На Юкатане испанцы в 20-40-е годы завоевали многочисленные города-государства майя. Их покорение было облегчено разрозненностью действий и даже соперничеством между ними.
Вскоре после похода Васко Нуньеса де Бальбоа до испанцев дошли слухи о расположенной дальше к югу богатой стране Биру (Перу). Речь шла об огромной державе инков Тауантинсуйю. Покорить ее решил незаконный отпрыск дворянского рода Франсиско Писарро. Его отряд из 168 солдат вступил в пределы державы инков в 1532 г., вскоре после того как там завершилась борьба за власть между двумя претендентами. Сторонники проигравшего в этой борьбе Уаскара обратились за помощью к испанцам, снабдив их необходимой информацией о положении в стране. Испанцы захватили в плен правителя (верховного инку) Атауальпу. Тот предложил им огромный выкуп золотом, но, когда большая часть сокровищ была уже собрана, испанцы под надуманным предлогом казнили Атауальпу и объявили верховным инкой его племянника, ставшего орудием в их руках. Заняв в 1533 г. столицу инков город Куско, испанцы утвердились в центральной части Перу. Вскоре они покорили территории нынешнего Эквадора и южной части Колумбии, а в 1535–1537 гг. отряд во главе с Диего де Альмагро проложил дорогу в Боливию и северную часть Чили. Позже испанцы не раз пытались завоевать центральные и южные районы Чили, но за три века колониального господства так и не сумели покорить жившие там племена арауканов.
С завоеванием Перу связано еще одно важное открытие. В 1541–1542 гг. Ф. де Орельяна, перейдя в составе экспедиции Г. Писарро через Анды, на кораблях спустился по течению реки Амазонки почти от истоков и до устья.
Увидев в пути индейских женщин, сражавшихся бок о бок с мужчинами, испанцы решили, что достигли описанного древними авторами царства амазонок. Так возникло название Амазонка, а европейцы получили представление об огромных размерах Америки.
В горную Колумбию, где жили племена чибча-муисков, испанцев привели слухи о стране позолоченного вождя — Эльдорадо. В 1536–1537 гг. испанцы устремились туда почти одновременно с трех сторон. Один из отрядов шел с юга, из Перу, другой был снаряжен агентами немецкой торговой компании Вельзеров, которая в конце 20-х годов купила у Карла V право на колонизацию части земель к югу от Карибского моря. Отряд под руководством Г. Хименеса де Кесада немного опередил конкурентов и подчинил себе страну, захватив немалые богатства. Однако легенда об Эльдорадо как символе богатства Америки оказалась столь привлекательной, что и после этого испанцы, а затем и представители других стран еще долго продолжали искать по всей Америке «Золотую страну», и лишь десятилетия неудач поубавили их пыл.
В 30-е годы еще один поток испанской колонизации устремился в глубь континента со стороны залива Ла Плата; рядом с ним в 1536 г. был основан город Буэнос-Айрес. Вскоре два потока — с северо-запада, т. е. из Перу, и с юго-востока, от залива Ла Плата — сомкнулись. Историческое значение имело открытие на территории нынешней Боливии «серебряной горы» Потоси (1545), во многом предопределившее судьбу Америки.
Еще одним объектом испанской колониальной экспансии были Филиппинские острова. Основы испанского владычества на архипелаге были заложены отправленной из Мексики экспедицией М. Лопеса де Легаспи. В ходе ее в 1565 г. впервые был проложен путь из Азии в Америку. Тогда же Легаспи основал первые испанские поселения на Филиппинах, а в 1571 г. сделал столицей г. Манилу. Проникновение испанцев на Филиппины носило более мирный характер, чем в Америке (в том числе благодаря личным качествам Легаспи), и не сопровождалось такими тяжелыми последствиями для местного населения. Испанцы успешно встроились в торговлю Филиппин с соседними странами, особенно с Китаем.
Административно Филиппины зависели от Мексики, и связи с ней (а через нее — с метрополией) осуществляли манильские галеоны. Первоначально Тихий океан нередко пересекали по несколько судов, но широкое развитие прямых торговых связей между Америкой и Азией оказалось невыгодно для влиятельной группы севильских купцов. В 1593 г. они убедили Филиппа II ограничить навигацию между Манилой и Акапулько двумя кораблями в год для обоих направлений (т. е. фактически в каждую сторону шел лишь один корабль, и такая система действовала до XIX в.). Чтобы хоть частично компенсировать это ограничение, размеры галеонов были сильно увеличены (при длине до 50 м и более их водоизмещение достигало 2000 т). Примерно четыре месяца галеон с пряностями, китайским фарфором, ртутью, шелковыми тканями шел в Мексику; обратно везли в основном серебро.
Примерно в середине 50-х годов XVI в. Конкиста завершилась и в Центральной, и в Южной Америке. Ее результаты были грандиозны: отряды конкистадоров, которые за все время завоеваний в общей сложности могли составлять, по разным подсчетам, всего лишь от 4–5 до 10 тысяч человек, завоевали территории, по площади во много раз превосходившие Испанию, сокрушив могущественные державы ацтеков и инков. Они захватили огромную добычу: только у Писарро при завоевании Перу она составила в пересчете на золото около 6 тонн!
Историки по-разному объясняют феномен Конкисты. Говорят о превосходстве в вооружении и военной тактике, об огромной смертности индейцев из-за эпидемий принесенных европейцами болезней, о том, что индейцы склонны были обожествлять пришельцев, о страхе, который внушали индейцам всадники (до Колумба Америка не знала лошадей), о внутренней слабости держав инков и ацтеков, которой испанцы умело пользовались. Не менее важно, что конкистадоры были людьми переломной эпохи, деятельными и упорными, готовыми на любые лишения ради открывшегося перед ними пути наверх, к богатству и славе. В результате успешных плаваний перед ними распахнулось новое огромное пространство — не обжитое, как в Европе, а чужое и неизведанное, и они ответили на его вызов. Очень эффективной оказалась и стихийно складывавшаяся практика взаимоотношений конкистадоров и короны.
Конкиста привела к гибели значительной части индейского населения Америки (во многом из-за завезенных завоевателями болезней) и к уничтожению ее самобытных цивилизаций: майя и ацтеков в Мексике, инков и чибча-муисков в Южной Америке. Однако в ходе испанской колонизации на смену индейской культуре пришла новая, собственно латиноамериканская, возникшая в результате взаимодействия и синтеза испанских и индейских культурных традиций.
ОТКРЫТИЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVI — ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVII ВЕКА
Поиски северо-западного и северо-восточного проходов. Во второй половине XVI в. инициатива в Великих географических открытиях переходит от испанцев и португальцев, сил которых едва хватало для удержания уже захваченных земель, к англичанам и голландцам. Активность обеих стран в поисках и захватах новых земель была обусловлена быстрым развитием их промышленности и торговли, а затем и войной против Испанской монархии. В борьбу за источники богатств готовы были включиться и французы, плававшие к берегам Америки уже в 20-30-е годы XVI в. (открытие залива и реки Святого Лаврентия в Канаде Жаком Картье в 1534–1536 гг.), а позже пытавшиеся обосноваться в Бразилии и Флориде.
Поскольку Испания и Португалия, захватившие самые богатые земли, обладали мощным флотом, новым претендентам на колонии оставалось «перераспределять» в свою пользу часть этих богатств с помощью контрабандной торговли и пиратства или искать новые пути на Восток. Это мог быть, по представлениям того времени, северо-западный путь, огибавший с севера Америку, либо северо-восточный, огибавший с севера Азию.
Отличительной чертой этого периода была важная роль в организации экспедиций крупных паевых компаний: Ост-Индской и Вест-Индской в Нидерландах, Московской, Ост-Индской и других в Англии. Власти обеих стран также поощряли экспансию; так, голландское правительство назначило большую премию тому, кто откроет северо-восточный проход.
Начало английской заокеанской экспансии положили экспедиции 1497–1498 гг. генуэзца Джованни Кабото (известного в Англии как Джон Кэбот (Кабот)), в результате которых была открыта Северная Америка. Однако обнаруженные им земли — о. Ньюфаундленд и прилегающая часть побережья материка — не заинтересовали англичан (за исключением рыбаков, которые стали плавать к Ньюфаундлендской банке), и их попытки обрести богатство за океаном оказались надолго отложены. В середине XVI в. начались поиски северо-восточного прохода в страны Востока, прежде всего в Китай и Японию. Снаряженная туда в 1553 г. экспедиция X. Уиллоуби достигла лишь Карского моря, но в ходе ее корабль во главе с Р. Ченслером вошел в устье Северной Двины. Оттуда Ченслер, выдавший себя за посла, по приглашению Ивана Грозного приехал в Москву. Так в 1554 г. были установлены прямые дипломатические и торговые отношения между Россией и Англией.
