На работе в понедельник я в приподнятом настроении – сказываются хорошо проведенные выходные и море новых впечатлений. А чаевые, что щедро оставляют довольные клиенты, поддерживают высокую планку настроения вплоть до самого вечера. Несмотря на усталость, домой отправляюсь пешком. Мне нравится никуда не спешить, лизать мороженое на палочке и всем телом, от ушей до кончиков пальцев, впитывать тепло летнего вечера. Оно приятно оседает на коже и волосах, щекочет ноздри и даже будто касается самого сердца, обещая, что впереди ждет что-то непременно чудесное, а может быть даже и волшебное.
Я уже подхожу к дому, огибаю огромную яму с раскопанными трубами, как до ушей доносится чей-то жалобный писк. Кручу головой, пытаясь найти источник беспокоящего звука, а печальное мявканье не прекращается. Наконец, догадываюсь заглянуть в яму и на дне ее, в самой грязи вижу котенка. Он черненький с белым пятнышком на лбу и такой беззащитный в своей крошечности, что сердце сжимается от жалости. Я понимаю, что просто-напросто не могу оставить это чудо в беде. А если крыса прибежит или собака? Он же там совершенно беспомощен на дне! Я надеваю лямки рюкзака на оба плеча и подхожу к земляному краю. Хорошо хоть на мне сегодня джинсы, и, залезая в яму, я не рискую засветить чего-нибудь жизненно-важное.
– Кис-кис-кис, – мурчу я дружелюбно, двигаясь навстречу котенку и стараясь не испугать маленького зверька. Достаю ногами до дна и отряхиваю колени. – Иди сюда, мой хорошенький, я спасу тебя, – воркую и протягиваю руки к несчастному комку, но тот вдруг издает гневное и совсем нестрашное шипение, а после стрелой взлетает по отвесному краю наверх.
Перед глазами тут же проносятся все те видео, где коты прекрасно карабкаются к потолку по занавескам, и я чувствую себя полной дурой, стоя в одиночестве в глубокой грязной яме. Издаю негромкий, раздосадованный стон, шлепаю себя ладонью по лбу и примеряюсь к рыхлой стене, которую мне теперь предстоит преодолеть.
– Яна? – слышу вдруг удивленное и резко сажусь на корточки. Может, пронесет? Может быть, мне показалось, и это вообще не меня зовут, а какую-то другую Яну? Ну мало ли Ян на белом свете… Не хватало еще опозориться перед Кириллом, ведь это его голос только что раздался во дворе. Уж я его ни с чьим не перепутаю. – Это ты? – голос приближается. – У тебя все в порядке? Что ты тут делаешь? – Кирилл заглядывает в яму и хмурится. – Потеряла чего?
– Эм-м, привет, – блею я и стараюсь остаться невозмутимой. – Поможешь вылезти?
Кирилл протягивает руку, я хватаюсь за нее, и пулей вылетаю из ямы. Мы стоим близко, даже слишком, потому что я могу видеть свое отражение в глазах соседа и чувствовать тепло, исходящее от его тела.
– Такая легкая, – улыбаясь, замечает Кир, а я понимаю, что моя рука все еще находится в его. Чувствую, как кожу начинает колоть иголочками, и выдираю свою кисть из крепкой хватки. Уж лучше показаться неблагодарной, чем позволить себе осознанно наслаждаться касаниями женатого мужчины. Мое сердце удваивает ритм, а щеки горят от смущения. Надеюсь, Кир спишет это на стыд за то, что нашел меня в яме. – Так что ты там делала, расскажешь?
Я мнусь, но все же не хочу врать своем кумиру, только не ему! Поэтому признаюсь нехотя:
– Полезла спасать котенка.
– И как? – сосед смеется, пока мы медленно бредем в сторону дома. Как-то так вышло, что мы не торопимся, и ни один не спешит набрать хода.
– Как видишь, она ему не понадобилась, – развожу руками. – А вот я оказалась в затруднительном положении. Если бы не ты, не знаю, как карабкалась бы наверх и во что превратились бы мои джинсы. Хотя их и так придется стирать.
– Ты думала, что кот не сможет выбраться оттуда?
– Котенок, – по-деловому поправляю я, будто это на самом деле играет ключевую роль. – Он так жалобно мяукал, я не смогла пройти мимо.
До самой моей двери Кирилл подкалывает меня, а вместо того, чтобы попрощаться, почему-то кидает:
– Не ложись пока спать, я скоро забегу в гости.
Его последняя фраза заставляет нервничать. Я постоянно гадаю, что он задумал, и нервно подбираю все вещи, которые, как мне кажется, лежат не на местах. Мою оставленную с утра в раковине чашку из-под кофе, застилаю кровать, хотя совсем скоро собираюсь ложиться, а подумав, и вовсе закрываю дверь в свою спальню. Если действительно придет, провожу его на кухню – нахожу оптимальное решение. Вообще, до этого дня мы ни разу не были друг у друга в гостях, ограничиваясь лестничным балконом, и что сегодня вдруг изменилось, ума не приложу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кирилл появляется примерно через час, когда я уже вся извелась и всерьез подумываю сбежать к бабушке на дачу. От звука дверного звонка, разрезавшего тишину, подпрыгиваю, сердце заходится в ошалелом скаче, а я приказываю себе успокоиться. Пара глубоких вдохов нисколько не помогает, и я бреду отпирать замОк.
Глава 10
– Привет еще раз, – Кирилл улыбается так обезоруживающе, что в первые мгновения я любуюсь этой улыбкой и не обращаю внимания на его руку, явно прячущую что-то от моих глаз за спиной. А потом он аккуратно выводит руку вперед, и я теряю дар речи. Даже пискнуть не могу. Красивые, загорелые пальцы держат за пузико маленькое тельце. Абсолютно белый пушистый комочек, перевязанный красным бантом, с детским любопытством смотрит прямо на меня. – Пустишь нас? – торопит Кирилл, и я отодвигаюсь с прохода. Пока еще ничего не понимаю и пытаюсь сформулировать вопрос, но он сам собой отпадает, когда Кир говорит: – Решил тебе подарить, – он отдает котенка мне, и я с трепетом прижимаю тепленький комочек к самому сердцу. – Ты была такой расстроенной из-за того убежавшего кота, а я как раз вспомнил, что у моей одноклассницы были котята. Это мальчик, и он уже приучен к лотку и когтеточке, со всеми прививками и точно без блох. Тебе остается только придумать ему имя.
– У меня слов нет, – выдыхаю я беспомощно. На самом деле мои чувства такие всеобъемлющие и острые в этот момент, что никаких слов не хватит, чтобы описать их.
– Надеюсь, у тебя не будет проблем с бабушкой из-за него, потому что я договорился так, что все еще могу вернуть его обратно.
– Нет! – я невольно прижимаю котенка к себе сильнее, потому что уже боюсь остаться без него.
Отказаться от подарка Кирилла – для меня просто немыслимо, даже подари он мне груду опарышей, которыми так пугал на рыбалке. Сладкий пушистик к этому моменту явно пригрелся у меня на груди и доверчиво устроился в ладонях. А я, глупая, боялась, что начнет рыпаться и вырываться.
– Инка, это моя одноклассница, еще отправила для него лоток, специальный корм на первое время, – Кир возвращается на лестницу и берет целлофановый пакет. – И просила передать тебе ее номер телефона, чтобы ты могла звонить с любыми вопросами.
– Спасибо, – шмыгаю я носом и больше всего на свете хочу обнять своего кумира или сделать для него что-то столь же важное и прекрасное, но котенок в руках и отсутствие всяких мыслей не дают сделать ни того, ни другого.
– Так, как ты его назовешь? – не дает мне совсем раскиснуть Кир. Он складывает руки на груди и опирается плечом на входную дверь.
– Снежинка, – говорю я, любуясь на свое личное пушистое чудо.
– Это мальчик, – строго напоминает сосед. – Я не позволю назвать мальчика Снежинкой.
– Снежок? – пробую я. – Как-то глупо звучит, как кефир.
– Назови Пушок.
– Пушок? – повторяю, как будто снимаю пробу. – А что, мне нравится! – мы молчим, лишь глупо улыбаемся друг другу, купаясь в таком простом, но таком важном моменте обоюдного счастья. А потом я спохватываюсь: – Может, чаю хочешь?
– Нет, спасибо, я пойду. Поздно уже, – и нить, связывающаяся нас пока еще непонятным, едва проклюнувшимся чувством, обрывается. И это правильно. Мы не должны позволить ему расцвести и набрать силу. Не в нашей ситуации.
– Спокойной ночи. И спасибо тебе, Кирилл, – шепчу я.
– Всегда рад помочь, – подмигивает он, и уже через мгновение я наблюдаю, как его широкая спина скрывается в подъезде. Кирилл неосознанно сутулится, а я думаю о том, что слишком много свалилось на этого молодого мужчину.
