? Это первый нюанс.
Нюанс второй. Представление о юстиции у Генерального прокурора СССР товарища Руденко было, мягко говоря, своеобразное. Бывший военный прокурор А. Сухомлинов уже в наши дни разбирался с делом, которое Роман Андреевич вел лично — и охарактеризовал его коротко: «Дело Берия — парад фальшивок» [Сухомлинов А. Кто вы, Лаврентий Берия? М., 2004.]. Причем фальшивок, рядом с которыми самые грубые ежовские подделки — игра виртуоза. И если в одном случае Руденко на государственные законы и правила ведения следствия цинично плевал (не брезгуя самыми грубыми подтасовками и прямыми выдумками в духе дамских романов, вроде убиения посла деревянным молотком по голове [ «Убийство» посла СССР в Китае Бовкун-Луганца. См. Прудникова Е. Последний рыцарь Сталина. ]), то где основания считать, что в других случаях будет иначе?
