— Счастливого пути, — сказала нам девушка, которой мама отдала ключ от номера. — Приезжайте еще.
— Приедем! — сказала мама.
И опять мы поехали на монорельсовой дороге. Только в другую сторону. Не туда, где зоопарк. А туда, куда мы прилетели на дирижабле. Потому что это — транспортный узел. Не такой, который на веревке завязывают. А такой, куда дороги приходят. И уходят. Так Федя объяснил.
Когда мы туда приехали, мне уже совсем не хотелось спать. Но люди, которые там были, спали. Не все, конечно. Мама подошла к кассе и напечатала куда нам нужно. И получила билеты.
Мы пошли на поезд. Федя сказал, что раньше поезда ездили по земле, где клали специальные железные полосы. Они так и назывались — железная дорога. Их и сейчас много используют. Но мы по ней не поедем. То есть по железной дороге. Мы поедем по струнной дороге. Поезд по ней мчится гораздо быстрее. Потому что на магнитной подушке.
Пришлось подняться по длинной лестнице. Дорога оказалась похожей на струны на гитаре. Только струн больше. И они толще. На каждой струне по поезду. Много-много вагонов.
Мы подошли к нашему вагону. Там стояла тетя в форме и проверяла билеты. А рядом с ней стоял дядя в форме абэвэгэдэйкина. И держал на поводке собаку. И еще автомат у него был.
— С собакой в купе нельзя, — сказала тетя. — Вам нужно разместить ее в специальном отделении.
— Это не собака, — сказала мама. — Посмотрите, на нее даже овчарка не реагирует.
— Овчарка дрессированная, — сказала тетя. — Она только на опасные вещи реагирует. А ваша собака не опасна. Но ей все равно в купе нельзя.
— Это не собака, — объяснила я. — Это Федя. Он всегда со мной.
А потом мама объяснила. И нас впустили всех вместе.
Как мы ехали в поезде.
Я думала, что внутри как в дирижабле. Но там было по-другому. Был коридор и двери. Двери раздвигались и за ними были комнаты. С кроватями. Одна над другой. А еще была комната с умывальником. И маленький столик. На столике стоял чайник и лежали разноцветные коробки.
— Вот и наше купе, — сказала мама. — Спать будешь внизу. Чтобы не упасть.
— Я хочу спать наверху, — сказала я. — Оттуда лучше видно.
Мама засмеялась.
— Когда спишь, в окно не смотришь. А днем можешь там сидеть. Только осторожнее.
Пока я думала, как мне залезть наверх, мама откинула небольшую лесенку.
— Забирайся, а я пока вещи разложу. Нам долго ехать.
— Сколько часов? — спросила я.
— Не часов, — опять засмеялась мама. — Мы будем ехать три дня. С севера на юг. По Широтной магистрали.
— А что мы будем кушать? — Я даже испугалась. Столько дней ехать! Я никогда так долго никуда не ездила.
— Чай можно и здесь попить, — мама показала на коробки. — А потом что-нибудь придумаем. В ресторан сходим.
— Ресторан? — В ресторане я тоже никогда не была.
— Да. Красиво оденемся и пойдем. Только сейчас еще рано туда идти.
Мама стала раскладывать вещи, а я стала смотреть в окно.
А потом в дверь постучали. Мама открыла, и человек в форме сказал:
— Скоро отправляемся, товарищи. Если в купе есть провожающие, то им пора выходить.
— У нас только отъезжающие, — сказала мама. — Провожать нас некому.
— Сожалею, товарищи. По любым вопросам обращайтесь ко мне, я ваш бортпроводник, — человек в форме отдал честь.
Поезд поехал. Я даже не сразу поняла, что это мы поехали. Мне показалось, что поехал соседний поезд. И только когда внизу замелькали дома, я закричала:
— Ура! Поехали!
Мама тоже присела у окна и сказала:
— Когда я была маленькой, то ездила по старым железным дорогам. И всегда любила слушать стук колес. А тут никаких звуков. И скорость как у самолета.
Поезд выехал из-под купола. И смотреть стало не на что. Все коричневое и зеленоватое. И плоское.
Как мы пошли в вагон-ресторан.
— Пойдем в ресторан, — сказала мама. — Надо покушать горячего.
Федю оставили в купе и пошли. Люди стояли у окон и смотрели. Я тоже заглянула и увидела еще город. Много куполов. Из них торчали длинные трубы. Такие длинные, что уходили в небо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Горный комбинат, — сказал мне дядя, который увидел как я смотрю. — Видишь трубы какие высокие? Чтобы не загрязнять воздух их вывели высоко-высоко.
Я хотела спросить, но мама ушла вперед. И я побежала за ней, так как не хотела заблудиться. Но где здесь заблудиться? Один коридор, даже не заметно как из одного вагона в другой переходишь. Только цвет меняется. Наверное, чтобы все помнили — в каком вагоне они едут.
В ресторане купе не было. Были столики. Как в том ресторане, в который мы ходили в Арктании. Или в столовой на острове. Все столики были заняты. Но тут нам замахали:
— Товарищи, идите ко мне, здесь есть места.
Махал нам дядя. Столик, за которым он сидел, был у самого окна. Окна были не как в купе. От потолка до пола. Поэтому казалось, будто мы по воздуху едем. Без всякого поезда.
— Здорово, да? — подмигнул дядя. — Меня зовут Иван. А вас как звать-величать?
Мама сказала, и мы пожали друг другу руки. Я тоже пожала, ведь я почти взрослая.
Я думала, что к нам подойдет официант, но здесь не было официантов. Мама нажала кнопки заказа, в центре стола открылось отверстие. Мама поставила передо мной суп. Самый нелюбимый. Куриный.
— Чем занимаетесь? — спросил дядя маму.
Мама рассказала, чем она на острове занимается. Я неохотно ела суп и смотрела в окно. Но тут Иван хлопнул в ладоши:
— Да что вы говорите?! Такой специалист, как вы, мне позарез нужен! Представляете, у меня целый завод, а рабочих рук не хватает! То есть, все автоматизировано, роботизировано, как положено, но с управленческими кадрами — беда!
Мама сказала:
— Пригласите молодых специалистов. Их в Арктании целый вокзал сидит, ждет направления на стройки.
— А зачем, по вашему, я сюда приезжал? — сказал Иван. — Именно для этого. Ходил на вокзал и уговаривал ехать к нам, в Молдавию. У нас тепло, фрукты круглый год. Море! Нет, не хотят! Представляете?! Арктику им подавай. Трескучий мороз и мороженую оленину. Романтика, я не спорю. А у нас что? Пошив рубашек, костюмов и прочий текстиль. Но ведь в Арктике и без рубашки холодно?
— Проблема с рабочими кадрами стоит остро, — сказала мама.
— Не хочу больше супа, — сказала я.
— Значит, в Молдавию? — обрадовался Иван. — Софья, хочешь купаться в море и есть виноград?
— Хочу, — сказала я.
— Ну, нет, — мама засмеялась. — Как-нибудь в другой раз.
Как я увидела железную руку.
После обеда мама сказала:
— Я буду спать. А ты забирайся на верхнюю полку и смотри в окно.
Я лежала и смотрела. Но ничего интересного не было. Иногда проезжал встречный поезд. Но так быстро, что не разглядишь. И рукой не помашешь. Федя сказал, что тундра скоро кончится. И будет тайга. Это лес такой. Огромный и густой.
Мне надоело лежать и смотреть. Я слезла по лесенке и вышла из купе. У окна стоял дядя и смотрел. Ему, наверное, было интересно.
— Здравствуйте, — сказала я. И рядом встала.
— Здравствуйте, — сказал дядя. И помахал мне рукой. Будто мы не рядом стояли.
Я сильно удивилась. Рука у него оказалась железной.
— Вы — робот? — спросила я. Федя рассказывал про роботов. И мне стало интересно.
— Нет, — сказал дядя. — Я — человек.
— У вас рука железная, — сказала я. — Можно ее потрогать?
— Сколько угодно, — дядя улыбнулся. — Это кибернетический протез. Вообще-то, мне советовали носить перчатку, чтобы не пугать маленьких детей, но я забыл об этом.
Железная рука оказалась теплой.
— Здорово, — сказала я. — А зачем вы свою руку поменяли на железную?
— Пришлось, — дядя вздохнул. — Аварийная ситуация в космосе. В скафандр попал микрометеорит. Такой крошечный камешек, а может и не камешек, а обломок старого спутника. Их много на орбите вращается. Так вот, микрометеорит пробил руку. Система аварийной герметизации меня спасла. А руку — нет.
