— Вера, он не твой вариант.
Это не было приступом самобичевания или заниженной самооценки. Всего лишь попытка трезво мыслить. Идеальные мальчики никогда не встречаются в серьёз с такими как я. Они живут в своём прекрасном мире и творят всё, что хотят за красивыми ширмами, утопая в своей лжи и самообмане, утаскивая на самое дно всех тех, кто рядом. Это не для меня. Я не хочу лжи, не хочу тонуть, не хочу верить ему и его сказкам.
Оставалось только печально вздыхать и пытаться забыться в круговерти дней. Через неделю Кролю достали мои несчастные вздохи.
— Вера, ты влюбилась, — со знанием дела заявила мне Ольга как-то утром.
— Что за бред! — возмутилась я, доставая из-под кровати огромную коробку со своим стратегическим запасом носков.
— Ты страдаешь.
— Пффф, я каждый день страдаю, — привела я свой веский довод, надевая на себя сразу две пары носок. На улице холодало, и любимые кеды стали давать сбой. — Я — классическое воплощение идеи русской литературы, где всем плохо и все изнывают от безысходности. Считай, что я — квинтэссенция героев Достоевского, униженная и оскоблённая.
— Ещё назовись Сонечкой Мармеладовой и отправь себя на панель.
— Ты упрощаешь!
— Тебя или Достоевского?
— Сонечку Мармелодаву!
Мы вместе весело хмыкнули, оставшись довольные друг другом и собственным остроумием.
Кроля не стала дальше развивать начатую тему, зато я задумалась о том, что пора бы завязывать со своей позорной меланхолией и уже хоть как-то взбодриться.
Собственно этому я и решила посвятить свой сегодняшний рабочий вечер в баре.
Под недовольное ворчание Севки я выставила на стойку шахматную доску, расставив на ней разноцветные шоты на манер шашек. С одной стороны синие, с другой розовые. И затаилась. Вернее просто занималась своей работой, разливая крафтовое пиво, мешая коктейльчики и успокаивая нервного Игнатьева. А у самой из-за ожидания внутри всё натянулось до предела. Убеждала себя, что это просто так, от предвкушения очередной схватки, а не потому что, я жду кого-то конкретного. А если я и жду, то совсем не всяких там идеальных мальчиков, а всего лишь малюсенького вызова со стороны судьбы.
И мироздание сжалилось надо мной, послав Его.
— Сыграем? — предложил мне незнакомый бас, обладатель которого только что по-хозяйски уселся на высокий стул у моей стойки. Я с интересом глянула на этого представителя мужского племени, явно мнившего себя альфа-самцом. Критически оценила его широкие плечи, огромный рост и бугрящиеся мышцы, обтянутые футболкой. Эх. Ну что за… разочарование. Еле сдержала себя, чтобы не состроить разочарованную моську. Но что поделаешь, если судьба решила послать мне сегодня это. В любом случае, я же не спать с ним собралась.
— Ставка? — блеснула своими глазами.
Незнакомец задумался, а потом хищно улыбнулся, доставая из портмоне сто баксов.
— Подойдёт?
Я недовольно покрутила головой и выдала своё:
— Ещё.
В след за первой бумажкой появились вторая и третья. Я благосклонно кивнула головой и предложила:
— Выбирайте цвет.
И пока громила с видом короля мира поворачивал доску синими шотами к себе, Севка схватил меня за локоть и потащил в сторону.
— Ты рехнулась! — шипел он мне на ухо. — Да он же тебя в случае чего раздавит! А меня дурака убьёт, когда я попытаюсь отбить твоё бездыханное тельце.
— Сева, не ссы ты. Всё будет!
— Вот знаешь, я перестал вестись на эту фразу ещё года три назад. Ты вот уточнять не забывай, что именно будет.
— Игнатьев, — отмахнулась я от него, вырывая свою руку и возвращаясь к бугаю.
— Веранида! — зачем-то представилась я ему.
— Это имя, что ли, такое? — напрягся он.
— Псевдоним, рабочий, — прокомментировал происходящее недовольный Севка.
Бугай ничего не понял, но представился.
— Илья.
— Илюша, значится. Играем? — расплылась в улыбке я, чем вызвала очередное «Ха» со стороны Игнатьева.
— Сева, иди пока убейся, — одними губами попросила я его.
— Только после тебя, — пообещал он мне.
Итак, наша великая игра началась.
Первые четыре шота я беспощадно поддавалась, чем нереально так радовала Илюшу. Каждый раз опрокидывая в себя мой розовый шот, он буквально сиял от счастья, предвкушая час расплаты. И что-то мне подсказывало, что он потребует от меня отнюдь не деньги.
После пятой рюмки я стала сопротивляться, но так, слегка. Илюша «съел» ещё две моих пешки, против его одной.
— Ну что, Веранида, готова к проигрышу? — поинтересовался у меня уже порядком захмелевший бугай. — Чем расплачиваться будешь?
Я улыбнулась многообещающе, несказанно его обрадовав. Он с ещё большим азартом начал охотиться за моими шашками, но отчего-то застопорился. Я успела выпить шесть его шотов, прежде, чем мой соперник окончательно понял, что ему пора напрягаться.
После этого он начал обдумывать каждый свой ход, подолгу зависая над доской. Я уступила ему ещё три рюмки, для закрепления алкогольного эффекта. Поначалу меня ещё напрягала его комплекция, но лошадиная доза спирта в маленький шотах давала свой эффект, и моего соперника откровенно так несло. На доске оставались две моих фигуры против его пяти. Но как бы он не старался загнать моих малышек в угол, у него ничего не выходило. Зато я смогла отбить у него ещё три.
Раздосадованный Илюша все ещё делал вид, что у него всё под контролем, с каждым разом тратя больше времени на очередной ход. И чтобы хоть как-то замаскировать промедление, попивал свое пиво, которое я не забывала периодически пополнять.
Вокруг нас уже собрались зрители, делая свои ставки на победителя. Я для надёжности немного пошатывалась, изображая лёгкую степень опьянения.
Затем меня словно прижгло, и среди толпы обывателей я увидела Стаса. Он сидел за одним из столиков и с неподдельным интересом наблюдал за нашей игрой. Я слегка стушевалась, пытаясь подавить охвативший меня трепет. ТРЕПЕТ, мать его. Предательская краска залила моё лицо, и я поспешила отвернуться.
А потом и вовсе разозлилась на себя. Слишком это было похоже на набор чувств, пережитый мною когда-то давно. Ожидание, отчаянье, долгожданная радость от прихода. Как же я презирала в себе это, ненавидеть и ждать, ждать и ненавидеть. Хотя нет, ненависть пришла не сразу, сначала было дикое обожание и потаённая боль от понимания, что вот ещё чуть-чуть и он опять уйдёт. Слишком долго я собирала свою личность по кусочкам, ища себя по закоулочкам своей души, учась осознавать себя как что-то самостоятельное, а не продолжение чьих-то желаний.
На Стаса больше не смотрела, сосредоточившись полностью на игре. Один шот, второй… И вот, их осталось трое. Две моих розовых рюмки и одна синяя.
Я с вызовом глянула на Илюшу.
— Ну?
— Играем, — зарычал он.
Пожала плечами. Играем, так играем. Эта пешка не давалась мне дольше остальных, гоняя её по полю, мне в какой-то момент удалось загнать его в угол. Но радости победы не было, наоборот стало как-то грустно, собственная выходка показалась глупой и бессмысленной.
Не трогая последнюю синюю шашку, я поставила палец на кучку зелёных бумажек и провела им по столешнице, пододвигая деньги к их хозяину.
— Будем считать, что ничья? — миролюбиво предложила я. Какая-то не самая лучшая часть меня надеялась, что мужик заартачится и решит быть гордым до конца, отказавшись от выигрыша. Но Илюша к счастью для другой моей стороны не стал спорить и забрал деньги.
— Ничья, — согласился он и совершенно неожиданно протянул руку, взяв в неё свою же рюмку с синей жидкостью.
— Ну, за тебя красавица! — торжественно провозгласил он и начал движение шота к своим губам. Я только и успела, что скривиться. Но «шашка» так и не дошла до пункта своего назначения, потому что по какой-то непредсказуемой случайности изменила свою траекторию, и с лёгкой подачи Стаса оказалась опрокинута ему в желудок.
— Так тут пьют за красивых женщин? — совершенно очаровательно поинтересовался он. Я, обалдевши, уставилась на него, опасаясь даже моргнуть.
