Действительно, на всё, про всё ушло чуть больше часа. Я с бумажками в руках вновь оказался в знакомом кабинете. Доктор, внимательно изучив результаты, поглядел на меня с нескрываемым сожалением.
– Так я и думал, – сказал он, – смотреть меньше телевизор надо. Страшного ничего нет, а вот бронхит с осложнением уже есть. Вон и грудь уже от кашля болит. Тянуть не надо было. Вот тебе рецепты, вот направления на процедуры, иди, лечись. Завтра не забудь зайти. а, и пригласи следующего пациента.
Город наш хотя и небольшой, но страдает теми же проблемами, что и мегаполисы. Одна из них – это пробки на дорогах. Слишком много автомобилей и слишком узкие улицы. Иногда совсем небольшое ДТП становится причиной очень больших заторов на дороге. Поэтому я выехал заранее, чтобы успеть к назначенному времени в поликлинику. И правильно. Колонна ползёт по улице со скоростью черепахи.
Включаю радио. Приёмник автоматически ловит какую-то станцию. Слушаю в пол уха. Однако моё внимание постепенно цепляется за то, что говорит диктор. Речь идёт о роли отца в современной семье, и вообще, о значении мужчины в нашем обществе. Тема более чем актуальная сегодня. В этой жизни сильный пол оказывается не таким уже и сильным на самом деле. Постепенно он утрачивает свои позиции. Всё чаще мы видим прекрасных дам там, где, казалось бы, положение мужчин изначально было непоколебимым. Они вполне успешно примеряют на себя и армейский мундир, и полицейскую форму. А что если этот процесс пойдёт дальше, и где его пределы? Да и существуют ли они? Или homo sapiens со временем превратится в некое подобие пчелиного роя, где мужчины нужны лишь номинально, и только для продолжения рода? Или это и есть, увы, наша плата за сытую жизнь?
С такими вот нехорошими мыслями я прилёг на кушетку. Портфель поставил рядом. Поближе положишь – быстрее найдёшь, как говорила бабушка. Ко мне подошла медсестра, закрепила электроды и накрыла простынёй. Импульсы высокочастотного тока приятно пощипывают спину. Рядом в соседней кабинке негромко разговаривают две женщины. Видимо, они хорошо знают друг друга. Подслушивать, неприлично, а куда деваться? Нас разделяет только ширма, и им известно, что я здесь – рядом. Разговор идёт о повседневной жизни о семье, о детях и тому подобных вещах. Потихоньку я начал дремать, однако….
– Как дочка, устроилась на работу?
– Да – администратором в гостиницу. Но собирается уходить. Не нравится ей там. И не по специальности, и зарплата не очень, чтобы очень, и перспективы никакие.
– Действительно, стоило ли пять лет учиться в университете, чтобы стоять за стойкой. А куда, если не секрет?
– Сейчас, говорят, женщин набирают в патрульно – постовую службу в полицию. Требование – чтобы у всех было высшее гуманитарное образование и со здоровьем – никаких проблем.
– Да что ты говоришь!
– Ну да. А потом и зарплату обещали поднять в несколько раз. Я слышала, что патрульным – до
тридцатки. Пусть начнёт хотя бы с этого, а там, глядишь, и переведётся туда, где проще.
Толи я сплю, толи те, кто законы издают, чего-то не понимают? Или нормальные мужики совсем закончились в нашей стране? Мы же не в Америке и не в Европе живём. И там-то не «всё в шоколаде». Безо всякого ехидства, патрульный это – солдат правопорядка. Именно солдат, причём в окопах и на переднем крае. Он обязан, в случае чего, защитить от преступных посягательств – всех, кого требуется, не щадя своего здоровья, да и самой жизни. Так даже в присяге написано. А то, что на службе бывает всякое, очень хорошо показано в старом голливудском боевике «Новые центурионы». Обычный семейный скандал для полицейского оказался по сути дела финальной точкой в его карьере. Пулевое ранение в живот. После такого выживает меньше половины. А тут, женщин и в полицию?! Да не куда-нибудь в кадры или бухгалтерию, а сразу на амбразуру!?
Однако раздался щелчок аппарата. Подошла медсестра тётя Вера, женщина пенсионного возраста и сняла электроды.
– Полежи минут пять, пока не вставай. Завтра приходи в это же время.
– Хорошо. Обязательно буду.
Действительно, лекарства и процедуры помогают. Боль в груди почти утихла и кашель практически не беспокоит. Уже хорошо. Я оделся, вышел в холл и вызвал лифт. Минута, две, три…. Да что же это такое?! Пешком, однако, быстрее будет. Ну, на конец-то. Лифт – совсем новёхонький, полированный металл, приятный мягкий свет потолочных ламп, сплошная электроника, сенсорные кнопочки, их и нажимать – одно удовольствие. Написано всё не по —нашему и даже не на английском. Наверное, финны делали, они по этой части хорошие мастера. Я нажал кнопку. Странно, что-то не срабатывает. Ай, да ладно, можно и другую надавить, всё равно куда-нибудь приедем. Вперёд и вниз, а там…. Лифт тронулся почти незаметно, но буквально через несколько секунд мне показалось, что я попал в зону турбулентности. Вдобавок сотовый телефон, жалобно квакнув на прощание, просто отключился.
Свет в кабине тоже погас, и на табло остались только голубые сенсорные кнопочки. Хорошо хотя бы видно как можно вызвать диспетчера. Однако делать этого мне не пришлось. Внутреннее освещение вновь включилось, и кабина двинулась вниз, только вот появилась такая вибрация, что мне показалось будто еду по железной дороге, с которой сняли рельсы и оставили одни шпалы. Опять, наверное, наши монтажники собирали, или китайцы сделали по финской лицензии. Ничего толком не могут. Ни те, ни другие. Наконец двери разошлись в стороны и я, похоже, оказался в подвале. Интересно сколько же времени я провёл в поликлинике? Однако мои «Ку&Ку» смотрели с браслета предательским немигающим взглядом, в котором не было видно ни одной цифры. Люди куда-то подевались, вокруг валятся строительный мусор, новенькое чудо с сенсорными кнопочками стоит колом и не желает двигаться!
Ладно, не графья, чай, и пешком прогуляемся. Странно и в вестибюле тоже никого, только свет горит. Две тётки, одетые в строительные комбинезоны, увидев меня, бросили носилки и моментально скрылись за дверью. Я не стал подниматься на первый этаж и вышел на улицу через запасной выход прямо из подвала. Вроде бы и улица как улица, только машин совсем не видно. Наверное, где-то ДТП и гаишники трассу перекрыли. Прохожие, идущие навстречу, почему-то шарахаются от меня и стараются обойти стороной. Я мельком глянул на своё отражение в оконном стекле. Ничего необычного. Обут, одет, как всегда, штаны застёгнуты. В руках портфель. Ох, не нравится мне всё это! Надо быстрее за угол, там машина припаркована, и пора ехать на работу.
Вдруг сзади раздалась крякалка спецсигнала. Прямо по тротуару на меня катил чёрный микроавтобус неизвестной марки с включённой мигалкой. Редкие прохожие прижимаясь к стенам и выскакивая на газон, расчистили путь машине.
– Стоять на месте и не шевелиться! – раздался голос из динамиков.
Кому не шевелиться? Мне что ли?
– Ты, с сумкой в руках! Замри и не двигайся!
Стою, прямо посередине тротуара. Машина подлетела почти вплотную. Боковая дверь отъехала в сторону, и передо мной появились двое полицейских, одетых в форму для разгона массовых беспорядков. Шлемы с забралами, бронежилеты, наколенники, сапоги, не хватает только титановых щитов. С боку у каждого болтается короткая дубинка с перпендикулярной ручкой. Я застыл как столб, задрав руки.
– Приглуши его, на всякий случай, а то смотри какой здоровый, – неожиданно высоким голосом скомандовал старший наряда с большой звездой на рукаве второму патрульному.
– Сама знаю, сейчас, только импульс больше сделаю.
Я не успел ничего сообразить, как высоковольтный разряд прошил моё тело. Такое впечатление, что меня проткнули ломом с головы до пят. Так, наверное, чувствует себя жук, которого насаживают на булавку для коллекции. Отборный мат застрял у меня в горле. Да что же это такое, а! Ведь я же не сопротивлялся, не ругался и на тебе! Электрошок какой —то особенный. Парализует почти полностью. Я могу только глазами вращать от злости. И это женщины! Та, которая меня припечатала разрядом, спокойно обшарила карманы. Хорошо, что я положил в портфель и кошелёк, и свой сотовый телефон.
– Ни черта у него нет, – сказала патрульная, —смотри, какой здоровый попался, у-у-у-у…, я бы всех вас.…
– Да ладно, не заводись, нам надо доставить его в целости и сохранности на сборный пункт. А уж там с ним пусть и разбираются, – определила мою судьбу командирша.
– Хорошо, как скажешь, ты старшая. Да опусти ты руки! И не вздумай дёрнуться! А то смотри у меня!
Электрошок опять упёрся мне в грудь. Подвижность постепенно возвратилась в моё тело.
– У-у-у! Какие грабли! – Полицейская кое как застегнула на моих запястьях пластиковые наручники.
– Девушки! Да за что же это?
Договорить я не успел, и опять передо мной замаячил наконечник электрошока.
