Казалось, он только нас и ждал, чтобы начать объяснять функции своего творения.
– Думаю, все собрались, – начал Михаил, подмигнув мне, по обыкновению. – Хочу вам представить мою модернизацию всем известного трехмерного принтера. Ни для кого не секрет, как и для чего он используется. Вкратце скажу, специально для присутствующих здесь гуманитариев, – он выразительно посмотрел на нас с Ольгой, – 3Д-принтер, как мы называем его неофициально, предназначен для создания макетов существующих предметов. Архивариусы не дадут мне соврать, что 3Д-принтер – это основной источник сохранения артефактов в их неизменном виде и безопасного их изучения.
Мы с Ольгой закивали головами.
Михаил продолжал:
– Макет формируется из специального жидкого фотополимера, который затвердевает под воздействием лазерного излучения. В настоящее время картриджи трехмерного принтера заправлены, по большей части, растворами пластмассы или наноуглерода. Мы же в команде с новым горожанином Анатолием0123, проходящим курс обучения на пищевом факультете, создали новый состав раствора для картриджа, имеющий пищевую ценность. Благодаря нашему открытию, уже сегодня мы можем получить вкус и консистенцию некоторых продуктов, не прибегая к их выращиванию на ГМО плантациях. Анатолий, заряжай.
Мы все недоверчиво наблюдали за действиями Анатолия, который на наших глазах создал нечто, напоминающее пластилин.
– Позвольте представить, – продолжал Михаил, – жвачку. В старом мире жвачка использовалась лишь для освежения дыхания человека и чистки зубов в труднодоступных местах. Однако эта маленькая жевательная пластинка способна заменить, к примеру, обед и ужин без каких-либо последствий для наших желудков. Берите, пробуйте.
Михаил отламывал небольшие кусочки от жевательной пластинки и раздавал их зрителям. Те с опаской отправляли их в рот. Мы с Ольгой, признаюсь, тоже смутились. Спустя несколько минут жевания (а время близилось к обеду), я, как и остальные горожане, на которых испытывали новый продукт, обнаружила, что у меня совершенно исчезло чувство голода, которое бывает в это время суток.
Все зааплодировали. Вкус и, главное, консистенция нового пищевого генетико-модифицированного продукта понравились всем без исключения. Михаил и Анатолий благодарно принимали похвалы в их адрес.
Более или менее стоящие разработки новых горожан отправляли, как правило, на аттестацию в правительственную комиссию управы для утверждения проекта и введения его в эксплуатацию. Я не ошиблась, предположив, что изобретение Михаила ждет великое будущее. Любой пищевой продукт, особенно эта «обеденная жвачка», как назвала я её про себя, был настоящим открытием и полезным подспорьем для поисковых групп, которым зачастую некогда было питаться по введенному в Купольном городе режиму.
Увидев Михаила на следующей неделе на энтомологии, я сразу же поинтересовалась судьбой его изобретения:
– Ну как, отправили жвачку на аттестацию?
– Отправить-то отправили, – угрюмо ответил Михаил, – только на следующий же день забраковали.
– Как забраковали? Почему?
– Официальный ответ – не соответствует принятой системе.
– В каком смысле?
– Вот и я не понял, хотя, вроде, и не тупой. Как объяснил мне наш декан, любая твердая пища, а жвачку посчитали твердой пищей, как яблоко или необработанный кокос, не приемлема для питания в Купольном городе.
– Но почему?
– Сказали, что в энергетических тюбиках содержатся все необходимые человеческому мозгу и телу полезные вещества, а твердая пища насыщает лишь желудок и ведет к чревоугодию, как это называли в старом мире. Грубо говоря, мою жвачку сравнили с куском мяса.
– Тише, тише, не кричи так, – цыкнула на Михаила Ольга, присутствовавшая при нашем разговоре. – Еще подумают, что ты и мясо на 3Д-принтере распечатал, обвинят в нарушении правила о вегетарианстве.
«Опять эти правила! Всё подчинено этим дурацким правилам», – возмутилась я, но вслух ничего не сказала. Шипящий шепот Ольги всегда говорил о великом преступлении. Она-то в правилах разбирается лучше нас с Михаилом вместе взятых.
– Не расстраивайся, – пыталась я приободрить Михаила. – Станем полноценными горожанами, вступим в поисковую группу, и ты наделаешь нам этих жвачек. Будем пировать!
– Уже не попируешь, – с горечью в голосе отозвался Михаил. – Они изъяли все разработки. Вплоть до картриджа. А ведь я трудился над ним три месяца.
Я вернулась в комнату в упадочническом настроении. Проклятая система!
– Время 21.00. Отбой, – произнес всё тот же женский голос, уже не казавшийся мне милым, как раньше. И я начала проваливаться в сон. «Они что, распыляют какой-нибудь усыпляющий газ?» – подумала я напоследок, отдаваясь в цепкие лапы моего непрекращающегося видения: красные маки, красные маки…
Глава 4. Жизнь в Купольном городе
Второй год обучения подошел к концу. Оставались считанные дни до второгодичной аттестации. Ни с Ольгой, ни с Михаилом мы практически не виделись. Каждый корпел над своим научным проектом. На этот раз никаких коллективных проектов. Только собственная разработка, причем обязательно важная и необходимая для общества. Но как определить её важность и необходимость? Например, жвачка Михаила, которая никак не идет у меня из головы, реально полезна по своим функциям. Причем Михаил сам вот-вот столкнется с жизнью и бытом поисковиков. Он её разрабатывал для себя. И вдруг – не нужна.
Не знаю, над чем работали Михаил и Ольга. Катастрофически не хватало времени даже на прием пищи, а не то что на болтовню. По своей основной научной области – архивному делу – я разрабатывала классификацию способов сохранения бумажных артефактов вне вакуумных комнат. Моей целью было показать не только архивариусам и историкам, но и горожанам естественных научных отраслей реликты старого мира. Взять хотя бы Михаила. Он совершенно не разбирается в книгах. Для него существует единственный вариант – э-книга, которую он может прочесть в любом месте на планшете или ноутбуке. Аудиокниги и инфоочки он не признавал. Он считал, что на слух информация, особенно его формулы, не воспринимается по определению, а инфоочки ему не нравились по их дизайну (модник какой!). Я же была без ума от бумажных книг и бредила вакуумной комнатой, в которую я наконец-то смогу попасть в качестве признанного архивариуса. На мои увещевания в пользу бумажных изданий Михаил отвечал:
– Зачем? Брать разрешение на посещение вакуумной комнаты, которого вряд ли допросишься, надевать скафандр, перелистывать и без того хрупкие странички, если можно закачать всю информацию в планшет или, на крайний случай, войти в библиотечные материалы через очки, и спокойно изучать любую книгу, не боясь её испортить.
Это отношение Михаила к бумажным носителям знаний и подтолкнуло меня к теме моего аттестационного проекта. Согласно моей теории (на практике мне испытывать её не дали), если каждую страничку бумажного издания обработать специальным раствором, состав которого, кстати сказать, напоминает криопроектор, а затем поместить в вакуум буквально на двадцать четыре часа, книга становилась если не вечной, то, по крайней мере, могла прослужить несколько сотен лет. Опять же, для установления точных сроков вакуумизации и более реального срока службы книги после обработки необходимо практическое испытание. Как мне сказала декан нашего факультета Алевтина, только на второгодичной аттестации я смогу доказать правильность своей теории и убедить комиссию в необходимости опытов. На это я очень надеялась. Однако, помня историю со жвачкой Михаила, я иногда опускала руки. «Ну и пусть забракуют мой проект», – утешала себя я. Я всё равно иду за пределы купола, а там не будет времени на всякие эксперименты. Там я буду трогать бумагу своими собственными руками, без скафандра, без вакуума. Это будут только мои книги, во всяком случае, до сдачи их в архивную правительственную библиотеку.
Помимо защиты проекта по архивному делу, мне предстояла аттестация по факультативам: энтомологии и языкам старого мира и общая оценка физиологического состояния для дальнейшего вступления в должность архивариуса поисковой группы. В сдаче факультативных предметов я была уверена на сто процентов. На энтомологии и мертвых языках не требовались собственные разработки, только общее собеседование по пройденному материалу. Однако физподготовка вызывала у меня некоторые сомнения. И дело не в том, что я чувствовала в себе слабость в физиологическом плане. Вовсе нет. Еженедельные беговые марафоны и сдача нормативов сделали свое дело. Я была сильна, как бык; бегала быстрее лани, а выносливость просто зашкаливала. Слепое подчинение системе помогло мне стать выносливой. Я привыкла жить в стрессовой ситуации. Порой только Ольга помогала мне не влипнуть в конфликт с правительством, как выражалась моя соседка. Но, благодаря бесконечным и, на мой взгляд, бессмысленным правилам, я научилась сливаться с толпой, сглатывать обиду и несправедливость. Взять, к примеру, тот же пучок вместо конского хвоста. Идиотизм полный!
