Я остановился.
— Миллер?
— Мы не друзья.
— Почему, черт возьми, люди продолжают отвергать мою дружбу? Сначала Соблазнительные Изгибы, а теперь ты. Черт, это как какая-то хреновая шутка.
— Соблазнительные Изгибы?
— Самая сексуальная черлидер во всем мире. Отвергла меня. Дважды. Но я получил хороший поцелуй. Опять же, она была в ловушке. Неважно.
— Ты заманил в ловушку черлидера и принудил тебя поцеловать?
Санчес разозлился:
— Я что, похож на парня, который должен кого-то принуждать?
— Остынь. — Я поднял вверх руки. — Я провел последние два года своей жизни, ненавидя тебя. Сделай мне поблажку, товарищ по команде.
— Все меня ненавидят, — усмехнулся он. — Я воспринимаю это как комплимент. Если бы я тебе нравился, то это, вероятно, означало, что я недостаточно грязно действую на поле. Мы ненавидим только хороших игроков. А нравятся нам только дерьмовые. Именно так работает футбол.
— За исключением Рассела.
Он кивнул.
— Чертов Уилсон. Этот чувак самый настоящий единорог, таких больше нет.
Я потянулся к ручке двери, но Санчес ударил по двери рукой, оставляя ее закрытой.
— Серьезно, мужик?
— Слушай… — Он выглядел так, словно ему было неуютно, его зеленые глаза заметались, а затем, наконец-то, он уставился на меня. — Я не хочу неприятностей. Я хочу еще одно кольцо. Они — хорошие парни, все они. Так что, я должен знать до того, как войдешь, что ты больше не злишься из-за того, что твой контракт выкупили. Это чертовски большой комплимент, понятно? Так что оставь багаж у двери. Проигрыш — не вариант.
Я должен был уважать его за то, что он защищал свою команду. Если бы какого-то чувака выкупила моя старая команда, у нас с ним был бы точно такой же разговор.
— Хрен тебе, а не проигрыш, — возразил я, протягивая руку в предложении мира. — И я с вами, клянусь.
Он несколько секунд изучал меня, затем, наконец-то, пожал мою руку, кивнул и открыл дверь.
— Тогда официально — добро пожаловать к «Смельчакам».
Я усмехнулся.
— Так вчера вечером, все было не совсем официально?
— Прошлым вечером было… — На его лице снова появилась хитрющая широкая улыбка. — Интересно.
— Давай без деталей.
Смех и крики приветствовали меня, когда я вошел в большую раздевалку; долбанное помещение выглядело так, словно на картинках спа-журнала — с огромными ваннами, выложенными плиткой душевыми и парилками. Не уверен, что когда-нибудь к этому привыкну.
— Миллер Квинтон, — авторитетно назвал мое имя Санчес. — Самый лучший тайт-энд в лиге. С тысячей ярдов и шестью тачдаунами. Нам повезло, что он попал в нашу команду. — Мои новые товарищи по команде кивали мне; некоторые взгляды были суровыми, но по большей части моя репутация опережала себя, как следствие, восемнадцатимиллионное дополнение к моему контракту, которое мне все еще должна моя старая команда.
— Теперь, после знакомства… — Он сделал паузу. — Пойдем и выиграем этот чемпионат.
Раздались воинственные крики.
Адреналин разлился по телу, когда я присоединился к остальным парням.
— Смельчаки, Смельчаки, Смельчаки! — Я лишь на поле видел, как их команда воинственно кричит, но тогда я был их соперником, а теперь — часть всего этого, часть команды. Шесть лет назад, ради того чтобы попасть в эту команду, я был готов продать свою душу.
— Кто мы? — заорал Санчес.
— Смельчаки! — присоединился я. Странно, но я чувствовал себя как дома с моей новой командой.
— Что мы делаем?
— Задаем жару! — закричали мы.
— Что мы говорим? — взревел Санчес.
— Мы вас сделаем!
Мы с Санчесом посмотрели друг на друга, и я знал, что смотрю не на простого товарища по команде; я смотрел на брата, солдата, возможного друга.
Мы собирались сражаться вместе.
И мы, черт побери, выиграем чемпионат. Я нутром это чувствовал.
— Давайте немного поработаем. — Я кивнул ему.
— Вы слышали этого мужика, — Санчес вернул мой напряженный взгляд. — Давайте надерем несколько задниц.
Тренировка слилась в одно размытое пятно.
В размытое пятно жгучей боли.
Смешанной с упражнениями, которые мы делали во время бега.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я получил еще одну тяжелую дозу боли, когда Томас, один из защитных эндов, решил, что было бы неплохо оторвать голову от моего тела (Примеч.: Защитные энды — два игрока, стоящие по краям защитной линии. Их задача — попытаться добраться до квотербека, а также остановить игроков, пытающихся пронести мяч по краям).
Я выплюнул кровь и вытер лицо.
— Еще раз.
Санчес рассмеялся.
— Вы его слышали?!
Джекс, наш квотербек, самый тихий футболист, которого я когда-либо встречал, бросил крученый мяч. Я побежал наперерез задним ходом и поймал мяч для тачдауна.
— Черт! — заорал Санчес. — Я уже вижу кольцо. Мне нужно купить новую коробочку.
— Коробочку для кольца? — поддразнил я. — В самом деле?
— Мне нравятся милые вещи, — он показал мне средний палец.
Члены моей старой команды были моими единственными друзьями. Но, окинув долгим взглядом поле, весь этот пот, грязь и постоянные крики, я понял, что наконец-то дома.
Мне просто не хватало самой важной части моей мечты.
Девушки.
— Эй. — Санчес ударил меня по руке. — Сотри эту грусть с лица и преврати ее в гнев. У нас еще осталось два часа тренировок.
— Гнев?.. — кивнул я. — Это я могу.
Джекс подал еще несколько пасов в мою сторону; я все их поймал. Было важно находиться на одной волне со своим квотербеком, и, хотя он был смертельно тихим, в нем была сила, которая вызывала не только уважение, но и привлекала внимание.
Когда тренировка, наконец-то, закончилась, я был таким уставшим, каким не был в течение последних нескольких лет.
И вот поэтому, ребята, «Смельчаки» самые лучшие.
Тренеры практически убивали своих игроков во время тренировок, и футболисты играли так, словно никогда в своей жизни не проигрывали ни одной игры.
— Хорошая работа, парень. — Джекс бросил свой шлем и протянул руку в перчатке. Его волосы были коротко подстрижены, челюсть сжата, а карие глаза просто пронизывали. Он больше подходил для обложки журнала «GQ», чем для футбольного поля.
— Э-э… — Я пожал ему руку. — Спасибо.
— Боже, ты просто красавчик, Джекс. — Санчес подошел ко мне и начал строить Джексу глазки.
— Эй, заноза в моей заднице… — Джекс явно разговаривал с Санчесом, когда отпустил мою руку. — Попытайся в следующий раз поймать мяч.
Санчес указал на себя.
— Лучший ресивер в лиге. — Он указал на Джекса. — Второй лучший квотербек. Извини чувак. Нельзя выигрывать всегда и во всем.
— Выкуси.
— Хорошо, что вы так хорошо ладите, — перебил я. — Такое единодушие.
Джекс ухмыльнулся.
— Скорее я терплю его дерьмо, чтобы мы победили.
— Мы побеждаем, потому что он терпит мое дерьмо, а я ловлю его мячи, — Санчес пожал плечами. — И я имею в виду кожаные, а не те твои крошечные штучки… Ты постоянно клянешься, что они у тебя на самом деле есть, хотя никто из нас никогда не видел тебя ни с одной цыпочкой, кроме твоей мамы.
Джекс прищурил глаза.
— Она готовит хороший суп, поэтому оставь это.
Я рассмеялся.
— Она действительно готовит хороший суп, — согласился Санчес.
— Мама Джекса снова приготовила суп? — спросил Томас. — Суп тако?
Джекс выругался, а затем закричал:
— Моя мама не готовила суп!
Томас бросил шлем.
— Черт возьми. Мне так нравится тако этой женщины…
— Томас… — пригрозил Джекс. — Отвали. Еще один вяк про тако и ты получишь по морде.
— Всегда нужно с опаской относиться к тихим парням, Миллер… — Санчес похлопал меня по спине. — Всегда.
— Ай! — вздрогнул я, а затем пошел за остальными парнями с поля по коридору, недоумевая, почему слышен свист и освистывание.
А потом увидел вспышку черно-белого цвета.
Черлидеры.
Мои губы скривились от отвращения.
Зло, все они — зло.
