ли у студента Диниша деньги.
– Можете готовиться, я выделю необходимую сумму. И верну его вам через сорок минут. Сейчас он нужен мне. За мной, – велел Педру Кузе, но пошел медленно, с человеческой скоростью. Видимо, не хотел никому из случайных свидетелей раскрывать сущность Кузи.
– Куда мы идем? – спросил Кузя, когда фонтан скрылся из виду.
– Тебе оказана высочайшая честь, – проговорил Педру, – ты предстанешь перед его величеством.
Кузя, разумеется, знал, что еще в начале века король Мануэль отрекся от престола, передав полноту власти парламенту, а за собой и потомками оставил лишь должность ректора Академии. Это было вполне оправданно: совмещать королевскую власть с управлением Академией было непросто. К тому же в то время академии окончательно перестали вмешиваться в политику государств.
Однако Педру не просто называл своего хозяина «мой король», но и оказывал ему воистину королевские почести. И это немного забавляло Кузю.
Для начала ментор Коимбры переодел Кузю в пышное и, судя по количеству шелка и бархата, безусловно придворное одеяние. Костюм оказался полностью черного цвета, только на груди справа красовалась серебристая брошь в виде вензеля Московской Академии. Похоже, это был специальный траурный костюм для посланника, принесшего весть о смерти ректора. Оглядев Кузю со всех сторон, Педру остался доволен. Еще бесконечные двадцать минут ушло на репетицию поклонов и приветственных слов. И только потом ментор разрешил Кузе взять свиток и повел в приемный зал.
Зал действительно выглядел по-королевски. Кузя бывал во дворцах, и в них тоже имелись роскошные приемные, но зал Коимбры впечатлял. Здесь не было ни позолоты, ни лепнины, наоборот, высокие своды выглядели строго и даже мрачновато, но… было в этих высоких потолках, украшенных резным потемневшим камнем, что-то древнее и грандиозное. И сидевший в высоком, напоминающем королевский трон кресле человек в черной с серебряной окантовкой мантии, струящейся красивыми складками по его ногам, действительно выглядел как король.
Кузя следом за Педру опустился перед троном на одно колено и, глядя в пол, протянул свиток.
Дон Криштиану взял его и развернул. Некоторое время он молча вчитывался в текст, а потом произнес с совершенно искренней печалью в голосе:
– Это огромная трагедия для всех нас. Да, никто не вечен под этим небом, но ректор Светлов… казался незыблемой скалой. Я даже не помню времен, когда ректором Московской Академии был кто-то другой.
Кузя мельком посмотрел на дона Криштиану. Неудивительно – тот был весьма молод. А ректор Светлов наверняка видел даже отрекшегося португальского короля. Кузя пожалел, что не застал ректора в живых: все только и говорили о том, каким он был великим человеком. Впрочем, чтобы держать Инессу в узде, такой и нужен. Интересно, этот дон Криштиану так же силен? Педру Инессе ничуть не уступает.
Хотя, если вдуматься… от Педру почти совсем не ощущается опасности, скорее наоборот. В его обществе комфортно и как-то спокойно. Очень странно для дива. Кузя решил, что подумает об этом позже. Сейчас надо сосредоточиться. Колдун дон Криштиану может начать задавать вопросы.
И конечно же, вопрос не заставил себя ждать.
– Для вашей Академии смерть ректора Светлова, должно быть, большой удар, хоть и ожидаемый. Но я бы хотел знать: как перенесла его наша Инеш? Когда мой отец покинул нас, – дон Криштиану скорбно воздел глаза, – бедняга Педру так переживал, что едва не свел счеты с жизнью. А ведь Инеш провела бок о бок с ректором Светловым гораздо более долгий срок. Как она?
Кузя задумался на миг. В этом вопросе крылся подвох. И поэтому див ответил максимально осторожно:
– Московская Академия благодарит вас за беспокойство и заботу, тетушка Инесса наверняка очень расстроена, но слишком занята текущими делами Академии, чтобы проявлять свое расстройство.
Он снова на миг поднял глаза и увидел, что колдун отложил свиток.
– Да, я понимаю. Видишь ли, мой Педру был очень привязан к Инеш и, узнав, что произошло, сразу позвонил ей. Однако ни в кабинете ректора, ни в его доме ее не оказалось. Он с трудом дождался утра, ведь его беспокойство только росло, и снова позвонил. И тогда ему ответила ментор Диана. Я хотел бы услышать более подробный ответ и убедиться в том, что наша Инеш в порядке.
А вот и ловушка. В Коимбре точно что-то подозревают. И думать времени нет. Может быть, король-колдун и не заметит заминки, но от дива, что склонился в поклоне справа от Кузи, скрыть, что он затрудняется с ответом, не получится.
И тут Кузю осенило.
– Конечно, она не может ответить, ваше величество! – именно так велел обращаться к ректору Педру. – Она защищает Хранилище. И будет делать это до тех пор, пока в должность не вступит новый ректор.
Кузя даже загордился, как ловко он вывернулся. Теперь на любой уточняющий вопрос он честно сможет сказать, что не вправе разглашать информацию, касающуюся этой темы. Ведь Хранилище – главная тайна любой Академии.
– Что же, это вполне понятно, – голос колдуна смягчился. – Я рад, что такое ответственное дело помогает ей перенести потерю. Педру, – обратился он к своему диву, – подготовь подарки. Секретариат заканчивает оформление ответного письма. Вы оба можете идти.
Колдун едва заметно шевельнул пальцами.
Тотчас же Педру поднялся, сделал знак Кузе следовать за ним и, пятясь, направился к двери. А на выходе вновь отвесил глубокий поклон.
– Ты… всегда так входишь и выходишь? – усмехнулся Кузя, когда они оказались в коридоре. Педру смерил его взглядом мгновенно потемневших глаз:
– Твой хозяин – простой граф, и к нему ты можешь входить как захочешь, хоть боком и вообще без поклона. Но если я от тебя еще раз услышу, что из-за какой-то паршивой бумажки, подписанной в тысяча девятьсот десятом году, мой повелитель перестал быть королевской особой…
Кулаки Педру сжались, и от него полыхнуло такой яростью, что Кузя аж голову в плечи втянул.
– Ты что?! – начал уверять он. – В России вообще монархия. А я лично участвовал в коронации нашей тетечки императри… то есть ее величества.
Ректорский див успокоился.
– Вот именно. Все эти бумаги – формальность, фикция. Кровь и сила колдуна – вот что на самом деле имеет настоящую ценность. И даже если во всей Европе, да хоть и во всем мире забудут о чистоте королевской крови, здесь, в этих стенах, навсегда сохранится истинное положение вещей. Я позабочусь об этом.
Голос дива не изменился, не стал громче, но Кузе показалось, что он зазвучал одновременно со всех сторон.
Как тогда, когда говорил Императорский див. Кузя даже испытал некоторую зависть. Как же заполучить такую мощь?
Они вернулись в кабинет
