— Вот видишь, больную женщину, не вашего рода, — покачал головой Збрхл. — А мне ты говоришь: откажись. Да этого подлеца надо по кусочкам…
— По кусочкам-то я должна была себе язык откусить, а не рассказывать вам это. Потому что получается, что я — грязный соломенный тюфяк для каждого сукина сына, который здесь проезжает, дура и братоубийца. Но вы — мои друзья, и я обязана вам четко объяснить, почему вы должны уехать. И не возвращаться. Никогда.
— Ерунду городишь, — буркнул он. — Никакая ты не…
— Не имеет значения, — мягко прервала она. — В этой истории речь идет о морали, больше не о чем. А мораль такова: из трех попыток снять проклятие каждая последующая заканчивалась хуже предыдущих. Вначале обесчестил один, потом изнасиловали две дюжины, потом мне пришлось брата… Конечно, это меня закаляло. Я кое-как двигалась, и близким приходилось меня все меньше стеречь, чтобы я с ведром и веревкой не прокралась в конюшню. Но тогда я моложе была. Молодые больше вытерпеть способны, хотя бы потому, что они глупые, наивные и полны надежд. У меня надежд нет. Во всяком случае, не столько, чтобы пытаться снять проклятие.
— Так что? — буркнул Збрхл. — Простыню на дымоход? Делай с нами что хочешь, грифон, ты наш хозяин, а мы рабы твои покорные? Так ты это себе представляешь? Покорно ожидать, пока засранец прилетит и кишки у тебя выпустит? Или у сыновей? А может, прибраться, сказать: «Ну что ж, такова наша судьбина», и поджидать очередного мерзавца, который тебя за горло схватит и выродком осчастливит?
— Збрхл!! — Ленда вскочила с лавки.
— Збрхл… — предостерегающе бросил Дебрен.
— Что — Збрхл?! — Ротмистр тоже не выдержал. — Я что-то не так сказал? Дерьмо и вонь, вы что, слепые?! Видно же, что в ее пустой башке творится! Сердце у нее куда более золотое, чем волосы, и она хочет пожертвовать собой, лишь бы не подвергать опасности нас. Ты думаешь, я этого не понял, дурная баба?! Я не слепой!
— Но не иначе как глухой, — проворчала она. — Я же говорю: вы — мои друзья, и поэтому я взашей выбрасываю вас к чертовой матери!
— Тоже мне дружба! Зимой, раненых!
— Вы погибнете, а мне опять какое-нибудь несчастье привалит. Вот какой будет конец. — В противоположность Збрхлу она полностью держала себя в руках. — Поэтому я настоятельно требую, чтобы вы покинули мой дом.
— Меня еще ни один корчмарь из корчмы не выгонял! Не говоря уж о корчмаревой бабе!
— Не кричи на нее, — процедила сквозь зубы Ленда.
— Все когда-нибудь бывает в первый раз, — спокойно проговорила Петунка.
— Прекратите, — попросил Дебрен.
— Дебррррен прррав! — поддержал его Дроп. — Рррразумно рррассуждаем. Констрррруктивно.
— До сих пор меня еще ни одна курица уму-разуму не учила! Захлопни клюв, бульонщик!
— На него тоже не кричи, — предостерегла Ленда. — Как раз он-то разбирается во всем куда лучше нас.
— Эва как! — Брови ротмистра полезли на лоб.
— Похоже, ты не мозгами, а яйцами думаешь, — пояснила она малоприятным тоном. — И, сдается, именно птица нужна, чтобы объяснить тебе, что даже курицы не позволяют яйцам вмешиваться, когда речь идет о серьезных вещах.
— А люди — молокососам, у которых еще молоко на губах не обсохло! Дебрен, отведи ее куда-нибудь в сторонку и отхлещи по заду ремнем, иначе я не сдержусь!
Дебрен вздохнул.
— Я знаю одно заклинание… — начал было он.
— Дерьмо твои заклинания! Ремнем по заду — и конец!
— Глупый морвацкий грубиян…
— Я хозяйка этого трактира и решительно…
— …которое голосовые связки парализует, — договорил Дебрен.
Внезапно повисла тишина. Ленда даже села. Дебрен переждал немного, потом стащил с баррикады табурет и, усевшись на него верхом на полпути между лавкой и столиком Петунки, заявил:
— Осталось мало времени, а я хотел еще вздремнуть до рассвета. Что бы мы ни решили, лучше быть в форме.
— Правда, — неожиданно поддержала его Ленда. — Давайте договоримся, что и как, и по кроватям.
Она удивила всех, но показал это только Збрхл:
— И что это тебе так вдруг приспичило?
— Захотелось с Дебреном под перину залезть, — насмешливо ухмыльнулась она. — Желаешь еще что-нибудь знать, или можно поговорить о серьезном?..
— Не о чем говорить, — заявила Петунка не вполне уверенно. — Выезжаете, и конец.
— Поговорить-то есть о чем, — бросил Дебрен. — Только покороче. Предложение, обоснование, голосование. Так я это вижу.
— Голосование! — фыркнул Збрхл. — Ты что ж, демократию возвернуть хочешь?
— Демократия зиждется на всеобщем голосовании, — пояснил магун. — В том числе последних остолопов, мерзавцев и невежд. У нас же есть и разум, и приличные намерения, и неплохое понимание ситуации.
— И хозяйка заведения, — напомнила Петунка. — Права которой никак нельзя не учитывать.
Ленда, которая явно колебалась, приняла решение:
— Дебрен прав. И королей избирают, когда угасает род. Феодализм не противоречит принципам голосования, главное, важно, чтобы голосовали люди компетентные. — Она слегка вызывающе обвела всех взглядом. — Кто-нибудь считает кого-либо из присутствующих лицом некомпетентным?
Собравшимся пришлось задуматься. Дебрен принял всеобщее молчание за согласие — но ошибся.
— Я не расист, — заявил Збрхл, — но даже при демократах куры права голоса не имели.
— Что ты имеешь против Дропа? — Ленда скорее удивилась, чем возмутилась. Возможно, потому, что само заинтересованное лицо подтвердило спокойным кивком.
— Лично я — ничего. Конечно, он из тех бабников, которые себя петухами почитают. Но в данном случае он сам себе дает отвод в качестве участника совещания. Видно же, что он глазищами за тобой, как верный пес, водит. Да и Петунке поддакивает. Значит, он ограниченно вменяемый. Скажи, что ты голодна, и он тебе бульон из самого себя предложит.
— Добрррроворрьно отказываюсь, — предупредил Дроп.
— Браво! — похвалил его Дебрен, которому перспектива предоставления Ленде двойного права голоса улыбалась даже меньше, чем Збрхлу.
— Если исходить из таких критериев, — послала ему недобрый взгляд Петунка, — то и ты, наверное, откажешься?
— А заодно и Збрхл, — буркнула Ленда, ни на кого не глядя.
Дебрен, который глядел, отметил, что все вроде бы покраснели. Кроме попугая.
— Кончайте шутить, — холодно проговорил чародей. — Предложение Петунки мы знаем. Выслушаем других, а потом будем голосовать. Кто против? — Трактирщица было подняла руку, но раздумала и, наклонившись, протерла лоб Йежину. — Нет? Прекрасно. Итак, чтобы попусту не затягивать…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
