Для большинства регионов Мир-Системы XV столетие стало эпохой интенсивных духовных исканий. Человек этой эпохи даже в доведенном до предела ритуализме, не говоря уже о мистических течениях, искал новые пути спасения, не довольствуясь прежними образцами. Одни пытались переосмыслить древнюю традицию с помощью новых знаний, другие стремились к синтезу различных религиозных и философских систем, третьи подчеркивали необходимость углубленного личного мистического опыта. Упование на поиски индивидуального духовного пути спасения ставило под вопрос необходимость посредников между человеком и Богом (или Абсолютом). Повсюду вспыхивали споры о пользе или вреде стяжания священнослужителями земных богатств. Нельзя напрямую связывать успехи денежной экономики с новыми культурными исканиями, но то, что духовными учителями становились главным образом выходцы из городских, торгово-ремесленных слоев по меньшей мере символично.
Духовные искания, новое отношение к знанию и культуре изменяли лингвистическую ситуацию за счет расцвета «народных» языков. Если в Корее хангыль теснит ханча при прямой поддержке Седжона Великого, то байхуа отвоевывал позиции у классического языка вэньянь скорее по недосмотру китайских властей. Гуджарати, декани, бенгали, да и фарси, как язык индийских парсов, укрепляли свои позиции, нарушая монополию древних языков на трактовку священных сюжетов. На тюркских языках трактовались литературные, исторические и религиозно-философские сюжеты, что доказывало их право на существование наряду с арабским и персидским языками. Позиции латыни в Европе оставались сильны, что не мешало подъему «народных» языков, на которые иногда переводили Священное Писание. Странным образом итогом неспокойного XV в. стала кристаллизация основных этнокультурных и этнополитических общностей, которые сохранятся до настоящего времени.
В XV столетии Европа была важным, но не доминирующим участником «концерта цивилизаций». Она обладала большим потенциалом развития, которое, по-видимому, обеспечивалось не только многообразием «точек роста», но и относительной слабостью сдерживающих этот рост факторов. До поры до времени это преимущество Европы остается не выявленным. Многие регионы Мир-Системы продолжают развиваться, и весьма динамично, без ощутимого воздействия импульсов, исходящих из латинской Европы. Еще один миг — и в следующем XVI в. ситуация радикально изменится.
ОБЩИЕ ЧЕРТЫ ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ В КОНЦЕ XV–XVII ВЕКЕ
ВЕЛИКИЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ОТКРЫТИЯ
ПОНЯТИЕ И ПРЕДПОСЫЛКИ ВЕЛИКИХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ
Принципиально новый этап познания европейцами ранее неизвестного им мира за пределами Европы получил в географической и исторической науке название «Великие географические открытия». Так принято называть открытия новых земель и торговых путей, совершенные европейскими путешественниками с конца XV до середины XVII в. Являясь результатом развития средневековой Западной Европы, они не включают даже самые замечательные открытия, сделанные в это же время мореплавателями других регионов (Китая, Океании и т. д.). Более спорным в этом плане остается вопрос о масштабных русских открытиях в Сибири в конце XVI — середине XVII в. (подробнее см. в главе по истории России в XVII в.). Несмотря на определенное сходство с испанской Конкистой Америки, в целом действия русских землепроходцев имели иные предпосылки и результаты. Показательна судьба открытия Берингова пролива, отделяющего Азию от Северной Америки (Федот Попов и Семен Дежнев, 1648 г.). В допетровской России оно не было по достоинству оценено и востребовано, оказалось забыто и вновь совершено в XVIII в. экспедицией Витуса Беринга — на сей раз в очевидной связи с европейской традицией, но уже в совсем иную эпоху.
Понятие «географическое открытие» в его историческом контексте не сводится к первому посещению какой-либо территории тем, кто совершает открытие, но предполагает установление прочных и важных для обеих сторон контактов. В этом смысле открыли Америку не викинги, плававшие у берегов с рубежа X–XI вв., а Колумб, хоть он и был убежден, что открыл не новую часть света, а новый путь на Восток.
С конца XX в., в преддверии и в ходе празднования 500-летних юбилеев открытия Америки и морского пути в Индию, развернулась острая полемика об историческом смысле происходивших тогда событий и о применимости к ним понятия «открытие». Общественные деятели и ученые ряда стран Латинской Америки, Азии и Африки отказывались «праздновать начало своего угнетения» и отрицали термин «открытие», предлагая вместо этого говорить о «встрече культур» или уничтожении, «сокрытии» одной культуры другой. «Встреча культур» действительно имела место, но встретились они не на полпути между Европой и Америкой (или Европой и, к примеру, Индией): именно европейцы пришли в Америку и на Восток, чтобы через какое-то время, где раньше, где позже, начать диктовать свою волю. В целом, однако, эти споры сыграли важную роль, обогатив проблематику Великих географических открытий новыми подходами и аспектами.
Название «Великие географические открытия» условно, ведь поистине великие географические открытия делались во все периоды всемирной истории. Однако для него есть основания: ни до, ни после этого открытия новых земель и морских путей не совершались с такой интенсивностью и не имели такого значения для развития Европы и всего мира.
Хронологические рамки и периодизация Великих географических открытий остаются предметом дискуссий. Датировки начала этой эпохи колеблются от взятия португальцами Сеуты в 1415 г. до 1492 г. — года открытия Америки Колумбом. Для конечной даты расхождения оказываются значительно больше: либо середина XVI в. — рубеж, к которому уже были совершены самые значительные открытия (такой датировки придерживались преимущественно испанские и португальские ученые), либо середина XVII в. Однако все наиболее важные географические открытия той эпохи либо были сделаны в ходе поисков морских путей в страны Востока, либо стали следствиями таких поисков, составляя в этом смысле системное единство. И потому наиболее надежным критерием для уточнения времени начала и окончания Великих географических открытий может служить возникновение и развитие идеи поисков морских путей в страны Востока. Эта идея противоречила географическим представлениям античного ученого Клавдия Птолемея (II в.), который считал, что в южных широтах располагается большой материк, смыкающийся с Африкой и с Азией; тем, кто исходил из правоты Птолемея, приходилось признать, что морской путь в Индию даже теоретически невозможен. Тем не менее в последней трети XV в. мысль о том, что стран Востока можно достичь морским путем, получает в Европе все большее распространение, и сразу же начинаются попытки ее реализации. А в первой половине XVII в. для мореплавателей стало очевидно, что основные маршруты, ведущие в страны Востока, уже открыты, другие же, если и существуют, не имеют практического значения. Дальнейшие поиски прекращаются. Поэтому наиболее обоснованной датой начала Великих географических открытий, похоже, остается последняя треть XV в., а их конца — 40-е годы XVII в.; такие хронологические рамки приняты и в отечественной науке.
В первый период Великих географических открытий (примерно с 80-х годов XV в. до середины XVI в.), когда и были совершены наиболее важные путешествия, ведущую роль в них играли Испания и Португалия, хотя уже в это время на просторы Атлантики вышли Англия и Франция. Второй период (середина XVI — середина XVII в.) отмечен преобладанием сначала Англии, а с конца XVI в. — Голландии.
Почему, собственно, начались Великие географические открытия? Почему европейцы, тысячу лет довольствовавшиеся традиционными сухопутными дорогами, вдруг обращаются к поискам новых маршрутов — морских? Что изменилось по сравнению с предшествующими столетиями?
Изменилось не так уж мало. Рост городов и развитие товарно-денежных отношений требовали гораздо больше драгоценных металлов, чем могли предоставить имеющиеся в Европе месторождения. К тому же на протяжении всего Средневековья торговый баланс Европы со странами Востока был отрицательным, и разница покрывалась как раз драгоценными металлами, веками уходившими на Восток. Иной, рассчитанной на гораздо более широкий круг потребителей, стала сама дальняя торговля; те, кто был с нею связан, пользуются в обществе все большим влиянием. Изменилось и отношение людей к теоретическому знанию о Земле; вдруг оказалось, что кабинетные размышления о ее форме и размерах, о соотношении на ее поверхности воды и суши могут открыть — или, наоборот, закрыть — дорогу к сказочным богатствам. Правители готовы платить огромные деньги, чтобы переманить к себе на службу самого знаменитого космографа или купить хорошую карту мира; простые моряки вдруг оказываются вхожи в покои государей. Колумб, получив в Португалии в 1485 г. отказ в поддержке своего замысла, переезжает в соседнюю Испанию и там добивается успеха, а отказавший ему король Жоан II через три года, задолго до открытия Америки, пишет ему письмо, в котором называет «нашим особым другом».
