— Воинское звание лейтенант мне присвоено несколько дней назад, штаб флотилии, где я стою на вещевом довольствии, находится в Емрюке. Я там ещё не был, отпуск проводил в Сары-Гель. Полуостров Крым не покидал, так как не имел проездных документов, товарищ полковник.
— Что, так и будете щеголять в форме рядового состава? Архипов!
— Слушаю, товарищ полковник!
— Старшина, у тебя есть на складе морская форма?
— У меня много чего есть, товарищ полковник. У товарища есть вещевой аттестат?
— Нет, мой аттестат в Емрюке.
— Тогда: не положено, товарищ полковник.
— Я знаю, что не положено, Архипов. Войди в положение товарища, он — прикомандированный, а ходит по нашему штабу, а ну, как, на начштаба попадёт?
— А Вы откуда, товарищ лейтенант?
— Командир взвода разведки Азовской флотилии, прикомандирован к штабу армии с 23 декабря.
— Слышал-слышал о Вас, разведчиках! Я схожу, посмотрю по закуткам, товарищ полковник. Мож чаго и найдётся!
— Сходи, сходи, Трофимыч! Идите с ним, лейтенант.
Старшина неторопливо собрался, надел полушубок, опоясал его командирской портупеей с новенькой кобурой от ТТ. Надел новенькую шапку старшего командного состава, взял в руки меховые лётные перчатки. Вид у него был прижимистый и фасонистый. Войдя на склад, и видя, как порхнули во все стороны кладовщицы, Дмитрий сразу понял, что нужно делать. Скинул вещмешок, развязал его, засунул туда руку и сказал:
— Товарищ старшина, а что Вы с таким несолидным оружием-то ходите?
Старшина хлопнул себя по боку, вытащил новенький ТТ, и внимательно рассмотрел его.
— А что тут такого несолидного? Трофейный носить запрещают.
— Так смотря какой! А как насчёт вот такого? — и Дмитрий положил на прилавок Browning НР.
— Немецкий?
— Союзнический!
У старшины загорелись глаза.
— Вот что значит: разведка! Богато живут! Но и мы не бедствуем! Глаша, Клава, Людочка! Одеть требуется героя-разведчика по высшему классу! Он — флотский, лейтенант!
Девочкам ушла бутылка шоколадного ликёра и пачка летного немецкого шоколада. Со склада Матвеев вышел, имея повседневную, парадную и полевую форму старшего комсостава, с пришитыми нашивками, и в новеньком белом полушубке, мечте всех младших командиров. Но, в строевой отдел он больше не пошёл, дабы не подводить старшину. Заглянул в разведотдел, там, практически, никого не было, кроме радистов. Пошёл в оперативный, надеясь найти кого-нибудь из своих, флотских, там. Никого! Даже странно! Пришлось идти на узел связи и искать Бархоткина через разведотдел флотилии. Связисты из Емрюка сообщили, что он в штабе армии на полуострове. «Сам знаю!» — подумал Дима, делать нечего, надо идти к Батову. Помощник из орготдела сообщил, что командующий сейчас под Джанкоем, в дивизиях.
— А капитан-лейтенанта Бархоткина или контр-адмирала Горшкова не видели?
— Они в Феодосии, на совещании у командующего флотом.
«Черт! Зря машину отдал!» — подумал Дмитрий, и вышел из штаба. Водитель «Доджа» пристраивал тент на машину.
— Ефрейтор! Мне надо в Феодосию, не подбросишь?
— Я бы рад, но путёвки у меня нет. А вы свою сдали или нет?
— Нет!
— А посмотрите: до какого времени она выписана?
— До второго, включительно.
— Дайте посмотреть!
— Держи!
— Она на Вас выписана, товарищ лейтенант. Так что, сейчас тент доставлю, и езжайте, я не могу, меня в ней нет.
Дмитрий с удовольствием положил надоевшую винтовку и два тюка с формой на заднее сиденье, дождался окончания работ. Водитель с удовольствием побежал греться в казарму, а он поехал в Феодосию. Бархоткина нашёл в штабе 44-й армии. Тот выходил из него вместе с Горшковым. Спросил разрешения у адмирала обратиться к капитан-лейтенанту, но, такого разрешения не получил.
— Вот его и задействуйте, Александр Сергеевич. Приказание Филиппа Сергеевича должно быть выполнено точно и в срок. От этого зависит судьба Севастополя и всего флота. Идите, оба!
Взяв под козырёк, развернулись и пошли к машинам.
— Ну, ты и распижонился! Где так прибарахлился?
— На складах штаба армии. Полковник Строгачев послал переодеться, я же так и не успел форму получить.
— Где тут и чего успеешь! Поехали!
— Не могу! Я на машине, и там вещи лежат. А где взвод располагается?
— Ух, ты! Откуда такое богатство?
— Батов дал до конца второго числа.
— Васильев! Поезжай за нами!
Он сел справа, Дмитрий сел за руль.
— Куда?
— Дом культуры во Владиславовке знаешь? Это по дороге в штаб армии.
— Видел.
— Вот там твоя рота и находится. Давай, погоняй! Времени в обрез. Через пару часов Батов будет в Джанкое. Манштейн развернул 170 дивизию туда, бои у Земляничного он проиграл. Похоже, что у него нет танков, или их очень мало. В основном, действует на бронетранспортёрах. Пожгли их 177-й и 24-й полки немало. Через Олений перевал их не пропустили. А Батов, воспользовавшись, что 170-я дивизия увязла в боях и грязи, ударил вдоль шоссе на Джанкой, а там, кроме разбитой дивизии Маттенклотта никого не было. Джанкой обороняют два батальона охранных войск и около полка 46 дивизии. По состоянию на 14.00: Батов ворвался на аэродром и вокзал, ведёт уличные бои за Днепровку. То есть, шоссе и железная дорога им уже перерезаны. Ближайшая станция — Отрадная. Но там поработали наши пикировщики, и успешно! Черноморский флот готовит десант в Красноперекопск. Наша задача — Чонгар. Авиаразведка мало чего даёт. Море замёрзло, высадить Вас кораблями не можем. А тут еще видишь: морозы ударили. Как можно попасть туда? Как считаешь?
— Лучший способ — аэросани. Хотя я не понимаю, зачем? Что сейчас мешает двинуть туда «Ордженикидзевца»?
— Батов говорит, что этот бронепоезд ему нужен, чтобы удержать Джанкой. А Емрюк встал по ледовой обстановке.
— Тогда «Шаврушками», но тоже ненадёжно. Плюс, почему они считают, что снабжение Манштейна прервётся, если перерезать железную дорогу?
— Октябрьский говорит, что суда в Евпаторию он не пропустит. А мы настилаем ледовую дорогу через Керченский пролив. На той стороне пролива скопилось около 5000 автомобилей с грузами и войсками. Автомобили хорошие, американские, как этот.
— Он же маленький!
— Есть большие, Студебеккеры называются. До 5 тонн берут. И в Феодосию идут несколько судов с тяжёлыми и средними танками.
— Всё, приехали! Здесь?
— Здесь.
Они вошли в расположение. Дневальный рявкнул: Смирно! Подбежал дежурный и начал докладывать капитан-лейтенанту, но тот остановил его:
— Докладывайте командиру. — увидев смущение дежурного по роте, добавил: лейтенанту Матвееву.
— Товарищ лейтенант! За время моего дежурства происшествий не случилось. Рота находится на занятиях по парашютной подготовке в посёлке Ичке. Дежурный по роте старшина 1 статьи Мальцев.
— Вольно!
Каплей провел Диму за сцену, там, в небольших комнатушках, находились жилые помещения комсостава.
— Твоя комната. — указал он на одну из дверей.
— Так я — командир роты? — удивлённо спросил Дмитрий.
— Да, Горшков утвердил твою кандидатуру. В роте 72 человека, 80 % — курсанты из разведшколы в Саратове. 18 человек имеют фронтовой опыт, остальные не обстреляны. Кроме тебя, еще три командира взводов и политрук. Двое, из командиров, не имеют опыта в разведке, но все фронтовики. Люди разные, присматривайся. И, хотя Горшков настаивает, чтобы ты шёл на Чонгар, пойдёт Разумовский, командир 1-го взвода. Надо обкатать и проверить его. Он из 83-й бригады, может быть, ты его знаешь.
— Нет, не слышал.
— Итак, ты говоришь аэросани или «шаврушки».
— Можно на «У-2». Но, проще всего: на буерах. Во-первых, бесшумно, во-вторых, расстояние великовато для саней. Может закончиться топливо. В сороковом их активно применяли в последней фазе войны. Очень эффективное средство в ветреную погоду! Экипаж три человека: рулевой и два «балластника». Скорость до ста километров в час, абсолютно бесшумные, паруса белые, корпус можно выкрасить в любой цвет. Зимой — в белый! Ходят и на коньках, и на лыжах. Поднимают до двух тонн груза, и больше. Хорошая штука!
— А где взять буера?
— Я думаю, в Ейске или Новороссийске есть, в Ленинграде у нас было их много. Главное, это мачты и паруса, а остальное не так сложно сделать. Плюс, их можно использовать для перевозки грузов с Тамани.
Каплей позвонил в Емрюк, и поставил задачу дежурному по базе: найти буера. Они нашлись в Ейске. Третьего января произвели разведку состояния железнодорожного моста в районе Чонгара. Немцы мост не восстанавливали. Из похода не возвратились три человека, в том числе, и командир 1 взвода лейтенант Разумовский. Они вернулись аж через шесть дней: обмороженные, голодные и злые. На отходе зевнули, и влетели на небольшой торос, потеряв конек вместе с креплением. Их случайно обнаружил патруль на буерах, который контролировал Сиваш и Азовское море. С лёгкой руки разведроты, буера продолжали эксплуатироваться на фронте. Используя морозы, Манштейн перебросил в район Новожиловки 73-ю пехотную дивизию, и навязал Батову бои. Батов же, получив дополнительно с Большой Земли пополнение и танки, пересадил обстрелянных и проверенных в боях танкистов 56-й танковой бригады на КВ и Т-34, но оставил там, оставшиеся у них, Т-26. А легкие Т-60, которые превосходили Т-26 по бронированию, скорости и надежности стали использовать как тягачи для противотанковой и дивизионной артиллерии. Особенно для транспортировки трофейных пушек, коих было много, но немцы не дураки, пушки они бросили, укатив на запад на их тягачах. Поэтому, подвижность сформированных из трофеев частей была нулевой. Выяснив, в первых же боях, что боевая эффективность нового «танка» близится к нулю, Батов, с подачи Дмитрия, превратил их в огневые точки и тягачи. Тут новая беда! В наступившие морозы начали активно выходить из строя катки Т-26. С них слетала старая и не очень качественная резина. В Керчи на Судоремонтном заводе, рабочие и техники смогли наладить выпуск литых опорных катков для 24-го полка и 56-й бригады. Таким образом, рабочим удалось восстановить много танков.
