– Шаркина гы? – коверкая слова, отозвалась тень в темноте.
– Что Вы ему сказали, – переспросил Макс.
– Я говорю, что ты геройский парень, если бы у меня были такие в команде, я бы уже был королем на каких-нибудь экваториальных островах.
– В команде? Ну да, у Вас же была команда, вы говорили, что были рыбаком.
– Рыбаком, да, и им тоже, – пират засмеялась вполголоса.
– Потише ты, жеребец, – отозвалась тень в углу.
Макс, едва передвигая ватными с перепугу ногами, еще не вполне пришедший в себя, спрыгнул с нар вниз. Дверь в камеру была закрыта, а в темном углу, прячась от света, стояла коренастая фигура в серо-мышиной форме надзирателя.
– Чего зенками выставился, – огрызнулась фигура, – Хватай манатки – и вперед, не на бульваре. Слыхал, что пахан твой сказал?
Макс было кинулся собрать нехитрый скарб из зубной щетки, мыла и видавшего виды свитера, да потом бросил, понимая, что ничего ценного в камере нет, а рюкзак с земным снаряжением отняли полицейские еще при аресте. По скорому нахлобучил свитер, вставил ноги в ботинки без шнуровки и объявил что готов.
Тюремщик критично оглядел несуразный вид Макса, буркнул Рекону что-то типа:
– Ну, ты этого переодень потом, а то его первый же наряд и заарестует обратно.
Наклонился к Рекону, что-то говоря тому на ухо на непонятном наречии. Лицо того посерело, сбросив самодовольно уверенную маску.
– Пойдем, – скомандовал надзиратель, – И чтобы тихо крались, как мыши.
Заключенные кивнули, и весь небольшой отряд тронулся вперед, к свободе.
* * *
Низкие облупившиеся, сводчатые переходы старой тюрьмы петляли, словно кишечный ход окаменевшего тысячелетия назад животного. Надзиратель нервно позвякивал связкой ключей, подбирая подходящий, ловко открывал разделяющие секторы тюрьмы решетки. Порой велел встать к стене и ждать, а сам проходил вперед со словами "обсудить надо с коллегами, стойте".
Минуты тянулись в тягостном ожидании, и в эти мгновения до них докатывались отголоски жизни, идущей своим особым чередом в душных каморках тесных камер. Там спали и мучились бессонницей, ели и пили, играли в карты за махорку и просто убивая бесконечное время. Где-то скрипела упрямая сталь самодельного ножа, вытачиваемого об угол кирпичной стены, кто-то, ругаясь, ломал остатки карандашного огрызка, вышкрябывая написанную не читаемыми письменами записку. Тут, в этих полутемных стесненных норах даже ночью не замирала жизнь, движение человеческой плоти и разума, ищущего выхода своей нескончаемой энергии.
Паузы не длились долго, надзиратель боялся оставлять их одних. Они проходили уснувшие посты, повизгивала сталь закрываемых перегородок.
Маленький отряд, преодолевая этаж за этажом, спустя полчаса, добрался до чердака.
– Все, пришли, выше чердак. Переодевайтесь. Там, в вещмешке две серые простыни, специально для вас выклянчил у прачки, – он скабрезно улыбнулся. – Будете там ими накрываться, когда вылезете на крышу. Сама крыша плоская, что тот стол, так что ползите тихонечко себе на противоположный конец. Там лестницу сбросите – и ищи ветра в поле, – тюремщик склонился, ковыряя ключом в проржавевшем зеве замка. – Ну, вот так вот. А теперь прощевайте.
– Бывай, – скупо поблагодарил провожатого пират, перекладывая тюремную робу в освобожденный заплечный мешок. – За мной не заржавеет.
– Не загадывай, – грустно ответил надзиратель.
* * *
– Прыгай, – раздался сдавленный голос из темноты, – Не высоко, прыгай, ослица твоя мать!
Макс завис в темноте, не чуя ногами земли, цепляясь за последнюю ступеньку веревочной лестницы. Улица, погруженная во тьму, разбавленную мокрой хмарью холодного тумана, казалась покрытой непрозрачным черно-серым газовым шифоном, лишь фонари и прожектора на стенах тюрьмы распарывали острыми углами света непроглядную даль студеного ночного неба. Пальцы занемели от напряжения, разрезанная неведомо где до крови ладонь неприятно ныла. Он разжал руки, неудачно упал, гася инерцию, на колени, ойкнул от резкой боли.
– Подымайся, не пляж, – недовольным голосом проскрипел Рекон, – вдоль стены ползи.
– А где машина?
– Не знаю, тут хоть глаз выколи, как в гробу. Идем…
Где-то совсем подле них, не больше, чем в десяти локтях, из кромешной тьмы кто-то затянул заунывно-пьяно протяжную песню, мотив подхватил второй, а потом и третий, не попадая, забасил, по собачьи подвывая на нижних нотах. Рука пирата легла на рот Макса, они замерли, вжались в кирпичную стену, ожидая. Зашаркали разбитые ботинки по каменной кладке мостовой, мелькнули тени – пьянчужки, увлеченные своей нехитрой забавой и подогретые изрядной долей крепкого эля, прошли прочь, не заметив беглых узников.
Рекон разжал руку, цепко державшую молодого человека.
– Идем дальше, – шепнул он чуть слышно. – Вон там, видишь?
– Нет, что там?
– Похоже, машина там. Вижу контур. Я пойду ближе, дам тебе знак, – Рекон нырнул в темноту, и из поглотившей его туманной взвеси донеслось: – До моего сигнала не шевелись!
Макс не ответил, всматриваясь в ночь, туда, где должна была прятаться спасительная капсула автомобиля. Поежился, запахивая не сходящиеся полы короткой куртенки, выданной взамен грубой арестантской робы Реконом. Посмотрел на затянутое облаками небо, пытаясь разглядеть высокие звезды. Где-то за облаками, вдали от этих странных и чужих мест лежал простой и понятный родной мир, не бывший раем, но сейчас казавшийся таким далеким, недостижимым и желанным.
Затрещал стартер заводимого двигателя, вспыхнули яркие глазницы фар, озаряя выщербленную язвинами ям дорогу. Глаза фонарей призывно мигнули, приглашая. Макс затрусил к машине, прижимаясь к стене, робея выйти на свет.
– Сюда, скорее.
Дверца распахнулась, Макс упал на казавшийся удивительно мягким, после тюремных нар, задний диван, Рекон вскочил с другой стороны.
– Все в порядке, трогай, – торжествующее выкрикнул он.
Молодой человек перевел взгляд на водителя не удосужившегося повернуться и даже поприветствовать его, в тусклом свете приборной доски черты его лица показались ему знакомыми. Да, так и есть, он видел этого человека ранее, вот только где? Мотор заурчал машина катилась по темным переулкам, удаляясь прочь от тюремного комплекса.
– Здравствуйте, Макс, какая нежданная встреча, – с долей сарказма сказал водитель, поглядывая в зеркало.
– Вы… Вы меня знаете?
– Так же, как и Вы меня, – ответил тот.
– Баллистер! Черт побери! Как Вы здесь… оказались! – Макс дернул ручку, пытаясь открыть дверь, но замок лишь мягко щелкнул не поддаваясь.
