будто не допускает самой мысли, что в четверг вечером к ней могут наведаться гости мужского пола. Впрочем, в здешнем захолустье выбор поклонников и впрямь невелик. – Я просто понимаю, что ты пришел позлорадствовать.
Я театрально выдыхаю:
– Виноват!
Невольно растягиваю губы в улыбке и тут же чувствую на них взгляд. Слоан предпочитает делать вид, будто я ей ни капельки не нравлюсь, но всякий раз, как она замечает мой шрам, между бровей у нее проступает тонкая складочка.
– Если впустишь меня, я расскажу, откуда он взялся – тот шрам, на который ты вечно пялишься.
Она испуганно таращит глаза и заливается румянцем.
– Я вовсе не… – Слоан вздергивает подбородок. – Ты чудовище!
Застенчивость и взрывной характер, безобидная внешность и лютая жажда крови – как перед такой женщиной можно устоять?
Я стараюсь сдержать смех, и Слоан прекрасно это видит. Она встает на пороге, обеими руками взявшись за дверные косяки, чтобы я не мог даже заглянуть к ней в комнату.
– Забыл, что я убийца? Возьму и залезу ночью к тебе в номер; высосу глаза пылесосом, которым Фрэнсис собирает с ковров кошачью шерсть.
– Я в тебе не сомневаюсь. Ни капельки. – Ухмыльнувшись, я вскидываю перед собой руки. – Так впустишь меня или нет?
– Не дождешься. – Слоан выдергивает ключ-карту из держателя рядом с дверью, засовывает ее в карман джинсов и протискивается мимо. – Я ухожу по делам.
Я оторопело гляжу ей вслед: девушка решительно шагает по коридору, закидывая сумку на плечо.
– По делам? – В два шага нагоняю ее и иду рядом, разглядывая на ходу профиль. Слоан ехидно ухмыляется. – По каким еще делам?! Куда ты собралась?!
– Куда надо. Или ты забыл, что у нас соревнование? – спрашивает она, не слишком старательно пряча довольную ухмылку.
Сердце в груди екает. Я замечаю, что она прихорошилась: надела белый кашемировый свитер, сделала яркий макияж с густой подводкой и матовой красной помадой, а многочисленные сережки сменила на набор золотых украшений с камнями, и теперь те призывно поблескивают под темными прядями.
Во рту у меня пересыхает.
– Ты что, на свидание собралась?
Мы сворачиваем за угол и выходим к широкой лестнице, ведущей к выходу.
Слоан вздыхает.
– Я бы не назвала это свиданием, но…
– Куда ты идешь?! Я должен знать… э-э… ради безопасности и все такое.
Слоан фыркает.
– Красавчик, неужто думаешь, будто мне нужен телохранитель?
Она права. Хотя…
– Лучше бы мне пойти с тобой. Не хотелось бы, чтобы ты снова вляпалась в неприятности, как тогда, с Бриско, – говорю я, когда мы выходим в фойе.
Слоан останавливается и поворачивается ко мне лицом.
– Нет, Роуэн, ты не можешь пойти вместе со мной. Вдруг я иду на свидание? – Она хлопает меня по груди и смеется. – Не волнуйся, я расскажу потом, как все прошло.
Приложив меня напоследок еще раз – будто дав оплеуху, – Слоан разворачивается и уходит.
– Но… это же мне полагается тебя дразнить… – растерянно бросаю ей вслед.
– Ну извини, так вышло, – фыркает Слоан.
Она показывает мне средний палец и выходит на улицу, оставив после себя гулкое эхо.
Я растерянно стою посреди коридора. В груди бушуют смятение, тревога и ревность. Одним махом на меня обрушивается океан эмоций.
Какого черта?!
– Слоан! – кричу я. Решительно шагаю к выходу, рывком распахиваю дверь, и та громко бьется о резиновый стопор. – Слоан, черт бы тебя побрал…
Оглядываюсь. Смотрю налево. Направо. Задерживаю дыхание и прислушиваюсь.
Тишина.
Запускаю руку в волосы. Не знаю, что бесит меня сильнее: возможность проиграть в первой же партии или тот факт, что Слоан умудрилась за моей спиной состроить глазки невесть откуда взявшемуся поклоннику.
Я напрягаю уши, пытаясь расслышать в пении сверчков шаги, но девушка словно растворилась в воздухе.
– Черт…
Я возвращаюсь в отель, снова шарахнув дверью о косяк, и ухожу к себе в номер. Некоторое время брожу по комнате, думая, чем заняться. Может, найти поблизости паб и надраться до усрачки? А вдруг Слоан наткнется на какую-нибудь шваль вроде Бриско или Уотсона? Если Бриско – ладно, он был жирным увальнем и серьезной опасности не представлял, а вот Уотсон оказался хитрым ублюдком. Вдруг какая-нибудь мразь вроде него заманит Слоан в ловушку? Тогда ее придется спасать, а я буду, пьяный в стельку, выть в ближайшем баре под караоке?
Кто бы мог подумать, что я стану нервно метаться по комнате, гадая, где носит чертову Прядильщицу, сердце будет бешено стучать в груди, а ладони – мокнуть от одной мысли, что она попала в беду?
Я бы, наверное, протоптал в ковре дыру, но его спасает треньканье телефона. Приходит сообщение.
Жива-здорова.
Я фыркаю.
И не думал за тебя переживать.
Разумеется, это неправда. Я сажусь на край кровати, пытаясь удержать себя на месте, иначе снова начну бегать по комнате кругами. Колени заметно подрагивают.
Вот и славно.
В любом случае не жди меня.
– Совсем охренела?!
Еще чуть-чуть – и телефон полетит в стену. Я сдавливаю его в пальцах и луплю кулаком по матрасу. Впрочем, тщетно – он слишком мягкий и совершенно не успокаивает нервы.
Поэтому я снова принимаюсь нарезать по комнате круги.
Через некоторое время бросаю и это бестолковое занятие. Пытаюсь заняться чем-то полезным, например, найти в интернете хоть какие-то зацепки по нашей добыче, но опять безо всякого толку. За последние три дня удалось разыскать разве что несколько газетных статей, где говорилось о происшествиях, никак друг с другом не связанных. Пропал турист, как и рассказывал Фрэнсис. В овраге нашли труп. Из речки выловили автомобиль с нью-йоркскими номерами. Понятия не имею, с чего Лахлан решил, будто в здешних местах орудует серийный убийца. Складывается впечатление, что он отправил нас сюда ради забавы.
Сдавшись, я падаю на кровать и гляжу в потолок.
Через три часа наконец хлопает дверь соседней комнаты.
Слоан вернулась.
Где-то шлялась целых три часа!
За это время она могла не только выиграть партию, но и переделать еще уйму дел. Например, сходить на свидание. Поужинать за пределами здешнего отеля, где Фрэнсис подает недоваренный зеленый горошек и пережаренные свиные отбивные, в которых вязнут зубы.
…Или переспать с кем-нибудь.
В горле рождается стон; я перекатываюсь на живот и утыкаюсь носом в пестрое дешевое одеяло.
– Роуэн, чертов ты кретин!.. – рычу я в равнодушный матрас. – Эта игра все соки из тебя выпила, хотя прошло всего три дня.
Как по команде, в соседней комнате включают музыку. Стены здесь никакие, и можно разобрать отдельные фразы,
