– Вот и мы были в шоке, – видя моё удивление, прокомментировала заведующая лабораторией, – нет сейчас инструмента, способного работать по камню таким способом и с такой точностью. Учтите ещё и то, что материал, из которого сделан идол – базальт, а по твёрдости он на втором месте после алмаза. Поэтому вопросов о происхождении каменной бабы более чем достаточно. Единственное что мы не успели, так это сделать снимок на плёнку. Цифровое фото доказательством не является, как вы знаете. Наше удивление ещё более усилилось после того как через несколько дней мы повторно сфотографировали отреставрированный объект. Бороздки исчезли, как будто их и не было совсем! Видимо поверхность была обработана уже по-другому.
– Сложно уж больно получается всё у вас, Нина Петровна. И технологии из другого мира и замена части древнего идола, непонятно с какой целью.
– Так ведь на простые вопросы и отвечать не интересно, – с улыбкой возразила женщина.
– А каменные яйца, случаем подменить не пытались?
– Не только пытались, но и, похоже, сделали это. Давайте спустимся вниз, в хранилище, и я попробую объяснить всё на месте. После того как была попытка кражи, наиболее ценные экспонаты мы поместили в бывший спецхран. Там где раньше находился партийный архив. Пойдёмте, сами увидите.
Спустившись на четыре десятка ступеней вниз, мы оказались возле перегородки, сделанной из прутьев арматуры, толщиной в ножку стула, которая отгораживала небольшой коридор. Решётчатая дверь открылась с противным скрипом. Поворот, ещё поворот, и мы на площадке перед массивной железной дверью. Низкие арочные своды над головой и малюсенькое окошечко, почти под потолком, закрытое старинной кованой решёткой, мгновенно освежили в памяти творения Александра Дюма. Однако помещение спецхрана было сделано на совесть и кардинал Ришелье, наверное, позавидовал бы. Сразу видно, что партия заботилась о своём прошлом или боялась, чтобы о нём кто-нибудь случайно не узнал.
– Будьте добры, помогите мне, пожалуйста, – попросила археолог, – дверь тяжёлая и замок здесь такой, что открывать его надо только вдвоём. Один должен, обязательно повернуть ручку вниз до упора, и держать её, а второй – одновременно открывать его двумя ключами. Сделано всё так чтобы в спец хранилище нельзя было зайти в одиночку.
Я поставил свой портфель на пол и с усилием надавил металлическую ручку, больше похожую на обрезок полированного лома. Бронированная дверь, наконец, поддалась и лампочка сигнализации, горевшая тусклым светом на стене, начала нервно моргать. Нина Петровна вошла внутрь и отключила сигнализацию, вставив ключ, в серую железную коробку около входа.
– Здесь всё сделано ещё в советские времена, – заметила она, – очень похоже на командный пункт ракетных войск. Я по телевизору видела. В одиночку ни войти, ни сигнализацию выключить, ни выйти отсюда. Наверное, одна и та же фирма оборудование делала. А впрочем, конкурентов у государства тогда и не было.
Она щёлкнула выключателем на стене, и мы двинулись вдоль узкого прохода, освещённого светильниками в массивных стеклянных плафонах с защёлками. Такие сейчас можно увидеть разве что в шахте, или на каком-нибудь комбикормовом заводе, где есть взрывоопасная пыль.
– Вот как раз то, что вас может заинтересовать.
Археолог подошла к одному из стеллажей. На нём стояли два небольших деревянных ящика, похожих на те, в которых обычно перевозят или хранят точные приборы.
– Смотрите сюда, – она откинула крышки. Внутри, на подстилке из крупной стружки, лежали два булыжника тёмно коричневого цвета.
– И впрямь похожи на яйца, – заметил я, – а как вы определили, что произошла подмена?
– На этот раз всё гораздо проще. При поступлении в музей мы обычно фотографируем экспонат и описываем его. Так вот, на фото видны непонятные рисунки или, возможно, текст. Я уже говорила, что мы не смогли определить, что это такое. Если совместить две фотографии одного и того же яйца, сделанные до кражи и после, то изображения в некоторых деталях не совпадают! Совсем чуть – чуть, но уже не то. И ещё один момент, который, думаю, не оставляет сомнений в том что была подмена. Мы достаточно точно измерили объём наших находок и соответственно определили удельный вес материала этих изделий. Он оказался выше, чем у золота. Эти образцы тоже лёгкими назвать никак нельзя, но их материал легче почти на пять процентов. О погрешности измерений говорить не стоит, у нас она незначительная и на результат практически не влияет.
– Странно, значит, что тот, кто копировал, прокололся? При таком уровне технологий, это же просто невероятно! И картинки могли бы нарисовать как надо. И золото – не самый тяжёлый металл. И вес подогнать, при желании, не проблема.
– Тем не менее, всё как есть. Предполагать можно, что угодно – нехватку времени, каких либо ресурсов, искажение при переносе изображения и так далее. Можно даже подумать, что это сделано намеренно. Но рисунки не совпадают хотя и в деталях. И что там было внутри и что сейчас, и почему так произошло, мы тоже не знаем. И вот это более всего меня тревожит.
Оставаться дальше в хранилище смысла не было, и мы, закрыв «командный пункт», поднялись по лестнице в лабораторию.
– Выходит и попытка кражи была маскировкой подмены? – поинтересовался я. – А не проще ли заменить экспонаты прямо в музее? Скажем, открыть ночью окно, поменять по-тихому и никто бы не заметил. Тем более что ни сигнализации, ни видеонаблюдения там нет, как мне известно?
– Быть может, похитители так и хотели сделать, но что-то не получилось. Вахтёрша услышала посторонний шум на улице, и вышла посмотреть, что там происходит. Картина, которую она увидела, её напугала так, что бабушка вызвала милицию только минут через двадцать, уже после того как пришла в себя. Она мне потом говорила об этом.
– И что же это было? – я хотел по привычке сделать пометки в рабочем блокноте, и тут только вспомнил, что мой портфель остался там – внизу около хранилища.
– Нина Петровна, вы так рассказываете интересно, что я даже забыл свой портфель в ваших катакомбах. Придётся мне вернуться.
– Да вы не волнуйтесь, никто не возьмёт, – сказала доверительно моя собеседница, – там, в подвале никаких помещений больше нет, выходов – тоже, а единственное окно вы сами видели, через него и голову просунуть невозможно, не то чтобы пролезть, да ещё на нём решётка, которой больше века. А в эту дверь, – она кивнула в сторону лестничной клетки, – никто кроме нас не входил. Раньше её не было. Перепланировку провели три года назад, после того как окончательно разобрали партийный архив. Вход на лестницу из другого крыла здания заложили кирпичом, а для нас сделали вот этот. Так что, ваши опасения напрасны. Я буду ждать в своём кабинете, – и она пошла вдоль коридора.
Я открыл дверь на лестницу и тут же увидел внизу парня в синих джинсах и чёрной футболке.
– Молодой человек! – окликнул я его, – однако, будто не слыша, он продолжал спускаться по лестнице.
– Молодой человек – задержитесь на минуту, – повторил я более настойчиво.
Парень только ускорил шаг.
– Стоять на месте и не шевелиться! Милиция! – прыгая через ступеньки, я рванулся за ним. Да не тут-то было! Видимо бегать по лестницам я разучился. Поскользнувшись на повороте, я едва не врезался в решётку со всего маха. Дверь оказалась подпёрта с обратной стороны шваброй.
– Да чтоб тебя…! Стоять …! – Ещё раз, больше для порядка, крикнул я.
Парень скрылся в коридоре, ведущем к хранилищу. Минута у меня ушла на то чтобы выбить швабру и освободить себе проход.
– Ну, вот ты и попался красавец – мелькнула в голове мысль, – бежать-то всё равно некуда.
Однако если придётся «вязать» то как? Оружия у меня с собой нет. Будем надеяться, что и у него тоже, по крайне мере, пистолет вряд ли можно спрятать в такой одежде, а вот нож – другое дело.
Кун фу нас не обучали, но против ножа и швабра сгодится, если что. К моему удивлению площадка перед хранилищем оказалась пустой. Рядом с дверью одиноко стоял мой портфель. Единственным местом, куда мог спрятаться беглец, был шкаф, стоящий в углу.
– Выходи, и без глупостей, я из милиции! – обращаясь к шкафу, скомандовал я. Однако вопреки моим ожиданиям дверцы остались закрытыми.
Потеряв окончательно терпение, шваброй я открыл сначала одну, потом вторую створку. Внутри было пусто! Наверное, со стороны всё выглядело весьма глупо. Перед пустым шкафом со шваброй наперевес стоит мужик и смотрит внутрь как баран на новые ворота. На всякий случай я постучал по задней стенке. Фанера, как фанера, за которой чувствуется кирпичная стена. Немного усилий, казённая мебель поддалась, освобождая пространство около стены. Обычные кирпичи, без каких либо намёков на, потайные двери.
