— За девочку платить не надо. Дети до шестнадцати лет к кормлению допускаются бесплатно.
— А можно я еще ватрушку возьму? — спросила я. И взяла.
— Попрошайкина, — сказала мама. — И что же ты нам покажешь, Петр? «Токамак»? Или «Глобус»?
— Прошедшая эпоха, — сказал Петр. — Сколько мы с этими «Токамаками» возились, помнишь? В общем, кушайте быстрее и поедем. Такое пропустить нельзя.
Суп я не доела. Зато ватрушки все скушала. Мы сели в электромобиль и поехали. Дорога поднималась вверх и вела над лесом. Внизу ходили по тропинкам люди. А мы ехали к высокому зданию. То есть, я подумала, что это здание. Но до него мы не доехали. Остановились на площадке, где было много людей, машин и роботов. И все смотрели куда-то вверх.
— Как дела? — спросил Петр.
— Все идет в штатном режиме, Петр Семенович, — сказали ему хором люди в белых комбинезонах. На груди у них были нашиты солнышки с улыбками.
— У нас есть спецодежда для научных сотрудников младшего возраста? — спросил Петр. — Принесите, пожалуйста.
Я думала, что принесут комбинезон только маме, но и мне такой дали. И еще темные очки. И даже Феде очки одели.
А мама забеспокоилась:
— Феде не повредит?
— Магнитный импульс экранируется, — сказал Петр. — У нас тут много аппаратуры. Ничего с вашим Эфдэ не случится.
Я хотела поправить, что Федя не Эфдэ, но тут все зашумели.
И стало так светло, что даже в очках хотелось зажмуриться. Но я не зажмурилась. Я смотрела. И увидела высоко над острым шпилем здания еще одно солнце. Оно было яркое и теплое.
И все стали хлопать в ладоши и толкать друг друга в плечи. И говорить:
— Вот мы и зажгли наше солнышко!
Меня кто-то подхватил подмышки и подбросил вверх. Я не испугалась. Новое солнышко светило в лицо. Было очень тепло.
Как мы сели на корабль.
Петр сказал:
— Мы такие солнышки везде в Арктике зажжем. То, что там сейчас светит, — устаревшие модели, слабый энерговыход, короткое время работы. Вот это — совсем другой коленкор. Будет у вас там так тепло, что ананасы начнут цвести.
Я рассматривала корабль. На нем мы сейчас поплывем. Петр привез меня и маму на причал. Это не море, это река. Обь. Широкая, но другой берег все равно виден. И волны не такие, как в море. И вода не холодная.
— Об экологии подумай, — сказала мама Петру. — Вся Арктика от ваших солнц растает. Мамонты опять вымрут.
— Что-нибудь придумаем, — сказал Петр. — Среднюю Азию преобразуем, так неужели Север пустынным оставим? Советские люди должны жить везде. И жить в комфорте!
Корабль дал гудок.
— Нам пора, — сказала мама и взяла меня за руку. — Спасибо, Петр.
— Смотри в оба, Почемучкина, — сказал мне Петр. — Вы еще такое увидите!
Потом он долго нам махал, а корабль плыл по реке. А река становилась все шире и шире.
— Это море? — спросила я.
— Ювенальное море, — сказала мама. — Искусственное море, специально сделанное для гидроэлектростанций.
— Здесь все искусственное, — засмеялась я. — Солнце, море, роботы.
— Зато люди самые настоящие, — сказал дядя, который проходил мимо нас. — Настоящие ученые, настоящие труженики. Вырастешь, тоже постарайся быть такой.
— А вы кто? — спросила я, а мама дернула меня за руку.
Дядя приложил ладонь к фуражке и ответил:
— Я — капитан этого славного судна. Федос Петрович Бывалый. Бывалый — это фамилия такая.
Я засмеялась. Разве такие фамилии бывают? Но Федос Петрович не обиделся, а даже пригласил нас подняться на мостик. Я не могла понять — где мостик? Оказалось, так называется место, откуда управляют кораблем.
— Корабль хоть и небольшой, но очень быстрый, — сказал капитан. — Как только выйдем на фарватер, то сразу взлетим.
— Разве корабли летают? — удивилась я. Но Федос Петрович рассказал, что это особый корабль. Он может плавать, может летать. Только невысоко над водой. Зато очень быстро. Поэтому мы и глазом моргнуть не успеем, как окажемся в другом месте.
Я моргнула, но вокруг все еще было море. Наверное, мы пока не вышли в этот самый фарватер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Как мы плыли по каналу.
Корабль летел. Быстрее, чем дирижабль. Из корпуса выдвинулись крылья.
— Как на самолете, — сказала мама. — Смотри, чтобы тебя не продуло!
— Не продует, — сказала я. Место, где гуляли пассажиры, называется палубой. Мы там сидели и смотрели. С боков корабля поднялись прозрачные стекла, поэтому ветра не было. А берег несся так быстро, что дух захватывало.
Федя сказал, что корабль, а точнее — экраноплан, набрал крейсерскую скорость. Мимо нас не только берег проскакивал и стоящие на берегу города. Проскакивали другие корабли. Много кораблей. Все они были грузовыми. Но были и такие, как наш. Первый раз я испугалась, что мы столкнемся с другим экранопланом. Он несся нам навстречу и ревел. Но Федос Петрович объяснил, что столкновений быть не может. Всеми кораблями управляет большая вычислительная машина. Она следит чтобы никто не столкнулся.
— Скоро войдем в канал, — сказала мама. Она следила по экрану за нашим кораблем. — Видишь, тут начинается система каналов, по которым вода из сибирских рек идет в пустыни и степи. Раньше там не было воды, все оказалось мертвым. Даже море высохло. Но теперь все по-другому.
— А разве море может высохнуть? — спросила я.
— Может, — сказала мама. — А вот и канал. Канал имени Ленина.
Я ничего не заметила. Такая же река, как и раньше. А потом берега стали сближаться. А наш корабль замедлил полет. А затем и вовсе сел на воду. И крылья убрал. И прозрачные стекла. Мы стали как обычные корабли.
— Видишь, какой берег? — показала мама.
Берег был выложен шестиугольниками. Они блестели на солнце.
— Это специальное покрытие, — сказала мама. — Чтобы вода не уходила в почву, чтобы течение сохранялось. А еще оно получает энергию прямо от солнца.
Мы стояли на палубе и смотрели. И махали руками проплывающим кораблям. Мы ведь теперь не летели. Мы плыли. Как и остальные корабли.
По берегам росли деревья. На них висели яблоки. Мне захотелось попасть на берег и сорвать яблоко.
— Скоро будет стоянка, — сказал матрос. — Там и покушаете фрукты.
Как мы были на базаре.
— Это — базар, — сказала мама. — Здесь продают фрукты, овощи.
Повсюду стояли полосатые разноцветные палатки. В палатках стояли столы. На столах лежали кучи фруктов, орехов и овощей.
— Сейчас что-нибудь купим в дорогу, — сказала мама. — Стоянка два часа, время у нас есть. Всегда мечтала побывать на восточном базаре!
И мы пошли мимо прилавков. За ними стояли люди.
— Подходи! Пробуй! Кушай! Покупай! — кричали они.
Пахло очень вкусно. У меня слюнки потекли.
— Что ты хочешь? — спросила мама.
— Все, — сказала я. У меня глаза разбегались.
— Вай, какая хорошая девочка! — закричал один продавец. — Иди сюда, девочка, иди!
Я подошла, и он дал мне большое красное яблоко. Мама протянула ему карточку.
— Зачем деньги? — удивился продавец. — Так кушайте!
Мама тоже получила от него яблоко. И мы пошли дальше. Я почти не знала как называются то, что лежало на прилавках. Федя подсказывал. Дыни, арбузы, грецкие орехи, яблоки, груши, финики, ананасы, персики. И нам все давали попробовать. И денег не брали. Только руками махали. Одна женщина со множеством косичек сказала:
— Мамаша, что же у вас ребенок такой бледненький? Совсем ее фруктами не кормите?
— Мы на севере живем, — сказала мама.
— Вай-вай-вай, — сказала женщина. — Зачем на севере? Приезжайте к нам жить! У нас тепло! У нас витамины! В нашем колхозе всем работа найдется!
— Спасибо, — сказала мама.
— Мы приедем, — сказала я. Очень мне понравились ее косички.
Женщина дала маме дыню. Хотела дать еще арбуз, яблок, орехов, но нам и класть было некуда. Мама опять попыталась заплатить. Но женщина замахала руками.
