class="p1">– Вы, должно быть, не местный… – Она мило смеется. – Я Сара. – Девушка смотрит на стул рядом с ним и садится без приглашения. – Что привело вас в наш Залив? – спрашивает она, жестикулируя.
– Эм, – он потрясен, сконфужен, неподготовлен. – Я тут в поездке.
– По работе или отдыхаете? – заигрывая, интересуется она. Он молчит.
– М-да, что бы это ни было, вам, судя по всему, не особо нравится.
Майкл смотрит на нее, не находя слов, точнее, сдерживая их, чтобы не выдать себя. Разговор продолжается, она замечает его акцент, что его слова изгибаются не так, как ее, и кажутся тяжелее. Она осторожно кладет руку ему на плечо и делает все те вещички, какие принято делать во время свиданий: проявляет внимание, слушает, открывается и создает комфорт; в этом комфорте безопасно.
– Кажется, у нас свидание?.. – спрашивает он.
– Правда? – отвечает она, нервно посмеиваясь, как подросток, чей личный дневник прочитали во всеуслышание. – Это ты так приглашаешь? – спрашивает девушка. Теперь она смеется. Берет со стойки салфетку и записывает свой номер. Майкл следит за этим пытливым настороженным взглядом. Она целует его в щеку и пропадает в темноте зала, полного танцующих тел и басов. Он складывает салфетку в карман.
Домой Майкл едет на электричке: Монтгомери, Эмбаркадеро. Он смотрит на соседнее место, рядом сидит мужчина, очень похожий на него: уставший, замученный, не желающий быть здесь. Майкл хорошо знает, каково это. Он смотрит на мужчину – в его глазах стоят те же невидимые слезы. Не выдержав смотреть друг на друга, словно в зеркало, они вскоре отворачиваются. Уэст-Окленд, 19-я Стрит Окленд, МакАртур.
Он встает и идет на автобус до дома. На остановке уже стоят несколько людей, сквозь музыку в наушниках он слышит стоны разочарования и сглаженные ругательства – узнали, что автобус больше не ходит. Майкл проходит мимо остановки, словно и не собирался ехать на автобусе. Поворачивает направо, еще раз направо и оказывается на жутковатой тихой, тускло освещенной улице; тени от фонарей простираются, как чьи-то руки, а машины спереди напоминают лица.
24.00. Он выключает музыку в наушниках и пристально вглядывается в то возникающие, то пропадающие предметы вокруг. Сзади слышатся чьи-то шаги, сердцебиение учащается. Они становятся ближе, Майкл уже не понимает, шаги это или удары его сердца, но что-то неумолимо стучит. Над ним нависает тень. Он замедляется, сжимает кулаки, готовясь прогнать страх. Или ты, или я. Сбоку возникает молодой человек, такой же высокий, темнокожий, как и сам Майкл, с опущенной головой, в бандане, свободной футболке, брюках-чинос и баскетбольных кроссовках.
– Как дела, бро? – здоровается парень.
«И почему я так испугался?» – спрашивает себя Майкл, поприветствовав парня в ответ. Это же я проходил мимо. Сердцебиение замедляется и успокаивается. Он притормаживает, парень идет вперед. Майкл останавливается перед витриной. Его внимание привлекает постер: улыбающийся Малкольм Икс, а рядом постеры с Маркусом Гарви, Хэрриет Тубман и другие, пока не известные ему исторические личности в минуты славы. Они напоминают скорее картины, чем постеры – словно ожившее искусство. Он опирается ладонями на стекло, так хочется войти! Дверь заперта. Внутри ряды и ряды книг: «Вклад долины Нила в цивилизацию», «До работорговли», «Варварская цивилизация», другие эзотерические книги и полотна с древними божествами на стенах. Он отступает, смотрит на вывеску над магазином и уходит, оставляя за спиной историю, что у него в крови.
Прогуливаясь под ясным небом по 40-й улице, Майкл тянется в карман джинсов, тех же, что были на нем вчера. Салфетка еще там. Хорошенько подумав, он достает телефон и набирает номер. Звонит. Он уже собирался положить трубку, как на том конце линии отвечают.
– Алло?
– Привет. Сара? – спрашивает он, волнуясь.
– Да.
– Мы вчера в баре познакомились. Вы дали мне свой…
– Я поняла. Я тебя помню. К тому же среди моих знакомых нет никого с таким милым британским акцентом.
Он смеется, добавляя больше басовых ноток в голос.
– Я подумал, мы можем как-нибудь встретиться?
– Да, с удовольствием, – ответила она с воодушевлением, к которому он не привык. – Есть идеи, чем займемся?
– Ну, мы можем перекусить и сходить на какой-нибудь концерт.
– Звучит отлично.
– В Эл Эй?
– Что? – она срывается на визг. – Эл Эй – это…?
– Да, Город ангелов.
– Лос-Анджелес.
– Да.
– Но у меня занятия… и работа.
– Так пропустишь пару дней по болезни. В чем проблема?
– Пробки на трассах ужасные, и поездка будет дико долгой, к тому же это влетит в копеечку…
– Какая поездка? В самолетах пробок нет. И не переживай, я об этом позабочусь.
Она кашлянула.
– Кажется, ты прав. Что-то мне нехорошо, – снова кашлянула. – Кажется, я и впрямь заболеваю, – говорит она.
– Прекрасно! Позвоню чуть позже, когда вернусь домой, и мы все решим. – Он кладет трубку, разбегается и подпрыгивает, взмахнув ногами, как Майкл Джордан после победного броска. Прохожие смотрят с любопытством, кто-то даже угукает и одобрительно кричит: «Давай, парень!»
– Поверить не могу, что мы в Лос-Анджелесе.
– М-м-м, разве не я должен такое говорить? Я тут впервые, а ты живешь в Калифорнии.
– Знаю, просто поверить не могу, что мы здесь прямо сейчас, – смеется она, прищурив глаза; уголки рта приподнимаются, губы обнажают ряд ровных зубов. – Я бы сейчас сидела у себя за столом, отвечала на письма и звонки: «Доброе утро, Брайт Иншуранс, чем могу помочь?» – и отбивалась бы от подкатов своего босса.
– Так проходят твои будни?
– Да, если сил хватит.
– Так… ты не ненавидишь свою работу?
– Ни капельки.
– Понимаю.
Наступает время обеда, они прерываются, чтобы поесть. Жарко; играет бодрая поп-музыка, а на большом настенном экране играют «Лейкерс».
– Кстати, спасибо, что полетела со мной.
– Разве это не я должна благодарить за приглашение? Ты оплатил билеты на самолет и снял нам квартирку, правда крохотную и немного странненькую…
– Пусть странненькую, но необычную, единственную в своем роде.
– Там душ на кухне.
– Все равно: единственная в своем роде. Ты можешь спасти природу, вскипятив в чайнике воду из душа…
– Фу! Нет, нет, нет. Надо было мне заняться бронью. Я знаю город лучше тебя.
– Так, а что произошло с девушкой, которая не могла поверить, что мы в Лос-Анджелесе?
– А что случилось с парнем, который говорил, что ему нравится не говорить, а слушать?
– Туше.
– Мне нужно было сбежать, в последнее время столько всего навалилось. Да, по большому счету мы друг другу никто… поправка… мы и по малому счету друг другу никто, – улыбается она, – но я тебе доверяю. Почему-то с тобой я чувствую себя в безопасности. И это здорово. – Она улыбается глазами.
К столику подходит
