Я больше ни крошки в рот не взял.
После кофе нас с Ильзой послали играть вниз. Сперва мы даже не разговаривали. Но скоро я увидел, что она совсем не плохо бегает. Мы поиграли в салки, потом в прятки. А когда Ильза мне рассказала, что у них в классе есть племя индейцев, и что она — жена вождя и зовут её «Большая Змея», она мне совсем понравилась. Так мы поиграли, побегали, и у меня стало сосать под ложечкой.
— Знаешь, — сказал я Ильзе, — я что-то проголодался.
Но, оказывается, Большая Змея тоже проголодалась. Ей мама строго-настрого запретила много есть, когда гости приходят.
— Знаешь, — сказала Ильза, — у нас в чулане на полке стоит целый противень с пирогами. Пойдём туда и наедимся как следует.
Сначала я не решался.
Мама наверняка сказала бы, что нельзя в гостях по чуланам шарить. Но Большая Змея стала меня уговаривать, что индейцам всё позволено. К тому же нам обоим есть хочется.
Мы снова поднялись в столовую. Я поклонился. Большая Змея сделала реверанс — всё как полагается. Взрослые даже удивились, как хорошо мы запомнили все правила поведения. А мы бочком-бочком — и шасть на кухню. Большая Змея тихонько открыла дверь в чулан. Противень с пирогами стоял очень высоко — на самой верхней полке. Но мы подтащили стул, я взобрался на него и достал два куска пирога.
— Знаешь, — сказал я, — нам нужны ещё эти самые вилки для пирогов. Ведь в гостях нельзя есть руками.
Большая Змея спросила:
— Да зачем они тебе, эти дурацкие вилки? Если гостей нет, мы никогда ими не едим.
Я рассмеялся. Потом она велела мне достать ещё несколько кусков. Но на этот раз я не дотянулся, и противень загремел вниз. Один маленький кусочек мне удалось поймать на лету, а большой кусок ударился в плечо Большой Змеи и всю её обсыпал крошками. При этом противень загрохотал как настоящий гром. Мы так и застыли от страха. В следующее мгновение в дверях собрались все взрослые, впереди — обе мамы.
— Боже мой, что ты тут натворил, Альфонс! — в ужасе воскликнула моя мама.
А я стоял на стуле и бормотал:
— Я… я очень проголодался, и Большая Змея тоже… Вот мы…
— Как ты смеешь так называть Ильзу! — закричала мама вне себя. — Сейчас же извинись!
— А её так и зовут — Большая Змея!
— Замолчи, негодный мальчишка!
А Большая Змея… Нет, уж лучше не буду её так называть… А Ильза всё старалась стряхнуть с себя крошки.
— Что подумает о тебе Альфи?! — отчитывала её мамаша. — Чему только ты его учишь? Ты посмотри, на что похожа твоя новая кофточка!
Ильзу увели в ванную.
Тут я заметил, что папа и дядя Альфред исчезли. Потом я даже слыхал, как они громко смеялись в столовой.
Мы с мамой остались одни.
— И ничего-то ты не запомнил! — сказала мама. — Ведёшь себя как дикарь! Нет, подумать только, мой Альфонс лазает по чужим кладовым и крадёт пироги, хотя только что наелся досыта! И в довершение всего прелестную дочку хозяина ни за что ни про что обзывает Змеёй…
Потом меня и Ильзу посадили рядом с мамами, и мы весь вечер сидели как истуканы. Мы могли только потихоньку перемигиваться друг с другом. Больше ничего.
По дороге домой мама вдруг обнаружила, что мои белые чулки стали почему-то серыми. Должно быть, я испачкал, когда мы с Ильзой играли в прятки.
Мама всё вздыхала и приговаривала:
— И что только из тебя выйдет!..
Но теперь уж я знаю, что делать. Как только мама скажет, что мы идём в гости, обязательно прикинусь больным.
Как я обменял свой перочинный ножик
Папа подарил мне перочинный ножик. Хороший такой — с двумя лезвиями и чисткой для ногтей. Мне очень нравился мой нож. За ужином я стал резать им хлеб. Но мама рассердилась и заставила меня убрать нож в карман.
Прошло три или четыре недели, и мы в классе все заболели новой игрой — настольным футболом. Для этого надо было иметь одиннадцать разноцветных бумажек и бумажный катышек вместо мяча. Играли мы в этот настольный футбол двумя командами — как в настоящий.
Мне очень захотелось, чтобы и дома у меня был настольный футбол. Я даже название придумал для своей команды — «Торпедо-Циттербаке». Но в копилке у меня не хватало денег, чтобы купить коробочку с разноцветными бумажками.
Надо было что-то придумать. И я придумал. Я решил обменять свой нож на настольный футбол. Правда, жалко мне его было. Но очень уж хотелось получить коробочку с цветными бумажками. И потом, ведь мама всё равно запретила мне резать моим ножом хлеб. Эрвин не прочь был со мной поменяться. Он посмотрел на нож с одной стороны, с другой, попробовал, острое ли лезвие, разрезал кусочек газетной бумаги и наконец согласился.
Я получил настольный футбол, Эрвин — мой нож.
Я сыграл матчи со всеми командами класса «А», провёл и несколько международных встреч и без всякого жульничества выиграл почти все. Лучшая встреча у меня получилась «Торпедо-Циттербаке» против Турции. Счёт разгромный — 23:4!
Обрадованный своими успехами, я предложил устроить в классе футбольный турнир. Вот они удивились-то!
— Альфонзиус! Неужели ты всё ещё играешь в эту глупую игру?
— Конечно, играю.
Но ребята только посмеялись надо мной, а один мальчишка сказал:
— Эта игра уже устарела — она бумажная! Мы теперь стреляем из рогаток по мишени.
Я поплёлся за ними посмотреть, как это они там из рогаток стреляют.
Пришли мы в городской парк. Ребята развесили на деревьях бумажные мишени со всякими зверями и начали бить по ним из рогаток. А какие у них у всех рогатки хорошие были! У кого из дерева, а у кого и металлические! Резина — красная. А в том месте, где закладывается круглый камешек, — кусочек настоящей кожи.
Шр-р-р! — свиристел камешек, и мишень с крокодилом разрывалась пополам.
«Обязательно заведу себе такую рогатку! — решил я. — И, конечно, металлическую!»
Дома я сразу спустился в подвал и стал искать наш старый зонтик. Я хорошо помнил, что видел его здесь. Из проволоки зонтика получаются замечательные рогатки. Но зонтика я так и не нашёл. Зато на другой день мне удалось уговорить одного мальчишку из параллельного класса. Я отдал ему свой настольный футбол и сломанный автомобильчик, а за это получил рогатку. Очень хорошую рогатку! Из настоящей зонтиковой проволоки! Дома я сразу её проверил — стал стрелять в дверь. Но мама прервала мои занятия, показав мне кусочек отколупнувшейся краски. Пришлось уступить.
За несколько дней я так натренировался, что из меня вышел знаменитейший стрелок из рогатки. Но прошло недели две, и у меня пропала всякая охота без конца пулять в цель. Тогда я решил стать жонглёром. Незадолго до этого папа водил меня в цирк, и там я видел замечательного жонглёра-китайца. Я решил: стану цирковым артистом, а для начала буду дома тренироваться. Жонглёр легко работал с шестью мячами, а я начну с трёх. Но дома нашёлся только один старый теннисный мяч. Денег у меня в копилке хватило бы, чтобы купить ещё один мяч, но я всё-таки не решился вытряхнуть из неё все мои сбережения. Ведь недостающие мячи можно и выменять. На моё счастье, в четвёртом классе все до одного увлеклись стрельбой из рогатки. Мне легко удалось обменять свою (с запасом в 50 камешков) на теннисный мяч. А третий мяч я выменял на магнит и несколько стеклянных шариков.
Сперва я тренировался в комнате. Один мяч упал на Попкину клетку, и мой попугай до того обалдел, что стал как угорелый носиться вверх и вниз. Только перья летели! Второй мяч угодил в люстру. Я страшно испугался, как бы она не упала, и решил: лучше пойду тренироваться во двор.
С двумя-то мячами у меня уже хорошо получалось. Но стоило мне взять третий, и все они один за другим падали мне на голову.
«Выдержка! Прежде всего выдержка!» Эти слова нашего физкультурника я повторял без конца и упорно продолжал тренироваться. На мою беду, один из мячей залетел в окно первого этажа. Оттуда высунулась какая-то злая тётка и, прежде чем отдать мяч, прочла мне целую лекцию. Да ещё сказала, что мой мяч в кастрюлю с супом упал.
А из парка меня прогнал старик, которому, видите ли, не понравилось, что я по траве за мячами бегаю.
Но где бы я ни был, я всюду без устали тренировался. У меня уж руки начали дрожать, но с тремя мячами так ничего и не получилось.
Я подумал, может, мне сходить в цирк и посоветоваться с жонглёром? И, не откладывая, я побежал на площадь, где стояла цирковая палатка. Но, оказывается, цирк уже уехал из нашего города.
Со злости я подбросил мячик и наподдал его ногой как следует. Такая хорошая «свечка» получилась! Но, как назло, мяч упал на крышу сарая и скатился в чужой двор. Я чуть-чуть приоткрыл калитку, но тут же крепко её захлопнул — во дворе, скаля зубы, прогуливался огромный бульдог.
Теперь у меня осталось только два мяча. А какой же это жонглёр с двумя мячами? Пришлось мне расстаться с этой профессией.
