Первыми появились три Разрушителя, пробежали с поднятыми руками. Пересекли Главную улицу, не увидев ни Эдди, который занял позицию в кассе кинотеатра «Жемчужина» (стекло с трех сторон выбил рукояткой револьвера, отделанного сандаловым деревом, револьвера, который раньше принадлежал Роланду), ни Джейка (он сидел в лишенном колес «форде»-седане, что навечно припарковался перед «Булочной Плизантвиля»), ни самого Роланда (он стоял за манекеном в витрине магазина «Парижская мужская мода»).
Добрались до противоположного тротуара, остановились, огляделись, не зная, что делать дальше.
— «Не останавливайтесь, — послал им мысль Роланд, Не останавливайтесь, убирайтесь отсюда. Бегите в проулок, пока есть такая возможность».
— Бежим! — крикнул один из них, и они шмыгнули в проулок между аптечным и книжным магазинами. Появился еще один разрушитель, потом двое, наконец, первый из охранников, чел с пистолетом, ствол которого смотрел в небо на уровне широко раскрытых от страха глаз чела. Роланд поймал его на мушку… но стрелять не стал.
Появились новые охранники, выбегая на Главную улицу из проулков. Собрались в две, далеко отстоящие друг от друга группы, как надеялся и ожидал Роланд. Они явно хотели взять Разрушителей в клещи и навести хоть какое-то подобие порядка. Превратить беспорядочное бегство в организованное отступление.
— Образовать два ряда! — крикнул тахин с головой ворона, дребезжащим, срывающимся голосом. — Образовать два ряда и держать их между собой, ради ваших отцов!
Другой охранник, рыжеголовый, с рубашкой вылезшей из брюк, крикнул: «Как насчет забора, Джекли? Что, если они побегут к забору?»
— С этим ничего не поделаешь, Кэг, просто…
Вопящий Разрушитель попытался пробежать мимо ворона, когда тот заканчивал фразу, но ворон, Джекли, с такой силой толкнул его, что бедняга распластался посреди Главной улицы.
— Держитесь вместе, червяки! — рявкнул он. — Бегите, если хочется, но поддерживайте хоть какой-то порядок! — как будто здесь можно добиться даже подобия порядка, подумал Роланд (не без удовлетворенности). А Джекли уже обращался к рыжеголовому. — Пусть один или два изжарятся… остальные увидят и остановятся!
Ситуация осложнилась бы, если б Эдди или Джейк в этот момент открыли огонь, но этого не произошло. Три стрелка затаились и наблюдали, как из хаоса возникает зачаточный порядок. Число охранников увеличивалось. Джекли и рыжеголовый выстраивали их в два ряда, которые протянулись поперек улицы, образуя коридор. Несколько Разрушителей успели выскочить за пределы коридора, но лишь несколько.
Появился новый тахин, с головой горностая, взял руководство на себя, сменив Джекли. Врезал кулаком по спине двум Разрушителям, подгоняя их.
С южной стороны Главной улицы донесся недоуменный крик: «Проволока перерезана!» — за ним последовал другой: «Думаю, охранники мертвы!» — и тут же последовал вопль ужаса. Роланд понял, что один из Разрушителей наткнулся на лежащую в траве голову одного из охранников, аккуратно срезанную орисой.
Вопль этот еще не успел смолкнуть, когда из проулка между пекарней и обувным магазином на Главную улицу выскочили Динки Эрншоу и Тед Бротигэн, так близко от укрытия Джейка, что он мог протянуть руку и через разбитое окно прикоснуться к ним. Теда ранили. Его правый рукав от локтя и ниже окрасился кровью, но передвигаться он мог, пусть и с помощью Динки, который поддерживал его за талию. Тед повернулся, когда они пробегали мимо охранников и бросил короткий взгляд на манекен, за которым прятался Роланд. А потом оба исчезли в проулке.
Теперь они были в безопасности, хотя бы на время, и это радовало. Но где задержался самый большой начальник? Куда подевался Прентисс, главный человек в этом ужасном месте? Роланд хотел разобраться и с ним, и с сэем тахином-Горностаем одновременно: отрежь змее голову, и змея умрет. Но слишком долго жать они не могли. Поток Разрушителей иссякал. Стрелок сомневался, что сэй Горностай будет дожидаться отстающих. Ему, конечно, не хотелось, чтобы кто-то из его драгоценных Разрушителей вышел за пределы поселения через брешь в заборе, но он понимал, что идти в этой отравленной и темной стране им некуда. Понимал он и другое: если кто-то напал на поселение с севера, другие нападавшие могли затаиться и на юге…
И в этот самый момент, спасибо богам и Гану, появился сам сэй Пимли Прентисс, волоча ноги, тяжело дыша, явно в состоянии шока, и револьвером в плечевой кобуре, болтающейся под левой рукой. Кровь текла из ноздри и из уголка глаза, словно напряжение момента вызвало разрыв нескольких сосудов. Он направился к Горностаю, чуть пошатываясь (и именно его пьяное покачивание потом винил Роланд за исход утреннего противостояния), возможно, с тем, чтобы взять командование на себя. Их быстрое, но крепкое объятье, в котором оба, возможно, черпали уверенность, рассказало Роланду все, что он хотел знать о близости их отношений.
Он нацелил револьвер на затылок Прентисса, нажал на спусковой крючок, наблюдал, как в разрые стороны полетели брызги крови и волосы. Ректор Прентисс вскинул руки, пальцы попытались схватить темное небо, после чего он рухнул у ног пораженного Горностая.
И в этот самый момент вспыхнуло атомное солнце, залив мир ярким светом.
— Хайл, стрелки, убейте их всех! — крикнул Роланд, взвел курок револьвера, древней машины-убийцы, ладонью правой руки. Четверо упали после его выстрелов, прежде чем охранники, выстроившиеся рядками, как мишени в тире, услышали грохот выстрелов, не то, чтобы отреагировали на них. — За Гилеад, за Нью-Йорк, за Луч, за наших отцов! Услышьте меня, услышьте! Пусть никто не останется стоящим! УБЕЙТЕ ИХ ВСЕХ!
И они взялись за дело: стрелок из Гилеада, бывший наркоман из Бруклина, мучающийся одиночеством мальчик, которого когда-то миссис Грета Шоу называла Бама. А с севера, сквозь дым, по прямой (только однажды ей пришлось отклониться от выбранного курса: чтобы объехать раздавленное тело другой домоправительницы, по имени Тамми), к ним уже спешила на ПТС подмога: четвертый стрелок, Сюзанна, которую когда-то учили ненасильственному противодействию властям молодые и убежденные в собственной правоте молодые люди из Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения[76]. Но со временем она избрала путь оружия и ни разу об этом не пожалела. Она подстрелила трех отставших охранников-челов и одного убегающего тахина. На плече у тахина висела винтовка. Но он не воспользовался ею, вскинул покрытые лоснящейся шерстью руки, головой он отдаленно напоминал бобра, и взмолился о пощаде. Помня о том, что здесь происходило, не говоря уже вытяжке из мозга детей, которую скармливали Убийцам Луча, чтобы максимально повысить эффективность их работы, Сюзанна не пощадила его, но избавила как от страданий, так и от раздумий над своим будущим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
