— Хорошо, Дмитрий. Успокойся, и, пожалуйста, ничего не предпринимай против него. Найдём мы твою девушку. Обязательно найдём. Если, конечно, дело не связано с контрразведкой. Она же в оккупации была?
— Была. Активная подпольщица.
— Ну, тогда легче. В общем, я подключу нужных людей, но обещай мне: самостоятельно ничего не предпринимать.
— Есть, товарищ генерал.
— Иди! Займись делами, будет легче.
— Есть! — Дмитрий развернулся и вышел из кабинета. Его била дрожь, ненависть просто захлестнула все его мысли. Бойцы, ожидавшие его возле машины, видя не совсем обычное выражение лица начальства, быстренько и без разговоров уселись в машину.
— В роту! — приказал Матвеев, и всю дорогу молчал. Сжав нервы в кулак, Дмитрий выслушал доклад дежурного. Откозырял, сказал: «Вольно!», и прошёл в свою комнату. Полчаса никто его не беспокоил, затем раздался осторожный стук в дверь.
— Товарищ лейтенант, разрешите? — раздался голос Костина.
— Заходи, Владимир Николаевич.
— Что случилось? Почему на Вас лица нет? — тут он заметил орден, и попытался поздравить Дмитрия.
— Не надо об этом, товарищ старший политрук. Вот, возьмите медаль, удостоверение, и вручите Савельеву. Я не приду на построение, у меня был очень тяжёлый день.
Серьёзные бои развернулись у села Рейзендорф или Фрайлебен, некогда богатого колхоза. Населения там не осталось, до войны в колхозе жили почти исключительно евреи. Перед самой войной рядом с селом был открыт один из крупнейших аэродромов на территории Крыма. Здесь базировались тяжёлые бомбардировщики ТБ-3 Черноморского флота. Во время войны стояли бомбардировщики Хейнкель-111 сотой дивизии люфтваффе. Ко дню высадки, Манштейна поддерживало три дивизии бомбардировщиков и одна, 77-я, дивизия истребителей. Из допросов захваченных в Джанкое лётчиков и штабных офицеров 27-й бомбардировочной дивизии стало известно, что одной дивизии: 51-й, более не существует. Её потери после проведённых рейдов по аэродромам и усиления штурмовок, составили более 150 самолётов, 27-я дивизия пострадала меньше, более половины лётчиков сумели улететь из Джанкоя в Евпаторию и Сарабуз, но технический состав по большей части погиб, плюс потеряно техническое и автомобильное обеспечение этой дивизии. Для восполнения потерь, люфтваффе решило перебросить из Германии четыре «группе» из первой учебной дивизии, которая базируется в Кёнигсберге. Ожидаемое время прибытия: март месяц. Посылать только самолёты, без наземного обеспечения, Геринг, с согласия Манштейна, отказался. В Крым перелетело дополнительно 24 самолёта Ме-109F для усиления 77-й дивизии. Хотя наша авиация и вела воздушную разведку, но облачная погода, многочисленные снегопады и метели, не позволяли широко развернуть воздушную войну. Плюс, большое количество наших самолётов находилось в плачевном состоянии. На территории полуострова базировалось четыре неполных полка истребителей, значительно уступающих основному истребителю немцев. Поэтому основная часть этой войны легла на плечи разведчиков армии и флота. К тому же, в Сарабузе находился штаб 11-й армии. В очередном циркуляре, полученном Матвеевым, именно Сарабуз числился как важнейший пункт для диверсий. Штаб 11-й армии находился на улице Октябрьской в здании школы N 1. В том же квартале, но с входом со стороны улицы Карла Маркса, проживал небезызвестный генерал-полковник Манштейн. Недалеко протекает речушка Салгир. Сведения добыла агентурная разведка ГРУ ГШ. От них в роту приехал из Ростова-на-Дону начальник оперативно-инженерной группы Илья Старинов, знаменитый диверсант, с группой опытнейших минёров. Началась разработка операции по уничтожению штаба 11-й армии и её командующего.
Полковник Старинов сразу взял быка за рога: начал проверку подготовки личного состава, хотя и поставил ограничения. Рота должна была сопроводить и обеспечить подход к объекту группы его «спецов». Вся остальная часть операции ложилась на плечи восьми, совсем неприметных, одетых в гражданку, человек, двое из которых были девушки. Старинов гонял роту на проверке до потери пульса, затем удовлетворённо хмыкнул, и дал сутки отдыха. Планировал операцию сам Старинов, никто в роте и в группе не знал ни маршрута движения, ни точки назначения. Только Старинов. Косвенно о цели выхода догадывался Дмитрий, исходя из циркуляра. Занятия группа Старинова проводила отдельно от роты. Линию фронта перешли в 22 км от Улу-Узеня, высоко в горах. Оттуда, ночью, рота двинулась к Первому Симферопольскому совхозу. Марш в 32 километра по горной местности с 40-50-тикилограммовым грузом. Рота была экипирована в немецкую полевую форму разведчиков. Под утро форсировали шоссе Симферополь-Феодосия. Впереди три татарских села: Чуюнча, Чуйке и Джурчи. По ручью Тубай перебежали в одноимённую балку. Там куча карстовых пещерок, здесь и разгрузили свой груз. Отдыхали до вечера, вечером группа Старинова ушла. Из-за этого у Матвеева со Стариновым возник спор: впереди был хутор Беки-Эли, 12 домов, там, 100 %, был полицейский пост. Была необходимость нарушить связь, но Старинов не соглашался.
— Нельзя нарушать спокойствие! Я дал указание пройти тихо.
Сам однорукий диверсант остался в пещерах. Он был слишком известен в узких кругах. Сразу после отхода группы, Илья Григорьевич приказал Дмитрию отходить и уводить людей.
— Товарищ полковник, а если что-то не так пойдёт? Кто подстрахует группу?
— Чем? Чем ты можешь их подстраховать?
— Мы можем пройти маршем в Сарабуз, товарищ полковник. Доставить всё прямо на место, и атаковать обе цели.
— Какие обе? У нас одна цель! Того, что понесли с собой мои люди, для неё достаточно. Маленький домик в «Плодоводе».
— А, зачем тогда столько тола?
— Закладка, приказано доставить для какого-то партизанского отряда.
— В этой части Крыма нет партизан!
— Есть. Два отряда. Видимо, для них.
— Товарищ полковник! Здесь, абсолютно точно, никаких партизан нет. Есть два отряда, которыми руководит гауптман Штольц. Базируются в Азеке и Бай-Кияте. Недалеко отсюда. 100 % немцы будут использовать этот тол для подрывов в Симферополе.
Старинов выматерился.
— Это — точно? Нас же повесят за одно место!
— Эти сведения дал татарин, которого взяли вместе с немецкой группой 12 января. Мы же посылали копии допросов в Ростов!
— Такие сведения не поступали! Так! Подсвети!
Их накрыли плащпалаткой, полковник достал немецкие бланки, и начал их заполнять.
— Готово! Строй роту, вместе с грузом.
Рота вышла на дорогу, обрубили провода в Симферополь, двинулись дальше. Старинов, изображавший немецкого майора, шел спереди колонны. Дмитрий, гауптман, шел позади, и зачищал полицейские посты с помощью 3-го взвода. К переезду подошли в тот момент, когда одна из девушек пыталась через него пройти, но жандармы к ней пристали. Требовали показать содержимое сумочки и трусиков. В ножи взяли пост, заменили жандармов. Отсюда до штаба армии ровно 1154 метра. Пропустили эшелон, идущий сторону Джанкоя: пополнение на фронт. В садике, на изгибе шоссе, подготовили жерди и заряды. Их несли в середине колонны. На перекрёстке Октябрьской и Карла Маркса комендантский пост, с двумя пулемётными точками. Роте подана команда: правое плечо вперёд. Бдительный жандарм помахал красно-белым кружком: Стой! Майор пошёл к нему. Не доходя двух шагов до жандарма, майор уронил смятую бумажку, сигнал атаки. Нож «гауптмана» Матвеева «из-под руки» влетел в горло пулемётчику, второго пулемётчика заранее прикрыли от «кино», и взяли тоже в ножи. Майор вместе с бумагами «подал» кинжал в горло. На всё ушло около секунды. Рота проследовала к зданию штаба, а несколько человек проскользнули в сад колхоза «Садовод». Штаб обошли, оставив его охрану у входа нетронутой. В 22.00 завыли сирены воздушной тревоги, появились самолёты, и рота атаковала штаб армии. Охрана у входа ничего не подозревала до того момента, пока не посыпалось стекло в окнах первого этажа, и на первый этаж штаба на жердях были доставлены 54 ящика тола с зажжёнными шнурами, а в транспортёры у штаба влетело по противотанковой гранате. Несколько пулемётов поставили жирную точку на посту фельджандармов.
Рота отходила в полном порядке. Задание «два» осталось невыполненным. Домик Манштейна был подорван, но его в этом домике не было. Он находился где-то в частях на фронте. Отходили на Беш-Терек, немного изменив маршрут движения. Рассвет застал роту двух километрах от леса возле села Бура, и Старинов приказал идти в село, и «искать партизан». В разгар проверки, приехал взвод фельджандармов, его командир переговорил со Стариновым, довольно усмехнулся, глядя, как солдаты тщательно осматривают каждый дом. Тут захлопали выстрелы и кого-то погнали в горы. Дали уйти, выстроились в цепь и двинулись в горы, имея на хвосте жандармов. Рота углубилась в лес, собралась, и ускоренным маршем двинулась наверх. «Кинокомедия» удалась. Всё время в гору, особо не побежишь. Через час пришлось делать привал, и восстанавливать сбитое дыхание. Илья Григорьевич помотал головой, и платком вытер пот.
