— Финн?
Джей с благодарностью принял от одной из служанок кубок с пряным вином и прислонился к стене, глядя, как танцует Нина. В оранжевой бархатной юбке, вздымавшейся, открывая стройные загорелые ноги, она кружилась по комнате, и завороженные зрители не могли оторвать от нее глаз. Джей потягивал вино и внимательно оглядывал толпу, разыскивая Финн. Ее нигде не было видно, хотя он готов был поклясться, что почувствовал ее где-то рядом.
Внезапно он ощутил, как чьи-то пальцы потянули его за рукав. Он опустил глаза и увидел руку, высунувшуюся из-за гобелена, висевшего на стене. Она была маленькой и совершенной формы, но при всем этом довольно грязной. Он слегка наклонился, пытаясь понять, кто это привлекает его внимание таким странным образом. Финн сверкнула на него глазами, приложив палец к губам, потом поманила его к себе.
— Встретимся в коридоре, — прошептала она. Джей в задумчивости допил вино, потом медленно и незаметно пробрался к двери и выскользнул в коридор.
Финн уже ждала его, нетерпеливо притопывая ногой. На ней была нарядная амазонка из зеленого бархата, весь подол которой был заляпан засохшей грязью. Белые кружевные брыжи вокруг шеи и запястий тоже были довольно грязными, а на одном рукаве и вовсе болтались, оторвавшись, когда Финн зацепилась за гвоздь. Длинные коричневые сапоги были ободраны и все в грязи.
— Что-то ты ничуть не чище, чем в добрые старые времена, — сказал он скептически. — Ну, по крайней мере, теперь твоя одежда тебе хотя бы впору.
— Ох, вот только ты не начинай! — воскликнула Финн. — Подумаешь, одежда! Нам надо поговорить о куда более важных вещах! — Она с ног до головы окинула его критическим взглядом, потом сказала: — Только взгляните на него, прямо весь из себя! — Она щелкнула пальцем по его малиновому перу.
Джей оттолкнул ее руку, горячо покраснев даже сквозь загар.
— Я очень расстроился, не увидев тебя за высоким столом рядом с мамой. Почему ты прячешься за гобеленами?
— Не хочу, чтобы меня кто-нибудь заметил, вот почему. — Внезапно она обняла его за плечо, встав на цыпочки, чтобы чмокнуть в худую щеку. — Ох, Джей, до чего же я рада тебя встретить! Сто лет уже не виделись! Что ты здесь делаешь? Приехал меня навестить?
— Ну разумеется, — ответил он, хотя его щеки запылали еще сильнее. — Мы приехали сюда по делу, чтобы просить тебя… Но, Финн, об этом Энит поговорит с твоей мамой чуть позже. Тогда все и услышишь. Я не могу болтать тут с тобой, у нас там представление в самом разгаре! Меня, небось, уже хватились…
— Неужели они не могут немного обойтись без тебя? — воскликнула Финн. — Я так давно тебя не видела! Неужели ты не можешь еще немного побыть со мной и рассказать, как ты жил все это время?
— Но у нас же будет с тобой аудиенция после спектакля, — смущенно сказал Джей. — Тогда и поговорим.
— Я, наверное, не смогу, — с театральным стоном объяснила Финн. — Я сбежала из-под стражи из тюрьмы, чтобы посмотреть на вас, — если меня поймают, то опять посадят под замок, и тогда у меня может не получиться снова сбежать.
— О чем ты? — воскликнул Джей, пораженный до глубины души.
Финн вздохнула.
— Я — узница в своем собственном доме, — скорбно поведала она. — Ты удивляешься, почему я вынуждена прятаться за гобеленами и передвигаться украдкой, но если бы кто-нибудь увидел, что я здесь, меня бы схватили, заперли и приставили такую стражу, что мне никогда больше не удалось бы вырваться на свободу.
— Ты серьезно? Хочешь сказать, что тебя держат в тюрьме?
— Ну, не то чтобы в тюрьме… но меня заперли — и кормили одним черным хлебом и сыром… а стражников поставили — таких злодеев, ты себе и представить не можешь, такие упрямые, будто им всем кочергу в задницы засунули.
— Но почему? Что ты такого сделала?
— Ничего! Ну… почти. Я врезала своей кузине прямо по ее глупой ухмыляющейся роже, но она это заслужила. Она самая хитрая, слащавая и двуличная свинья, какую только можно вообразить! Ты бы это видел, Джей. Она полетела вверх тормашками и врезалась в вазу, а все придворные дамы раскудахтались, как курицы. Это было классно!
— И тебя посадили под замок именно за это?
— Да! Ну разве это справедливо?
— Ну, может быть, банприоннсам не положено лупить друг друга, — довольно неуверенно предположил Джей.
— Да плевать я на это хотела! В жизни своей не видела никого, кто заслужил бы хорошую трепку больше, чем Брангин. Да они должны были благодарить меня, а не запирать и требовать, чтобы я извинилась. Джей, я не могу больше здесь оставаться. Ничего никогда не происходит, а они все хотят, чтобы я училась шить и сидела, сложив ручки, и слушала кряканье этих куриц…
— А я думал, что это утки крякают, а не куры…
— Да какая разница? Я просто хочу выбраться отсюда и пожить нормальной жизнью. Я хочу приключений! Может быть, вы возьмете меня с собой? Было бы здорово путешествовать вместе с циркачами, устраивать представления и петь песни. Бьюсь об заклад, у вас было столько приключений!
— Ну да, было несколько, — с улыбкой в голосе согласился Джей. — Но мы здесь именно для этого, Финн, — мы хотим попросить разрешения увезти тебя с нами…
В этот миг позади них раздался скрип открывающейся двери. В комнату ворвалась музыка и веселый смех, а вместе с ними и яркий свет. Финн в испуге огляделась по сторонам, потом откинула крышку большого сундука и запрыгнула внутрь. Джей обернулся к двери, и в комнату вошел тот самый красивый молодой циркач с гитарой в руке.
— Джей, что ты делаешь? Почему сидишь здесь в одиночестве?
— Прости, Дайд, я… я сейчас иду.
— Тебе нехорошо?
— Да нет, со мной все в полном порядке. Я скоро приду.
Дайд кивнул, хотя взгляд у него был недоуменный. Он закрыл дверь, и Джей оглянулся в поисках Финн, которая подглядывала из своего сундука, чуть-чуть приподняв крышку.
— Мы еще поговорим попозже, — прошептал он и вернулся обратно в зал.
Финн выбралась из сундука с пылающими от восторга щеками. Джей приехал, чтобы увезти ее! Внезапно ее окатила холодная волна тревоги. Ах, зачем она рассердила мать! Гвинет вполне может запретить ей ехать. Может быть, лучше извиниться перед Брангин и покончить с этим, подумала она.
С громко колотящимся сердцем и внезапно взмокшими ладонями она вернулась обратно в шумный зал, пробравшись сквозь толпу к высокому столу. Ее появление вызвало изумленный гул в толпе придворных, но мать ее не заметила, опершись щекой на руку и невидящими глазами глядя в кубок с вином.
Финн поразило, какой она была измученной, с темными тенями под прекрасными зелеными глазами и серыми запавшими щеками. Она встала на колени рядом с матерью и схватила ее безвольно висящую руку, выпалив:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
