— Но разве ваш отец не отомстил им столь же безжалостно? Разве не по его приказу были пойманы и умерщвлены сотни морских жителей?
— Они заставили моего брата смотреть, как распарывают живот нашей матери и бросают ее внутренности своим мерзким морским змеям!
— Мы причинили друг другу немало зла, — мягко ответила Энит. — Я знаю, что ваше детство было поистине трагическим, и понимаю, почему вы ненавидите Фэйргов…
— И все-таки защищаете их! — Гвинет возвысила голос, и в шумной толпе многие услышали ее голос и удивленно обернулись. Она подавила волнение, подобрала юбку и кивнула старой женщине. — Я очень устала и хочу уйти. Мне жаль, что вы сочли меня безжалостной в моей ненависти к морским демонам. Все, что я могу вам сказать, это то, что вы не родились на побережье. Если бы вы пережили годы ужаса и горя, которые пережила я, вы согласились бы со мной, что мир в этой стране может быть лишь тогда, когда все Фэйрги до единого будут уничтожены.
Энит подалась вперед, точно желая сказать еще что-то. Гвинет предупреждающе подняла руку. — Я понимаю, что вы привезли мне послание от Ри. Я приму вас завтра утром. Спокойной ночи.
Она подождала, пока старая женщина не склонилась в неловком поклоне, и вышла из зала, высоко подняв увенчанную короной белокурых кос голову.
Финн опустила глаза, пораженная до глубины души. Она никогда не видела свою мать в таком состоянии. Обычно Гвинет была сама мягкость и рассудительность, милосердная в зале суда и ласковая с самым последним слугой в замке. Услышать из уст матери столь жестокие слова было примерно то же самое, что увидеть двухголового ягненка. Она услышала, как Джей прошептал что-то старой женщине, потом они с Дайдом подняли кресло и унесли ее прочь, а клюрикон поплелся следом, волоча хвост по полу.
Поднявшись, чтобы уйти вслед за матерью, Финн увидела у стены свою кузину. Она куталась в серо-голубой плед, а руки судорожно вцепились в брошь Мак-Шанов, приколотую на груди. Почувствовав взгляд Финн, Брангин закусила губу и уронила руки, залившись краской. Впервые за все время Финн задумалась, что же должна чувствовать ее сестра, унаследовавшая престол страны, стонущей под игом постоянной угрозы нападения Фэйргов. Шантан был с трех сторон окружен морем. Его экономика всецело зависела от торговли, кораблестроения и рыболовства, а за последние десять лет Фэйрги уничтожили все эти промыслы. Финн задумалась о том, ненавидит ли и Брангин Фэйргов столь же: сильно, как Гвинет, и желает ли тоже их уничтожения. По бесстрастному лицу ее кузины было невозможно ни о чем догадаться. Финн погладила мягкую шерстку эльфийской кошки, сидевшей у нее на плече, и в задумчивости отправилась спать.
Следующее утро выдалось серым и шумным. Слуги ходили с бледными лицами и красными глазами. Кухарка приболела, а многие лорды до сих пор храпели в своих комнатах, так что компания, собравшаяся за завтраком, была довольно немногочисленной. Спустившаяся из своих покоев Гвинет тоже казалась усталой и невыспавшейся, веки у нее покраснели. Брангин пришла вместе с ней, и при виде кузины Финн залилась краской и закусила губу, но тем не менее быстро подошла к ней и хриплым голосом извинилась. Щеки у нее пылали. Брангин безотчетно поднесла руку к распухшей губе, но учтиво приняла извинения. Одобрительный взгляд Гвинет быстро потушил огонь раздражения от снисходительности Брангин, и Финн погрузилась в мечты о путешествиях с циркачами и приключениях.
Наконец ее мать отодвинула тарелку с едва тронутым завтраком и поднялась. Финн не отходила от нее ни на шаг, еле сдерживая нетерпение. Эльфийская кошка угольно-черной тенью следовала за ней по пятам. Брангин чинной походкой последовала за ними, ее опущенное лицо было по обыкновению отстраненно-вежливым, руки благопристойно сложены.
Циркачи уже ждали в гостиной. В своей поношенной яркой одежде они казались стайкой каких-то потрепанных ураганом экзотических птиц. Когда вошла Гвинет со своей свитой, они поднялись и поклонились, сняв украшенные перьями шапочки. Придворные загудели, принявшись расхваливать вчерашнее представление и ахать по поводу некоторых фокусов и песен.
— Надеюсь, вам понравилось представление, миледи? — с ухмылкой спросил огнеглотатель, облаченный в поношенный малиновый камзол и полосатые штаны.
— Да, очень, — вежливо ответила Гвинет. — У нас в Касл-Рурахе в последнее время не слишком много развлечений. — Она уселась в обитое бархатом кресло, безукоризненно прямая, с белокурыми волосами, заплетенными в тугую косу, достигавшую ей до колен. Ее плечи окутывал серо-голубой плед Мак-Шанов, сколотый брошью с крупным голубым и прозрачным драгоценным камнем. — Самое сильное впечатление на меня произвела музыка, жаль только, что мой муж в отъезде и не мог тоже послушать ваши песни.
— Мы встретили Мак-Рураха на озере Финавон, — ответил огнеглотатель, склонившись так, чтобы никто, кроме ближайшего окружения Гвинет, его не расслышал. — Боюсь, у него не было ни времени, ни настроения слушать песни.
Ее зеленые глаза метнулись к нему.
— Что нового у моего мужа?
— Он шлет вам огромный привет, миледи, и говорит, что им удалось отразить нападение Фэйргов, хотя и ценой больших потерь. Им нелегко приходится, миледи. Фэйрги кажутся неутомимыми и нападают в любое время дня и ночи. Они снова и снова прорывались через частокол, который перегораживает реку. Мак-Рураху не помешало бы свежее подкрепление.
Гвинет нахмурилась и сцепила пальцы.
— Я уже отослала почти всю стражу, — пробормотала она. — Во всей стране вряд ли найдутся еще мужчины боеспособного возраста. Придется попробовать поискать добровольцев среди беженцев с побережья.
Огнеглотатель, грузный мужчина с золотым кольцом в ухе, сообщил Гвинет о том, как обстоят дела в остальном Эйлианане. Он рассказал о свадьбах, родах и смертях, ссорах и примирениях влюбленных, выигранных и спущенных состояниях, наследствах и приданых, кораблекрушениях, банкротствах и скандалах, убитых ограх и замеченных там и сям драконах. Поскольку новости доходили до них нечасто, Гвинет и ее фрейлины жадно слушали. Под конец он поднялся и продемонстрировал самый модный при дворе в Лукерсирее танец, так закружив леди Энн Монтгомери, что та раскраснелась и засмеялась.
Под прикрытием болтовни и музыки внук и внучка принесли Энит и усадили ее рядом с Гвинет. Властные зеленые глаза скрестились с непроницаемыми черными.
— У меня новости от Ри, — тихо сказала старая женщина. Гвинет кивнула, но ее спина так и осталась прямой. — После того как Тирсолер проиграл войну, там начались серьезные беспорядки, — сообщила циркачка, быстро оглядевшись, чтобы удостовериться, что никто их не слушает. — Хранительница Ключа считает, что пора нам приложить руку к этому полотну. У них есть план, который, как они надеются, поможет положить конец правлению Церкви.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
