Не колеблясь, Грэнси дала команду уходить в верхние слои океана, а если понадобится, то всплыть и форсированно обойти встретившееся "захоронение", напомнившее о себе спустя много лет.
Ночная тревога и маневрирование "Брами" длились до позднего утра. Наш повар, сомалиец Омар-Али, несколько раз напоминал Грэнси о том, что все блюда перетомились, но до них ли тут было!
Наконец, когда, вырвавшись из радиоактивной зоны, мы собрались за столом, Омар-Али начал кормить нас всем, что остыло, пережарилось, переварилось.
Разговоры за завтраком вращались вокруг ночного происшествия, и, видимо, желая отвлечь внимание присутствующих от пережитых тревог, Йоноо вдруг спросил меня:
- Скажи, Заургеу, а почему, собственно, человечество отказалось от живых коров? Все-таки в этом, наверное, была своя прелесть.
Нужно сказать, что из-за своей профессии историка я почти с самого начала стал для всех обитателей "Брами" своего рода ходячим справочником.
- Йоноо, - неисправимый романтик, - не преминула вставить словечко Кванта. - Слишком поздно он родился!
Я припомнил, что еще в 70-х годах Двадцатого века английская частная компания "Плантмилк лимитед" сконструировала "механическую корову", и объяснил ее устройство, представляющее собой сочетание центрифуг, камер сжатия, трубопроводов и паровых систем. Такая "корова" пожирает все, что ей дают: капустные листья, стебли бобов, траву, крапиву, картофельную ботву. Измельчая все это так, что разрушаются твердые клеточные оболочки, она высвобождает ценный белок, который потом с помощью сложных химических и технических процессов - с добавкой ореха превращается в напиток, содержащий больше белков и витаминов, чем коровье молоко, а по цвету и вкусу - не отличающийся от него.
Кажется, Йоноо был вполне удовлетворен таким объяснением. А главное все отвлеклись от ночных событий и успокоились.
О том, что люди из ученого мира бывают феноменально рассеянны, я, разумеется, читал не раз в старинных романах, слышал о такого рода людях всевозможные анекдоты. Но мне всегда казалось, что в подобном их изображении всегда есть изрядное преувеличение.
Однако каждый раз, когда перед моими глазами оказывалась фигура доктора Орфуса, я вынужден был соглашаться с такими утверждениями. Раньше, дома, я как-то не замечал за ним этого.
На третий день нашего путешествия, размышляя о проблеме "живого вещества" (как он считал, вещества, еще не открытого в человеке, но, безусловно, существующего и имеющего для "гомо сапиенс" исключительно важное значение), доктор Орфус ходил по коридорам, переходам и закоулкам корабля; размышляя, он любил двигаться.
Незаметным образом он оказался в машинном отсеке, куда в это время вошел Павел Береза. Проверив работу аппаратуры, он вышел и наглухо закрыл дверь.
Между тем, наш почтенный медикус, поставив мысленную точку после какого-то суждения, обнаружил, что находится взаперти, выйти из отсека было невозможно.
Обнаружили его отсутствие во время обеда. Начинать обед, если не было хоть одного из "брамийцев", было не принято. Послали Иля за доктором. Мальчуган вернулся и таинственно сказал:
- А там - пусто...
Искали всюду - пропавшего Орфуса не было нигде. Исчезновение его и в самом деле становилось загадкой. Кванта вдруг обратилась к Павлу Березе:
- Вы были сегодня в машинном отсеке!
Павел Береза ответил утвердительно, но на всякий случай направился туда, а за ним - все остальные, хотя штурман-механик снова и снова повторял, что закрыл дверь и никто сквозь нее проникнуть не мог.
Когда же дверь была открыта, а за нею обнаружен спокойно сидящий на каком-то выступе "беглец", Павел смутился.
- Ничто в мире не исчезает бесследно, - с философским хладнокровием заметил доктор Орфус. Все развеселились, когда Кванта сквозь смех сказала:
- Сотворец Орфус, откройте нам секрет: как вы умудрились проникнуть сквозь стальную дверь. Ведь ты ее закрыл, Павел, да?
В последующие сутки не произошло ничего примечательного.
Порой на экранах Наружного Обзора можно было наблюдать лишь пучину, в которой не было и проблеска жизни; порой, наоборот, мы словно попадали в гигантский аквариум, и нас окружало многообразное и многоцветное царство рыб, морских звезд, мидий, водорослей...
На больших глубинах в поле зрения появлялись иной раз совершенно плоские, светящиеся изнутри существа, несущие в себе заряд электричества, на что указывали стрелки чувствительных приборов.
А иногда во мраке подводного мира возникали очертания погибших кораблей - причудливо изукрашенные средневековые каравеллы или военные корабли, чьи стальные тела не одно столетие покоились на недосягаемой даже для техники XXI века глубине.
На исходе суток прозвучал сигнал: это давала о себе знать командная рубка. Спиралеход вот уже два с половиной часа был ведом автоматическим штурманом, и поэтому ни Йоноо, ни Павел Береза не могли сразу сказать, что произошло.
Однако стоило лишь бросить взгляд на лоцию, где самописец оставлял непрерывный след, чтобы понять: впереди неожиданное препятствие, и "Брами" остановился.
Ввели в действие всю технику, позволяющую исследовать пространство. Через полчаса перед нами уже вырисовывалась совершенно точная картина: спиралеход уперся в высокие, чрезвычайно крутые горы, которые, видимо, составляли часть не известного земной науке подводного хребта. Кванта нанесла их на карту и поставила обозначение: "Каменная стена".
Первая возможность всплыть и пройти над хребтом в плавучем состоянии была сразу отвергнута: над нами лежал район весьма оживленных межконтинентальных сообщений, а поскольку хребет своими вершинами подходил близко к поверхности океана, опасность быть случайно обнаруженными оказывалась весьма вероятной.
Вторая возможность - проложить путь с помощью средств, которыми располагал "Брами".
Вступать в единоборство с земными недрами нашему кораблю еще не приходилось. Но такая возможность была предусмотрена, спиралеход получил мощное техническое оснащение, которое позволяло ему пробиваться сквозь подземную толщу. Это был "Штурм-резак" - устройство, способное плавить все, что на планете называется - "камни". В нашем распоряжении находилась еще ультразвуковая пушка-генератор. И, наконец, исключительно мощные лазерные установки могли помочь делу там, где все другое оказывалось бессильным.
Йоноо объяснил нам, то есть мне и доктору Орфусу, что система эта называется "Пушка-ускоритель".
- Вообразите сгусток электронов, излучаемый квантовыми генераторами с энергией несколько более одного гигоэлектроновольта. Когда он врезается в скалу, то отдает всю свою энергию за такой ничтожный промежуток времени, что это неподвластно человеческому воображению: миллиардная доля секунды. Вы поняли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
