имя есть символ познаваемости
Имя как символ есть синтез непознаваемости и познаваемости (синтез тезиса и антитезиса). Резюме А. Ф. Лосева: «Имена суть образы (характеры) света, при помощи которых «боги выявляются своим порождениям», которые существуют «в самих богах», проявляя их в родах сильнейших нас и в нас частично и образночувственно. Свойственная богам «исходящая форма света, будучи бесформенной, оказывается оформленной в результате эманации» и «таинственно, единично-едино водружаясь через движение, является нам от самих богов». Имена – символы, «излучающиеся от потенций, в некотором отношении суть среднее между неизречённым и изрекаемым, проходя и сами через пребывание в средних родах», являя себя посредниками между идеально/духовным миром богов и чувственно/природным миром космоса. Символоидные имена «единовидны в высших чинах и многовидны в нижайших»; «Стало быть, эти третьи, то есть средние в вышеупомянутом смысле, простирающиеся на все от умных (ноерон) потенций специфичности (идиомата) и доходящие до нас, суть божественные имена, которыми боги нарекаются и через которые воспеваются, от самих богов явленные (екоанента) и к ним самим возвращающиеся (енистрофонта) и приводящие к человеческому знанию то, что есть в них ясного» (Прокл, «Кратил»).
***
языческая или корне/субстанциональная диалектика
Оккультно/эзотерические характеристики пяти периодов творения ФОРМООБРАЗОВАНИЯ МЕНТАЛЬНЫХ ПРООБРАЗОВ МИРОПРОЯВЛЕНИЯ
Языческая диалектика позволяет сформулировать думные формулы основных понятий, обосновывающих космическое пространство в категориально/классических аспектах формирования его из пустотности Ничто в наименовальные прообразы Бытия, Ума, Инмира, Времени и Пространства. Для развёртывания этого аналитического процесса воспользуемся трудами замечательного русского диалектического аналитика А. Ф. Лосева, в частности, используем для этого диалектические формулы его лингво/философского трактата «Античный космос и современная наука».
Первоединое (Баллабат-Атан) или «одно», для того чтобы просто быть, должно для начала, хотя бы в чём-то и как-то, себя проявить. Иерархия единичностей (от безродного абсолюта до думного атума или индивидуального атмана) проявляет себя посредством пяти классических категорий или категориальных классов; это 1) класс прообразов Бытия или корне/сущностных единичных эйдосов, ноуменов сознания; 2) класс ноуменальных прообразов Ума, покоящихся в ментально/умном мире душевной самости человека; 3) класс ментальных прообразов Инмира, мира самодвижно/текучего мира физических величин природы;;) класс Времени, самотождественно отражающего в своих прообразах взаимоперетекающие эоны вечности: прошлое, настояшее и будущее; 5) и класс Пространства, раздробившего пустотность вселенной иерархией космического многоразличения множества тел в беспредельности вселенной. Вся совокупность вещественных тел во вселенной проявляется через совокупность этих пяти категориальных классов: 1. Класс ноуменальных прообразов корне/сущностного Бытия; 2. Класс прообразов покоящегося Ума; 3. Класс прообразов самодвижно/текучего Инмира; 4. Класс прообразов самотождествляемой вечности во Времени; 5. И класс прообразов многоразличимых тел Пространства в космической беспредельности Вселенной.
Перед нами здесь, в этих пяти категориальных классах открывается вся координатно/слоговая и координатно/корневая структура корне/сущностных ноуменов праязыка; а если продлить периодизацию далее, по мере развития процесса перехода от перезревшего праязыка к словотворению, то можно считать, что всей этой разветвлённой структурой, пяти классических категорий, удалось объять, казалось бы необъятное, – энерго/материальную основу Вселенной, где на атомарно/химический базис Вселенной накладывается энергия движения, оживляющая покоящуюся материю (отцовская энергия осеменения покоящейся праматерии), в том числе и энергию думного (тахемтийский атум, индуисткий атман) мыслеоформления.
Здесь, в этих категориальных классах, происходит взаимозависимое взаимоотождествление с одновременным взаиморазличением этих самых корне/субстанциональных элементов думного мыслеоформления. Например: абал-алаб, абал-ахан, абал-атан, асан-абал, асан-авал, усан-авал, абас-анав-аван, зем-лиан, гово-рим, абол-ган… и несть им числа.
Уже из этих примеров видно, что мыслеформы хотя и считаются бесплотными и бестелесными сущностями, но для своего бытия они всё-таки нуждаются в вполне ощутимых формах своего проявления для сущего бытия в миру; они нуждаются в звуковом фоне своего произношения и вполне материальных носителях своего графического изображения: камне, глине, папирусе, коже, ткани, бумаге… А в конце двадцатого века вдруг выяснилось, что мыслеформы очень даже адекватно могут быть выражены через цифру; и не только мысли, но и изображение, вполне адекватно отражённого мира вселенной, прекрасно уживается на электронном носителе информации.
Однако, язычники знали об этом раньше; именно язычники первыми стали отождествлять цифру или число, кому как больше нравится, с буквенными элементарными принципами ментального миропроявления, кодируя буквы, слога и корне/сущностные эйдосы, нумерологическими числами. Изначально эти числа не подменяли собою буквы; подмена случилась позже и совершена была языческими философами, которым было удобнее и легче оперировать и апеллировать числами, чем буквами. Однако, подмена не затронула основ языческой теоретической базы языческого языкознания, – Языческой Доктрины, которая будучи раздробленной языческой философией, и как это часто бывает при смене идеологических базисов, плавно перетекла в Языческую философию, фольклор, оккультную эзотерику, метафизику и мистический туман.
Нумерологическое число, как уже было отмечено выше, не подменяло собою букв и корне/сущностных эйдосов; нумерологическое число указывало на местонахождение определённой буквы, слога или сущностно/именного корня, в общей, структурно/языковой системе координации видородно/думнрго мыслеоформления. Никакой другой функции, кроме как нумерологической, номерной, число в языке не несёт; указывая местонахождение в координатно/структурированной таблице, оно давало язычникам одно существенное преимущество; нумерологическое положение корне/именных эйдосов в общей таблице «Му-судеб» давало возможность создать узелково/клубочковое письмо, технологическое средство коммуникативного общения на расстоянии, своего рода позднепалеолитическое средство караванно/почтовой связи между родственниками, вождями и просто грамотными людьми того времени, в основном, между жрецами, духовными лидерами того славного времени языкотворчества. Технология узелково/клубочкового письма была для того времени проста до примитивизма, конечно только для тех, кто знал технологию оформления координатно/структурированных таблиц корне/сущностных ноуменов (наименований) праязыка; на пяти нитях, соответствующих каждое своему категориальному классу, в определённых рядах, соответсвующих тому или другому родородному или видородному ряду, которые необходимо что-то значили, в нумерологических точках, вырвжавщих определённое значение, необходимое для передачи на расстояние, вязался узелок; таким образом создавалась сеть узелков, которые и служили определёнными кодовыми символами, понятными обоим адресатам в силу их общего знакомства с грамотой того, позднепалеолитического времени, грамотой праязыка. Поэтому то, что философы, в основном языческие философы, адресуют в своих рассуждениях числу, нужно, с учётом на вышеуказанные поправки, переадресовать букве и корне/именным эйдосам, сохранив за числом его нумерологические функции, благодаря которым «цифра» дублирует букву, а значит и всю буквенную мощь, способную проявить любую телесную и бестелесную стихию реальной и нереальной действительности. Только благодаря своей способности подменять кодовую сущность буквы, «цифра» оказалась способной подменить реальную действительнось на виртуальный мир кмпьютера, телевизора и телефона, отобразив и картинную статуарность изображений мира природы и людей, а также звуковую и письменную графику этноязыков. Слава «Цифре»! Слава «Числу»! Слава «Букве»!
буква: языческий принцип миропроявления
Имя вещи в мысли, где оно выражает себя как принцип думного оформления, отличает данную вещь от других вещей. Буква же, кодируемая числом, есть элементарный принцип думного мыслеоформления вещи в её имени, отождествления вещи с её именем, думно закреплённым как ноуменальная форма мышления.
Буква не может быть первым началом, поскольку доязыческая сверх/сущность есть Безродное Ничто (А-сат, А-шат), беспредельность безымянной пустоты и вечности; не может буква быть и вторым началом, то есть обладающим нечто сущим, мыслеоформленным, смыслосущим в себе. Буква есть нечто среднее между доязыческой безымянностью и корне/сущностным язычеством; есть точка бифуркации, выбора между безмыслием и смыслом, перехода от безымянности к имясловию, есть инструмент проявления, явленной миру, вещи, телесной или бестелесной, в её ментальном имени.
