Ученики оглянулись на визитера и с интересом рассматривали его.
— Ассаламалейкем, люди добрые, — произнес Мустафа Засоль, прикладывая правую руку к сердцу.
— Это как же нехристя в храм божий занесло, отчего небеса не разверзлись молниями и куда смотрела охрана?
— Не мели чепуху, Серафим. Иначе сызмальства научишь казачат неадекватно реагировать на людей другой веры. Ты сильно занят?
— Урок у меня, — развел руками монах.
— Дай ребятишкам продохнуть на воздухе да на солнце погреться после твоего сырого монастыря. Мне охранники на улице сказали, что ты их тут уже третий час без перерыва мурыжишь. — Засоль улыбнулся и недвусмысленно встряхнул мешочком с монетами.
— Ох и всыплю я постовому уряднику за басурманина в православном храме, — рассмеялся Серафим.
— Аллах за это не прогневается. Да и почтенный Иисус едва ли против, иначе как бы я тут оказался?
— Ну ладно, полегче. Дети. — Учитель хлопнул в ладоши. — Отдохните пока. Наш гость явился с серьезным разговором.
* * *
Старинные каменные ступени вели в темный и мрачный подвал монастыря. Мало кто хаживал здесь. Сейчас по ним шаркали сандалии настоятеля и пыльные ботинки рейтара.
Первым шел Серафим с горящей лампадой в руке.
— В карты автомат проиграл? Ну ты, брат, лошара, — веселился монах.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Мустафа. — С кем не бывает.
— С теми, кто не грешит соблазном азартных бесовских игр.
— Все мы грешные, один ты святой.
Они подошли к дубовой двери с закругленным верхом. На ней висел внушительный амбарный замок, изготовленный еще до Великой Смуты. Монах громыхнул висевшей на поясе связкой ключей, нашел нужный. Они проследовали в широкий коридор с новыми дверями по обе стороны. Серафим отворил первую, и оба оказались в просторном помещении с низким потолком, заставленном большими ящиками. То, что висело на стенах, плохо сочеталось с местом хранения — монастырем. Снаряженные лентами пулеметы. Гранатометы разных марок. Бронежилеты. Мечи и сабли. Снайперские винтовки.
— Ну, чего изволишь? — спросил монах, выжидающе глядя на гостя.
— Мне бы уложиться в пятнадцать серебряных монет, нужен калибр пять сорок пять, — ответил Мустафа. — И желательно непользованные.
— Так. — Серафим взглянул на ящики. — Ну, есть «калаши». Советского производства, двенадцать серебряных. Произведенные в Эрэфии стоят одиннадцать. Китайские — по семь. Есть мудреные стволы китайской же разработки, но как раз под этот патрон. Стоят девять. Наши «калаши» с подствольником — по четырнадцать. Есть, кстати, «абакан». Ни разу из него не стреляли. Тоже с гранатометом, но стоит двадцать.
— А без патронов?
— Так они все без патронов продаются. За патроны отдельная плата.
— Побойся бога, Серый.
— Вот только проповедей мне не читай, — поморщился монах.
— Грех это. Мало того что торгуешь в святой обители, так еще и оружием.
— И что есть оружие? Это всего лишь предметы. Убивают не автоматы и не пули, а руки. Человек, нажимающий спуск. Не нравится — ищи дешевле.
— Да нет, — улыбнулся Мустафа. — Я знаю, что здесь гарантия качества.
— «Наскок» намечается?
— Возможно. Пока не разобрался. Ваши казаки передали, что Полукров меня срочно ищет. Может быть, дело и намечается. Да и вообще, сам знаешь: рейтар без оружия — все равно что имам без штанов.
— А вот нехрен в азартные игры играть. Ладно. Тебя и братков твоих давно знаю. Уверен, что не во зло все это. Отдам «абакан» за твои пятнадцать. Но, прости, без маслят.
— Знал ведь, что на твое великодушие можно рассчитывать.
— Вот и пользуетесь все моим великодушием, ироды.
Серафим поставил лампаду на один из ящиков. Открыл тот, что стоял рядом, и извлек черневший вороненой сталью автомат. Перекрестил его, приговаривая:
— Храни берущего тебя во владение от погибели и соблазна напрасной крови. Неси воздаяние, угодное Всевышнему. Дай ему силы не лишать жизни, ежели не будет на то воли Божьей. — Затем протянул «абакан» покупателю. — На. Держи. Будешь выходить — повесь за спину, поперек тела. Ствол должен торчать справа, а приклад над левым плечом. Это знак охране, что честно куплен, а не стырен подло.
— Да ладно, их старший знает меня.
— Порядок есть порядок.
Мустафа повесил оружие, как велел монах. Затем протянул мешочек с монетами.
— Возьми. Проверь, пересчитай.
— Да ты меня вообще за барыгу держишь, некрещеный? — усмехнулся Серафим. — Тебе я верю.
И тем не менее он стал пересчитывать монеты.
* * *
Распряженные лошади паслись в сторонке, отдыхая от телег, в которых приехала на учение детвора и охранники, обеспечивавшие их безопасность. Один из казаков засел с биноклем и снайперской винтовкой в колокольне монастыря. Двое пасли лошадей, отгоняя от них кровососущих насекомых. Еще двое собирали в ближайших кустах ягоды, действуя по принципу: одну в рот, одну в плетеную корзину. В телеге на соломенной подстилке дремал урядник. Он лишь приподнял голову, когда услышал гомон детей, вышедших из монастыря на внеплановый перерыв.
Детвора обступила черный мотоцикл с коляской. Кто-то из мальчишек понахальнее нашел смелость даже оседлать его и дергать руль.
Мустафе эта картина не очень понравилась. Для рейтаров мотоцикл являлся чем-то намного большим, нежели просто транспортным средством. Это было нечто сокровенное и одушевленное, заслуживавшее ревностного отношения.
— Саня! Сань! Я же просил! — окликнул урядника Засоль, сокрушенно разводя руками.
Старший приподнялся в телеге и взглянул на гостя, затем — на облепившую мотоцикл детвору.
— Ну а что, — проговорил он, — рейт на месте. Никто его не украл.
— Иди ты! Тек, дети. — Мустафа хлопнул в ладоши, стараясь выглядеть как можно более доброжелательным. — Пустите. Мне ехать пора.
Дети тут же отошли от мотоцикла, встали полукругом и прекратили галдеть. Они с интересом наблюдали, как Мустафа усаживается, чем-то щелкает, потом привычным движением бьет подошвой по кикстартеру, заставляя мотор зарычать.
— Покеда! — махнул рукой рейтар, и мотоцикл тронулся с места.
Дети проводили его взглядом, о чем-то переговариваясь и обсуждая сам мотоцикл, внешность его владельца, запах выхлопных газов и агрессивное урчание мотора.
Из приоткрытой двери послышался голос Серафима:
— Отроки! Перерыв окончен! Давайте обратно на занятие!
— Батюшка, а кто это был? Рейтар? — спросили дети уже в зале.
— Истинно так. Самый что ни на есть рейтар.
— Ух ты! А расскажите про них!
Серафим огладил бороду.
— Ну а что, собственно, рассказать? Рейтары, их еще по старинке байкерами кличут… Но вы не путайте их с псами или ренегатами. Они тоже на мотоциклах катаются и в черное одеты. Но те разбойники, а рейтары — рыцари дорог. Во времена Смуты и незадолго до нее существовали люди, которым Божьим провидением даровалось понимание того, к чему катится мир. И они объединялись в группы. Выживальщиками звались. Они готовились к лихим временам, и сутью их устремлений было выживание в период Смуты. Но надо было не только выжить, но сделать это с честью, достоинством. Божью искру в душе не утратить. И сохранить наследие отцов, своего народа, страны, нации и так далее. Как и у казаков. Но среди байкеров было много разных людей, в том числе военных специалистов, а потому основным стало военное и техническое ремесло. Из всего этого впоследствии и образовались различные течения — партизаны, рыскуны, ландскнехты. Ну и рейтары. Потом, правда, у каждого течения появились и свои еретики, отступники и ренегаты, переметнувшиеся на темную сторону.
— А рейтары?
— Нет. Настоящие рейтары — нет. Они кочуют по ареалам. Помогают слабым. Нанимаются выполнять достойные миссии. Подобно казакам, охраняют закон в ареалах. Получают исполнительные грамоты на поимку разных уе… эмм… преступников, в общем. Но еще они, как и рыскуны, иногда обследуют сумеречные зоны в поисках деталей для своих машин и многих нужных вещей, что были утеряны в Смуту. Исследуют Чертоги, чтобы знать, какие опасности оттуда могут выйти на наши просторы. Сохраняют и передают по наследству знания, боевые умения и навыки во всяких технических делах.
— А почему они рейтарами зовутся?
Серафим снова задумчиво взялся за бороду, подбирая ответ попроще. Затем улыбнулся и объяснил:
— Слышали, как его мотоцикл звучит? Дрын-дын-дын-дынь… Рейт-рейт-рейт-рейт-рейт…
Глава 4
В СБОРЕ
Проснувшись, Артем Полукров обнаружил, что проспал непозволительно долго. Возможно, это было и к лучшему, если учесть серьезность предстоявшего дела. Отдохнуть, поспать, собраться с силами — это довольно важно перед серьезным «наскоком». И он бы проспал еще, но его разбудил приятный аромат, напомнивший, что самое время подкрепиться. Полукров поднялся с койки, осмотрел комнату. Павла и Булавы не было. С улицы доносились знакомые голоса, настойчиво пахло шашлыком. Полукров подошел к окну, выходившему на задний двор «Короля дорог». Выглянув, он обнаружил, что уже вечереет. Солнце садилось, и темнеющее небо расчерчивали живописные алые мазки далеких продолговатых облаков.
