– Заперто, – заметил Мишка.
– Нет. Вряд ли. От кого тут запираться. Просто давно не открывали. – Иван что есть силы саданул в дверь сапогом. Домишко явственно зашатался, однако дверь не открывалась.
– Э-ге! – только и произнес Казанджий. – А теремок-то едва стоит.
Он взялся за кованое кольцо, приделанное к двери, и попытался повернуть его. Запор заскрежетал, дверь с жутким скрипом отворилась, и они вошли внутрь. Дневной свет, едва пробивавшийся через крохотное окно, кое-как освещал большую печь с просторной лежанкой, черный от времени стол, на котором покоилась одинокая деревянная миска, лавки по стенам, домотканые половики, ушат, как видно, для воды. Один из углов был занят большим иконостасом, под которым висела лампадка. В следующем углу стояли полки с книгами. Углы были густо затянуты паутиной.
Мишка вышел на улицу, достал из рюкзака электрический фонарь и вернулся в скит. Луч света заметался по стенам, уперся в иконостас.
– Ничего так, – произнес Мишка тоном знатока после некоторого изучения. – Доски, говорю, неплохие. Весьма!
– Мы сюда не за иконами пришли, – оборвал его Иван.
– И их прихватим. А почему бы и нет? Кому они тут нужны? А иконки классные. На пару тысчонок потянут. Тысчонок баксов, говорю. Это навскидку. А при ближайшем рассмотрении…
– Дай-ка фонарь.
Яркий свет вырвал из мрака черные корешки. Томов на полках стояло штук пятнадцать. Иван наугад снял одну книгу, расстегнул застежки, осторожно открыл переплет, который при этом явственно затрещал.
– Ну, как? – спросил Мишка вглядываясь в яркую, сверкающую сусальным золотом заставку на первой странице. – Красотища-то какая!
– Рукописное Евангелие, – сообщил Иван. За бесстрастным голосом угадывалось волнение. – Думаю, конец шестнадцатого века.
– Ого! Вот это да! А остальные?..
Новые тома были сняты с полок. Вскоре выяснилось, что перед ними поистине клад. Здесь имелись книги из типографий Ивана Федорова и Франциска Скорины, издания Московского печатного двора, рукописные «Четьи Минеи» начала шестнадцатого века.
«Житие и подвизи святого благоверного князя Александра Невского чудотворца», – по складам прочитал Иван.
– Неплохая подборка, – заключил он. – Одна эта книга «Житие Александра Невского», – он щелкнул по потрескавшейся коже переплета, – весит больше, чем все наши прошлые приобретения.
– Весит, в смысле стоит? – с интересом спросил Мишка.
– Весит, в смысле научном. Ну и стоит, конечно…
– Клондайк! – завопил Мишка, – Голконда! Да еще иконки!
– Нет, дорогой, – одернул его Иван. – Иконы мы брать не будем.
– Как это не будем?! Почему?!
– Но ведь мы не за ними шли. Наша цель – книги.
– Согласен. Но попались. Ведь они ничьи. Сгниют здесь. Ты же ученый. Должен понимать, что подобные вещи должны быть сохранены. Это же исторические реликвии, да к тому же памятники культуры. Им место в музее.
– Ты что же, для музея их отсюда потащишь.
– А почему бы и нет.
– Не надо! Продашь, и дело с концом.
– Даже если и продам, все равно они будут оценены знатоками и сохранены, а не сгниют в этой утлой хижине. А возможно, и в музей попадут… Или в церковь.
– Так книги тебе церковники заказали?
– И они в том числе.
– И тем не менее иконы я не потащу.
– Хорошо, хорошо. Потащу я… А ты – книги.
– Дело не в том, кто что потащит. Иконы выносить отсюда не дам.
– Что значит: не дам?! Ты только посмотри на них. Вон та «Праздники», как минимум, «семнажка», а «мамка» [3]?.. «Мамка» вообще что-то невероятное. Она одна тянет на тысячу баксов.
– Стяжатель! Не потому ли тебя по ушам хлестнула дудка лешего. А понесем отсюда иконы, он вообще нас задавит.
– Ты думаешь?
– Желаешь проверить?
– Нет, нет! – поспешно произнес Мишка. – Но, с другой стороны… Почему книги можно, а иконы нельзя?
– На книги мы получили разрешение.
– От кого? От Манефы, что ли.
– Ты дурак или прикидываешься? Неужели тебе не ясно, что тут про все знают. Возьмем мы иконы, и если даже вынесем их из лесу, то все равно, далеко с ними не уедем.
– Что ты имеешь в виду?
– Отберут. И книги отберут.
– С какой стати?
– Да с такой. Я же тебе толкую: мы под постоянным присмотром.
– Ну, ты и свистун! Под каким присмотром?! Кто за нами следит?!
– А ты не догадываешься?
– Это Фрол, что ли? Чушь! Обычный деревенский парняга…
– Обычный-то обычный…
– Не верю.
– Ты и в леших до сего дня не верил.
– Да кончай ты с этими лешими! Надоело!
– Смотри, какой ты вдруг храбрый сделался. Нет, Мишенька, не все так просто. Нам и скит этот указали, потому как верят, что мы – ученые. И находимся здесь с благими намерениями.
– Нет, погоди. Вот ты про Фрола начал… Неужели ты и в самом деле думаешь: парень подсадной?
– И не сомневаюсь. Поэтому думаю, для твоей же безопасности ограничимся книгами. А то, мало ли… В здешних местах, как говорится, «тайга – закон, медведь – прокурор». А за иконами ты в другой раз сюда приедешь. Если, конечно, не побоишься.
– Х-м… А может, ты и прав. – Мишка задумался. – Про Фрола ты ловко ввернул. Хотя я и не верю, но… Sapienti sat – умному достаточно. Всех денег не заработаешь. И даже «мамку» взять нельзя?
– Нельзя!
3
На днях городское кладбище (старое) Верхнеоральска стало ареной весьма странных событий.
В тот момент, о котором идет речь, на нем хоронили личность хорошо известную в определенных кругах нашего города, а именно Анатолия К. Этот гражданин вел антиобщественный образ жизни, не работал, а, что называется, «шаромыжничал», то есть в компании себе подобных с утра до вечера употреблял алкогольные напитки. Во время одного из подобных возлияний он и скоропостижно скончался от сердечной недостаточности. Так, во всяком случае, записано в свидетельстве о смерти. Покойник всю вторую половину дня и следующую ночь пролежал в городском морге, а на следующий день его должны были захоронить на старом кладбище. И вот во время похорон произошло следующее. Если читатели еще не забыли, в тот день на город обрушился сильный ливень (выпало две месячные нормы осадков). Во время грозы молния, по словам очевидцев, ударила прямо в гроб, где находился Анатолий К. От прямого попадания электрического разряда огромной мощности Анатолий К. якобы и пришел в себя. Нужно заметить, что в отношении трупа Анатолия К. вскрытие не производилось, поскольку факт смерти, по словам заместителя заведующего городской больницей А.И. Сафронова, был установлен со всей очевидностью (полное отсутствие пульса, трупное окоченение, зрачки глаз на свет не реагировали). Тем не менее Анатолий К. ожил и прямо с кладбища на собственных ногах отправился домой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
